Олег наверняка знал, что добровольно Рита ни за что не захочет сделать аборт. Да и кто бы на ее месте захотел? Родить от олигарха - это же почти что выиграть в лотерею. Поэтому, он решил сделать все по-своему. С гарантиями.
Может, кто-то на моем месте и подверг бы ее слова сомнению - мало ли что может выдумать обиженная и брошенная любовница? Но то, что говорит Рита, слишком «за гранью» - и именно поэтому я верю каждому ее слову. Олег на все это способен.
— А потом, - Рита отводит в сторону волосы, и я замечаю нитку шрама на ее лице. Она тянется от виска до линии челюсти и выглядит действительно безобразно, - он привез меня домой и избил до полусмерти. И сделал со мной вот это. Чтобы я не пошла в полицию или, не дай бог, не открыла глаза его глупой маленькой жене. Пока ты жила в роскоши, сладко спала и вкусно жрала, я выбиралась из могилы, куда меня почти уложил твой драгоценный Олежик.
И это тоже не новость для меня. Наверное, поэтому Рита распаляется еще больше - она ведь явно рассчитывала на другую реакцию, а взамен получила только мой едва заметный согласный кивок. Ее слова произвели бы бОльший эффект, скажи она их раньше, до того, как я прозрела самостоятельно.
— Если ты ждешь извинений, - я смотрю прямо ей в глаза и впервые за долгое время в моей голове абсолютно прояснятся, - то напрасно. Говорят, с любовницами женатых мужчин случаются именно такие вещи. Но в любом случае спасибо за увлекательную историю. Надеюсь, выводы ты сделала.
Рита наклоняется ко мне, пытаясь подавлять своим ростом и заметными на моем фоне габаритами. Напрасно, после дрессировки Олегом ее потуги казаться грозной выглядят просто смешно. Но она была бы не она, если бы не оставила за собой последнее слово.
— На твоем месте, Вера, я бы не спешила радовать мужа новостями о растущей внутри тебя икре, если вы это не планировали. Кто знает, вдруг ее из тебя вырежут без спроса вместе с маткой?!
И, в очередной раз не дождавшись моей реакции, уходит, нарочно задевая Николая плечом. Он даже бровью не ведет, пристально наблюдая только за мной. Даже на расстоянии хорошо вижу, что как бы он не пытался это скрыть, уголок его рта нервно подергивается. Не трудно догадаться, почему.
Мы садимся в машину, и я прошу пока никуда не ехать. Просто молча разглядываю начавшуюся снежную метель, укладывая в голове все, что сегодня услышала. Плевать, что Олег цинично выбрал себе любовницу среди девушек, с которыми я общалась и даже вместе ходила на кофе. Он достаточно циничная тварь и для более гнусных поступков. Если бы кто-то из моих сестер пришелся ему по вкусу и оказался падким на его умение «делать красиво» - он бы без зазрения совести сделал ее любовницей.
Главное, теперь я знаю, что сделает Олег, если моя беременность подтвердиться - и он о ней узнает. Хотя меня ждет еще более незавидная участь, ведь в отличие от Риты, я буду беременна ребенком от другого мужчины. Плевать, что он запросто может забить меня до смерти - меня заботит лишь ребенок и его безопасность.
Если, конечно, ребенок есть.
— Я хочу выпить чая, - наконец, озвучиваю свой дальнейший план. - Остановись возле любого приличного места.
Николай выбирает маленький кафетерий при пекарне и, когда я выхожу, ожидаемо, идет за мной. Останавливаюсь, смотрю на него с заметным раздражением. Самое время кое-что разъяснить и воспользоваться щедрым подарком судьбы.
— Десять минут назад я покупала таблетки от ужасной головной боли и случайно встретилась с бывшей любовницей моего мужа. Которая, как я понимаю, тебе тоже знакома. Знаешь, сколько интересных и «приятных» вещей я от нее услышала? - Нарочно даже не пытаюсь сделать паузу, чтобы дать ему ответить. Еще бы меня интересовали ответы шавки моего мужа. - Угадай, что с тобой сделает мой муж, когда узнает, как ты облажался?
Рот Николая дергается еще больше. Значит, я на верном пути.
— Мне все равно, что будет со мной, если вдруг ты сейчас думаешь об этом. Одним синяком больше, одним меньше, - безразлично хмыкаю. - Я слишком ценная и незаменимая вещь, чтобы он в конце концов слишком сильно меня покалечил. А вот таких как ты у него может быть миллион.
