— Сказал… что? - Я кручу его слова в голове, переставляю их с места на место, чтобы убедиться, что не сошла с ума. - Умерла? Я? Господи, что за бред… Да, моя жизнь последний год после твоего… исчезновения, тяжело назвать нормальной, но я точно не была мертвой. Поверь, если бы это случилось, мы бы с тобой…

— Не надо разговаривать со мной как с умственно отсталым, - хлестко перебивает Меркурий. - Он заявился ко мне домой и сказал, что ты умерла. Поэтому я прекратил попытки с тобой связаться.

Я как уставшая лошадь трясу головой.

Это правда не укладывается в голове.

— Это слишком даже для Олега. - Мне правда тяжело в это поверить.

— Уверена? - недобро скалится Максим.

— А ты и дальше собираешься придираться к каждому моему слову? - не могу не огрызнуться в ответ. - Если именно в этом цель нашего разговора, то не смею больше тебя задерживать - упражняться в злословии у меня нет никакого желания. Считай, что ты выиграл, извини, что я без пальмы первенства. В наших широтах с этим, как видишь, довольно туго.

Но стоит попытаться встать - Меркурий хватает меня за руку и жестко, почти грубо толкает обратно на стул. Я одергиваю запястье, потому что в месте, где он до меня дотронулся, кожа горит будто от ожога.

— Я никогда не прощу Олегу то, что он сделал, Венера. Я сотру его с лица земли, но до того заставлю мучиться и страдать так, чтобы в конце концов он сам взмолился уложить его в землю. Хочу, чтобы ты достаточно хорошо понимала мои слова.

Понимать его желание отомстить? Я? Человек, который жив только потому, что каждый день мечтает однажды сделать с монстром все то же самое? Я не смеюсь в лицо Меркурию только благодаря какому-то сбою в системе, потому что все это очень забавно. Как пир на костях, но все же.

— Я понимаю, - говорю сдержано. Нет необходимости распинаться - это все равно ничего не изменит.

Он снова долго всматривается в мое лицо, как будто пытается разглядеть там что-то такое, что я просто не могу для него «изобразить», так что я просто жду, когда и эта часть разговора подойдет к концу. Если он хотел увидеть прежнюю Веру, то это было слишком наивно.

— В таком случае, тебе лучше держаться от него подальше, Венера. Мне бы не хотелось, чтобы тебя зацепило.

— Собираешься сделать Олегу очень больно?

В моей груди разливается приятное тепло, потому что впервые за все эти годы я не чувствую себя абсолютно одинокой на этой необъявленной войне. Это как будто читать очень редкую, очень странную, но безумно интересную книгу и не иметь возможности ни с кем ее обсудить, а потом вдруг увидеть знакомую обложку в руках лучшего друга.

Наверное, я все-таки даю слабину и позволяю эмоциям выйти из тени, потому что лицо Меркурия тоже меняется и теперь он смотрит на меня уже с интересом.

— Забавно. - Он отшивает официантку, которая трется возле нашего стола. Девчонка наверняка просто нашла повод подойти, и дело совсем не в том, что у них как раз подоспела свежая порция горячих плюшек. - Я ожидал другую реакцию.

— Здесь не очень чисто, - киваю на пол, - извини, что я не встала на колени.

— Разве жена не должна выгораживать своего мужа даже ценой грязных штанов?

— Время сейчас тяжело, - позволяю себе ядовитую улыбку, - жены уже не те. Это тебе скажут в любой мужской группе.

— У меня нет времени копаться в мусоре. - Максим точно так же отравлено хмыкает в ответ.

— Тогда не будем ходить вокруг да около. - Я за секунду вспоминаю все те фильмы, в которых героини после долгой разлуки с героем представали перед ним в новом амплуа Снежной королевы, чтобы скрыть годы страданий и свои настоящие чувства. Все они держали спину ровно и вежливо улыбались, а на их лицах никогда не было эмоций. Все это я повторяю в точности. - Если ты собираешься расправиться с Олегом, то я в деле.

Меркурий выжидает несколько долгих секунд, а потом удивляет меня… громкой порцией смеха. Такой неприлично звонкой и искренней, что я второй раз подавляю желание плеснуть в него кофе. Да кем он себя возомнил, чтобы вот так меня высмеивать?!

