— Я реально пустой.

Он вздыхает, тянется к ручке, но потом вздыхает и возвращается.

Типа, смилостивился, решил развязать язык исключительно из жалости к моему нищенскому положению. Когда я снова встану на ноги и триумфально вернусь домой - он меня еще вспомнит. Вот тогда и «расплатится» за каждый смешок и каждое пренебрежение.

— На тебя, Корецкий, кто только не охотится уже: Щербаков, Черний, Смоляцкие, Мельник, Лысенко. Ты этих уважаемых людей на такие бабки кинул, что в некоторых кругах, - он делает многозначительный взгляд ввверх, - пошла инфа, что за все эти ребята готовы заплатить за твою продырявленную шкуру. Хотя за живого, я слышал, дают больше. Я вот думаю - может, сдать тебя, а? Завяжу со службой, а то задолбало к каждой богатой сволочи на поклон ходить.

Всю его тираду я пропускаю мимо ушей. Концентрируюсь на фамилиях.

Хуево.

Очень очень хуево, потому что там замешаны люди, посерьезные Щербакова. А Смоляцкие - вообще отморозки. Этим человека замочить - как два пальца в прорубь. Твою мать! Откуда, блять, все это вылезло? Я заметал все следы! Я не оставил косяков!

Перед глазами снова мелькает та фотография с могильной плитой и моим именем на ней.

Это, конечно, работа Сабурова. Точно он. Больше некому. Все эти крутые типа_бизнесмены не умеют и не знаю, где копать, если их носом не ткнуть. А Сабуров, блять, со своими собачьими навыками, знает, как брать след. А теперь у него еще и связи очень высоко, и всякие знакомые в силовых структурах, и военных бывших, разных спецов, как собак не резанных, потому что половина из них работает на него! Да я когда пытался нанять за ним слежку, все сливались, когда узнавали, кого придется «водить». Остались только те отморозки, которых почти сразу и вычислили.

Значит, мне нужен Сабуров.

Он меня в это дерьмо затащил - он меня и вытащит. Только голову даю на отсечение - дома его уже нет. Потому что он точно не дурак и прекрасно знал последствия, так что наверняка зарылся как вошь в ковре. Было бы слишком наивно даже пытаться искать его по официальным адресам. Он где-то прячется. И наверняка вместе с моей сукой и их выблядком.

— Грузев, по старой дружбе - найди мне одного человечка.

— Чего? - Он так громко удивляется, что у меня на пару секунд закладывает уши.

Как, оказывается, тяжело - хотеть въебать какому-то придурку и не иметь возможности это сделать. Когда дождусь своего «воскрешения» - обязательно буду смаковать каждую секунду возмездия. Особенно, когда очередь дойдет до этой жирной скотины.

— Ты, Корецкий, по-моему не вдупляешься вообще. Я очень сильно рискую просто встречаясь с тобой, а ты мне тут задвигаешь еще про какие-то совместные терки.

— Никаких совместных терок. - зубы сводит от того, что приходится быть вежливым перед жирной гнидой. - Просто один человек. Разберусь с ним - выплыву. А выплыву я - и твою помощь не забуду. Ну, Грузев, я ведь не первый раз в переделке - было такое, чтобы потом оставлял без благодарности тех, кто помог в трудную минуту?

Он нервно теребит нижнюю губу толстыми, как боварские колбаски, пальцами. Так и вижу, как его мелкий, ни на что не способный мозг, подбивает дебет и кредит, чтобы убедиться, что эта игра для него будет стоит свеч. И судя по роже Грузева, эта деятельность не в мою пользу. Нужно его чем-то подмазать, но, блять, чем?

У меня осталось обручальное кольцо - платина, бриллианты, известный бренд, ручная работа на заказ. Снимаю его и протягиваю жадной продажной твари. Он быстро сжимает «подкуп» в потной ладони.

— Ну? - смотрит все равно с пренебрежением. - Только учти, Корецкий, ты в такой жопе сейчас, что я ничего не обещаю.

— Уж постарайся, блять. Потому что, знаешь, если меня возьмут, мало ли о чем я начну щебетать на допросах.

Он бубнит себе под нос трехэтажные маты, но все-таки берет из моих рук бумажку с именем и данными Сабурова.