Водитель продолжает молчать, но его взгляд красноречиво говорит, что он уже примерно понимает куда я клоню.
— Предлагаю сделку, - придаю своему тону максимальную небрежность, - мы оба делаем вид, что никакой встречи не было. Мне не очень хочется выяснять отношения с Олегом, тем более из-за его бывшей потаскухи. И что-то мне подсказывает - ты тоже не горишь желанием докладывать об этом маленьком инциденте.
Он несколько долгих мгновений изучает выражение моего лица. Может, оценивает, насколько всерьез я настроена выполнить угрозу и испортить ему жизнь.
— Я хочу просто сама зайти в чертово кафе, выпить кофе и побыть наедине с собственной головой, а не снова и везде чувствовать, как ты подозрительно сопишь мне в затылок. У меня ни черта нет - ни телефона, ни банковской карты, ничего. Я еле хожу и даже если бы нашла способ сбежать - очень вряд ли смогла бы сделать это достаточно быстро.
По его напряженной от взвешивания всех «за» и «против» роже понимаю, что почти добилась своего. Нужно выкатить последний, какой-нибудь окончательно сокрушительный довод, чтобы получить хотя бы тридцать минут свободы.
— Вот, - протягиваю ему сумку, мысленно умоляя Вселенную хотя бы сейчас сыграть на моей стороне, - можешь обыскать, если хочешь. Там только салфетки, бутылка воды и мои дохлые надежды.
Николай пристальное осматривает сумку, которую я держу на вытянутой руке.
На мгновение мне кажется, что он все-таки ее осмотрит - и тогда в том, что моя жизнь снова покатится в тартарары, винить останется только себя. Но он резко качает головой и отступает на шаг.
Надеюсь, собственный вздох облегчения был громким только в моей голове.
— Я вернусь через тридцать минут - можешь засекать время.
Конечно, до самого момента, пока дверь кафетерия не захлопывается за моей спиной, я чувствую на себе его недовольный пристальный взгляд. Что ж, парень, сам виноват - в следующий раз нанимайся работать только к бизнесменам со справкой от психиатра, что у них нет садистский наклонностей и непокорных жен, которых придется стеречь двадцать четыре часа в сутки.
Внутри заняты только два столика: за обоими сидят компании студентов, и я с облегчением продвигаюсь прямо к прилавку. У меня осталось немного наличных, так что заказываю стакан чая (с собой) и самый дешевый круассан с начинкой из сгущённого молока. Ставлю тарелку с десертом на стол, подхватываю сумку и вместе с картонным стаканчиком закрываюсь в туалете. Выплескиваю чай в раковину.
Судя по описанию, оба теста подходят для использования уже с пятого дня предположительной беременности. У меня куда больший срок, если я не ошиблась в подсчётах, так что если оба покажут положительный результат…
В зеркальном отражении у меня натянутое лицо, больше похожее на одну из тех масок, которые повсюду висят в нашей с Олегом квартире. Если еще подкрасить круги под глазами и нарисовать на щеках странные символы - как раз сойду за посмертный слепок какой-нибудь маорийской женщины.
«И что ты будешь делать потом?»
Отражение пожимает плечами.
Когда через пять минут результат готов, я разглядываю одинаковые и четкие парные полоски с легким чувством шока. Даже странно, что он все равно есть - всю прошлую неделю я только то и делала, что представляла себя с животом, подсчитывала возможные сроки, ошибалась и считала снова. И вот теперь, когда очевидное стало не предположением, а реальным фактом, меня накрывает волна паники. Настолько сильная, что я медленно опускаюсь на грязный кафельный пол и закрываю голову руками, воображая себя маленькой улиткой в своем безопасном домике.
Что дальше, Вера?
Что ты будешь делать теперь?
Я даю себе несколько минут соплей. Когда-то в каком-то романтическом фильме бабушка главной героини говорила, что если очень плохо - нужно взять и поплакать, пожалеть себя, съесть ту самую проклятую коробку конфет и просто побыть амебой. День или два, или три. Назначить себе какой-то срок и отрываться на всю катушку. Но потом, когда срок закончиться - встать, взять себя в руки, переступить через боль и страх и начать жить нормальной полноценной жизнью. И больше никогда не вспоминать то прошлое, которое причиняет боль.
