По дороге притормаживаю около кофейного ларька, беру двойной американо без сахара и еще полчаса катаюсь по городу, собирая в кучу все, что сегодня услышал.

Вера считала меня погибшим. Она говорила это так искренне, что у меня нет и тени сомнений в том, что она действительно болезненно переживала эту новость. И что все равно как-то пыталась выйти на связь тоже верю. Но меня действительно не было слишком долго, а ей нужна была помощь, потому что - теперь я легко могу сложить дважды два - она была беременна моим сыном. Сомневаюсь, что Олег прыгал до потолка от счастья, когда узнал эту новость. А значит, с той самой минуты ее жизнь превратилась в кошмар.

Я сильнее сжимаю руль, запиваю злость терпим дешевым пойлом, которое тяжело назвать нормальным кофе. Легче не становится, конечно.

Но есть кое-что, что может хотя бы немного «облегчить» мое моральное состояние.

Когда набираю номер одного из своих стары армейских приятелей, то на другом конце связи слышу сонное и недовольное пожелание валить на хуй, если только у меня не что-то особенно срочное и интересное.

— Пиздец, какое интересное, - обещаю я, и в зеркале заднего вида мою рожу перекручивает жесткий оскал. - Только сядь, а то упадешь, отобьешь жопу, мне потом тебе больничку оплачивать.

— Ты же богатенький поц, - смеется Денис, - хули нищебродом прикидываешься? Давай рассказывай, что у тебя ковыряет.

Когда я в двух словах озвучиваю свою просьбу, Денис громко и долго ржет.

— Серьезно? - переспрашивает он.

— Стал бы я шутить такими вещами.

— У тебя крыша протекла, братан?

— Нет, - перестаю улыбаться, допиваю кофе и, безжалостно сминая картонный стаканчика, представляю, что это голова Олега. - Я просто злой.

— Ладно, - перестав смеяться, соглашается Денис, - но только потому, что ты реально меня удивил. Материалы пришли мне в офис, дам мужикам работенку.

Надеюсь, когда это «ружье» выстрелит, эффект будет максимально… злоебучим.

Когда подъезжаю к дому, то еще долго сижу в машине, глядя на тусклый свет в окнах детской. Валерия всегда читает Волчонку перед сном, начала делать это еще когда он был совсем мелким и не мог понимать смысл сказок. Но она все равно это делала и говорила, что так ребенок чувствует себя окруженным заботой и любовью, и ему безопасно. На этот счет у меня была своя теория, но я не стал с ней спорить. Со временем, когда Вовка начала «вникать» в Колобка и Курочку Рябу, мне и самому захотелось укладывать его с книжкой. А потом мы с Лерой начали устраивать ему целые спектакли в ролях, правда, уже не перед сном.

Понятия не имею, как теперь разгребать все это.

Когда свет гаснет, выжидаю еще минут десять и только потом поднимаюсь. Открываю дверь, прокрадываюсь внутрь, стараясь не греметь и только чудом не наступаю на лежащий прямо посреди коридора Вовкин маленький футбольный мяч. Бросаю кофту на диван в темной гостиной, по памяти нахожу выключатель ночника и, когда мягкий приглушенный свет падает на стоящее рядом кресло, вижу там Леру.

— Привет, - говорю слегка оторопью, потому что не ожидал ее здесь увидеть. Честно говоря рассчитывал, что она уже спит, поэтому и тянул время. На часах уже за полночь, а она ранний жаворонок, поэтому редко когда укладывается позже десяти. - Ты почему не спишь?

На Лере ее любимая домашняя пижама - довольно объемная и теплая, в странном принте «в елочку». Еще только сентябрь и погода на удивление балует еще по-летнему теплыми вечерами, но жена всегда немного мерзнет, и даже в жару спит под тонким пледом.

Взгляд у нее не сонный, на коленях - плед и закрытая книга. Вряд ли она читала в темноте.

— Беспокоилась, - немного потухшим голосом отвечает Лера и нервно теребит кисти на краях пледа. - Ты никогда не задерживался с работы так поздно, не предупредив. Я уже и не знала, что делать и кому…

Она не заканчивает фразу - вместо этого показывает спрятанный под книгой телефон, намекая, что собиралась поднимать на уши весь мир, если я не объявлюсь в ближайшее время. Не помню, чтобы раньше у нас были проблемы с тем, во сколько я возвращаюсь. По личным ощущениям, в первый год нашей совместной жизни я был женат на офисе, а не на ней.