— На связи будь, - почти что приказывает Грузев, когда выходит из машины и она, избавившись от его туши, с облегчением подпрыгивает. - А потом - все, пропади. Даже не вздумай мне звонить, потому что я тебя точно сдам.

Дождавшись, пока он свалит, выкуриваю еще одну сигарету.

Нужно успокоиться, перестать хвататься сразу за каждую мысль. Мне нужен план. Для начала - раздобыть бабла хотя бы на первое время. Значит, самое время рулить к офису. По моим подсчетам, в сейфе лежит двадцать, может, тридцать штук зелени. Этого хватит на билеты и на взятки - есть у меня парочка знакомых, кто поможет незаметно свалить их страны.

Но когда я подъезжаю к офису, в глаза бросается вереница машин в характерных опознавательных знаках, из которых, как мусор, вываливаются ребята в черной спецовке в сопровождении нескольких мужиков в костюмах.

А вот и маски-шоу пожаловали.

Я до сих пор не могу поверить, что моя жизнь, еще пару недель назад абсолютно спокойная и стабильная, превратилась в, блять, какой-то бандитский сериал.

Значит, в офис мне дорога тоже заказана.

И наличка у меня в кармане - на пару раз сходить в ресторан - единственное бабло, на которое придется расчитывать.

Глава восемьдесят первая: Венера

Я чувствую его пальцы на шее. Они сдавливают так сильно, что я даже не могу кричать, чтобы позвать на помощь. Только безвольно хриплю и пытаюсь поймать его запястья, чтобы отвести их от себя. Хотя бы попытаться. Но мои пальцы почему-то все время хватают только пустоту, как будто мой личный мучитель каким-то образом обрел способность быть бесплотным, но остался все таким же сумасшедшим и смертоносным.

Слезы жгут глаза, но я запрещаю себе плакать.

Он нашел меня. Каким-то немыслимым образом, но все-таки нашел. Но на этот раз я не позволю ему меня сломить, потому что здесь, в соседней комнате, мой сын. И я гот ова на все, что угодно, чтобы защитить его. Хоть десять раз сдохнуть в руках минотавра в этом бесконечном Лабиринте, если в конце концов смогу проломить ему голову.

«Ты не получишь меня снова!» - кричу, но почему-то из моего рта не вырывается ни звука. Хотя я уверена, что хотя бы раз, но все это мне удалось. Пробую снова - но невидимые пальцы упрямо давят на кадык. И еще этот странный запах. Как будто что-то горит. Плавится, как свеча, плоть. Возможно, на моем лице? Возможно, на этот раз я «натворила достаточно», чтобы он все-таки бросил спичку?

А потом я чувствую легкое прикосновение к моим пальцам - осторожное, почти невесомое…

… и открываю глаза, за секунду понимая, что все это был просто кошмарный сон.

Осматриваюсь и быстро вспоминаю, что ушла в комнату, чтобы уложить Вову спать - сегодня мы целое утро гуляли на улице и он так набегался, что после обеда начал недвусмысленно клевать носом. Я предложила почитать ему книжку и задремала рядом.

Осматриваюсь, чтобы убедиться, что все в порядке - дома тихо, за окнами тусклый свет и шум дождя, хотя с утра было невероятное яркое и даже еще почти теплое солнце. Вова рядом сопит как котенок - раскинув руки и ноги, и выглядит совершенно довольным. И таким беспомощным, что я подтягиваю повыше плед, чтобы хоть как-то защитить его от внешнего мира.

Максим приезжает через час, когда я как раз заканчиваю с ужином и каким-то образом Вова словно чувствует его приближение, потому что выскакивает ему навстречу прямо из комнаты, как маленький принц таща на себе плед. Я прикрываю рот рукой, чтобы спрятать улыбку - такой он забавный в этом «плаще».

— Целый рыцарь круглого стола, - смеется Меркурий, тиская его и щекоча до заливистого смеха. Потом смотрит на меня и спрашивает сына: - Ты хорошо себя вел? Не обижал… Веру?

— Да, - серьезно кивает наш сын, и потом добавляет, что разбил чашку.

— Это на счастье, - быстро говорю я. - Мы посыпали ее солью и закопали.

— Какие предосторожности, - смеется Меркурий, берет сына на руки, подвигается ко мне и мягко целует в щеку. - Все в порядке?