— Прости, - он останавливается и миролюбиво машет рукой, - я не хотел тебя обидеть. Это просто… достаточно забавно, когда мышь предлагает льву вместе поохотиться на шакала.

Он ни на секунду не воспринимает всерьез ни меня саму, ни мое предложение.

— Может, не все, что выглядит как мышь и ведет себя как мышь - действительно мышь? - Я тоже «включаю» беззаботность, хоть и не так искренне, как он. - А льву, прежде чем начинать охоту, не лишним будет узнать, что он собирается тягаться не с шакалом, а с безжалостным минотавром?

— Понимаю твое желание возвеличить его в моих глазах, но ты сильно ошибаешься. Но, конечно, не в моих силах заставить тебя снять шоры с глаз. Говорят, за полгода в мозгу любого человека могут произойти необратимые изменения.

Господи, и о чем я только думала?!

Где была моя голова, когда я решила, что мы можем хотя бы на время стать союзниками? Очевидно, в том месте, на котором я сижу.

Разговор изжил себя. Мне так горько, что у нас больше нет точек соприкосновения, что эта горечь заставляет достать из сумочки жвачку и бросить в рот сразу две подушечки, разжевывая их, пока на языке не появится ледяной вкус мяты. Меркурий наблюдает за мной так внимательно, будто вслед за упаковкой жвачки из моей сумки должен появиться пистолет или газовый баллончик на худой конец.

— Удачной охоты на шакала. Очень надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Но и в этот раз я не успеваю сделать и шага, потому что Меркурий встает и закрывает мне дорогу. Нет, конечно, я могу обойти его - здесь достаточно места. Но это будет выглядеть как выяснение отношений двух школьников, а выглядеть истеричной девчонкой - последнее, чего мне сейчас хочется.

— У меня правда больше нет времени, Максим. И я буду благодарна, если ты перестанешь вести себя так же, как обычно ведет себя мой муж, когда ему очень нужно заставить меня слушать то, что я слушать не хочу.

У этих слов есть какое-то магическое действие, потому что Меркурий мгновенно отступает в сторону, хоть и выглядит при этом максимально мрачным. Настолько темным, что на мгновение я чувствую почти ту же разрушающую энергию, что и у Олега.

Это чудовище разрушает все, к чему прикасается. Даже заочно отравляет то, до чего не может дотянуться.

— Вера? - Голос Максима догоняет меня уже на пороге. - Давай сделаем это вместе?

Поверить не могу, что мы только что щедро облили друг друга помоями только для того, чтобы в итоге договориться. Вот так запросто: давай, а, я не против?

Меня подмывает обрушить на него миллион вопросов, прежде чем соглашаться на свое же предложение. Узнать, сколько времени прошло, прежде чем в его постели появилась другая женщина. Спросить, что он почувствовал, когда впервые взял на руки своего сына.

Думал ли обо мне? Хоть иногда вспоминал?

— Прости, я не хотел тебя обидеть, - уже миролюбиво, медленно становясь самим собой, извиняется он. - В моей работе приходится быть резким.

— Издержки профессии, - иду навстречу. Но так и не задаю ни одного вопроса, которые - я это знаю - теперь будут постоянно сжирать меня изнутри. - Знаешь книжный магазин «Буква»?

Я уточняю адрес - и Меркурий кивает.

— Я буду там в среду с одиннадцати до двенадцати. У них есть кофейня и компьютерный зал. Кажется, нам пора объединить наши раскопки жизни Олега.

— До среды пять дней, - говорит он, когда я берусь за ручку двери.

«Пять дней, двадцать один час и сорок минут», - мысленно исправляю его подсчет, но вслух больше не произношу ни звука.

Я буду ждать нашу встречу даже сильнее, чем ждала его тогда, на лестнице с мандаринами и минералкой. Только он об этом никогда не узнает.

Глава шестьдесят первая: Меркурий

В выходные мы собираемся за город по случаю хорошей погоды, но, когда Валерия начинает собирать Вовку, на ее лице появляется тревога. Судя по тому, как она щупает его шею, лоб и щеки - у сына температура. Ну или ей снова кажется, что он приболел, потому что она слишком над ним трясется и иногда перегибает палку.