— Извини, были дела. Не хотел звонить, думал, вы с Вовкой уже дрыхнете без задних ног.

Она понимающе кивает, но все равно остается сидеть ровно, словно упрямый гвоздь.

Дурацкая ситуация. И она усугубляется чувством вины за то, что продолжаю покорять все новые вершины лжи, хотя до этого всегда был с ней честен, даже когда эта правда была не самой приятной на вкус. И хоть по сути ничего преступного еще не сделал, это не отменяет того факта, что мою голову и все мысли целиком и полностью заняла Венера.

Блядь, ее запах до сих пор торчит в ноздрях, словно выдуманный специально для меня вид изощренной пытки.

— Все хорошо? - спрашивает Лера, пряча взгляд в пол. - Я не пытаюсь тебя контролировать, просто… Ох.

Она тяжело вздыхает.

Правду говорят, что женская интуиция - это ад. Ты еще только думаешь о какой-то другой женщине, даже пальцем к ней не притронулся, но твоя половина уже знает, что в голове ты кувыркаешься с другой.

— Все хорошо, Лера. - Я умею говорить так, чтобы люди мне безоговорочно верили, знаю, как придать голосу правильную интонацию, но воспользоваться этими навыками сейчас тупо не могу. Валерия же не какой-то дотошный мужик, чтобы склонять ее к нужному мне решению. - Ложись, я в душ и к тебе.

Она встает, но от рассеянности роняет книгу. Приходится поднять ее, накинуть ей на плечи плед и, только когда притрагиваюсь к ней, чувствую, как под мягкой тканью пижамы дрожат ее плечи.

Проклятье.

— Я сама не знаю, чего так разволновалась, - извиняется жена и уже собирается уйти, но я притягиваю ее к себе и потираю ладонями спину, согревая. Валерия тут же прижимается, обнимает в ответ и кладет голову на грудь. - Вдруг подумала, что вы с Вовкой - единственное мое счастье. Сидела тут и вспоминала, как было раньше, до вас.

Она и раньше говорила, что я сделал ее самой счастливой, когда разрешил быть мамой для Волчонка, а я всегда чувствовал себя чертовски неловко из-за этого, потому что это мы с Вовкой нуждались в ней больше, чем она в нас.

— У всех бед одно начало - сидела женщина скучала, - цитирую идиотский интернет-мем в надежде, что это сбавит градус напряжения и сведет на нет неприятный разговор. - Ложись, не забивай голову ерундой.

Обняв меня еще раз, она убегает в спальню. Я прислушиваюсь, жду, когда возня утихнет, и только потом поднимаю забытый ею вместе с книгой и пледом телефон. Валерия принципиально не ставит его на пароль, однажды, еще когда она только переехала ко мне, обратил на это внимание, спросил и услышал до невозможности искреннее: «А зачем? Мне нечего прятать». Никогда не возникало желания сунуть нос в ту ее жизнь, которая в виртуальным пространстве есть у каждого из нас. Но когда хочу переложить вещи на стол, экран включается - и на странице открытого мобильного браузера я узнаю знакомое лицо.

Это Вера на сцене, в том самом балете, на котором я впервые «снова» ее увидел. Фотограф поймал ее в прыжке, и на снимке кажется неестественным и неправильным, что за ее спиной нет пары белоснежных крыльев - ведь как-то же она парит над сценой? Только через минуту, когда в моем мозгу проясняется, я вдруг понимаю, что это фото - в поиске телефона моей жены.

Но откуда, блядь, она знает про нас с Венерой?!

Глава пятьдесят восьмая: Юпитер

Я затылком чувствую, что происходит какая-то хуйня, хотя внешне жизнь идет своим чередом и ничего не происходит. Но совершенно очевидно, что предчувствие надвигающегося пиздеца не взялось бы просто так, из воздуха.

Вопрос в том, что именно становится катализатором этого настроения.

На работе у меня все отлично: подписан новый контракт, в банке появилась новая сумма, а рекорд по доходам за прошедшие полгода в два раза выше аналогичного периода за прошлый год. Бизнес - самая стабильная часть моей жизни, как раз там я вообще ни о чем не парюсь.