Олег сидит на диване с видом хозяина положения, закинув ногу на ногу.

Оценивающе прохаживается по мне взглядом и снова морщит нос.

— Тебе нужно начинать нормально питаться, Ника.

Я замечаю разложенную по тарелкам еду - судя по легкой дымке над стейком красной рыбы, ее доставили пару минут назад.

Еще один красивый жест из прошлой жизни, когда они еще производили на меня впечатление. Но сейчас я просто констатирую факт, что он не слишком оригинален, даже когда пытается производить впечатление заботливого мужа: снова те же широкие жесты, игра в заботу, еда из ресторана и все эти прикосновения, от которых меня подташнивает даже на уровне памяти тела.

Но нужно быть реалисткой - мне действительно необходимо поесть. Особенно после того, как мой желудок изрыгнул все, чего там даже и не было. И если я буду упираться, Олег наверняка найдет способ заставить меня сделать так, как ему нужно, но тогда я потеряю все свои выгодные переговорные позиции. Да и смысл корчить из себя истеричку, если на самом деле в его руках абсолютно все рычаги давления?

Он не без удовольствия следит за тем, как я сажусь в кресло и беру ближайшую к себе тарелку. Ставлю ее на колени. Заношу вилку.

«Просто проглоти это», - уговариваю себя, глядя на ароматный кусок форели в сливочном соусе.

Когда-то я обожала именно такое приготовление - в сливках, со свежими листьями шпината. Собиралась приготовить ее именно так, когда вернется мой Меркурий. Еще и ругала себя за то, что из-за своей немощности не сделала это раньше - он буквально запрещал даже лишний шаг сделать, если это было не для моей пользы, а ради него.

Не плакать.

Я крепко жмурюсь, мысленно говорю себе, что в присутствии Олега горевать по любимому мужчине - это все равно, что осквернять его память.

Кладу ломтик в рот.

Дроблю его зубами и глотаю, практически не чувствуя вкуса.

— Умница, - хвалит Олег и, наконец, расслабленно откидывается на спинку дивана. - Всегда восхищался твоим здравомыслием. Хоть иногда оно и дает неприятные сбои.

Я съедаю немного салата и ровно половину рыбного стейка.

Желудок предательски довольно урчит.

Откладываю вилку и, прилежно сложив ладони на коленях - кажется, Олегу это всегда нравилось - делаю глубокий вдох, прежде чем начать тяжелый разговор.

— Предлагаю обговорить условия, - неожиданно опережает Олег. У него на лбу написано, что мои планы с самого начала не были для него секретом. - Я бы мог сэкономить время нам обоим и сразу озвучить свое предложение, но, в конце концов, это может быть даже интересно.

Сразу после этого спича делает приглашающий жест, как будто передает мне эстафету на разговоры. Самое смешное, что, скорее всего, ничего из озвученного мной он не примет просто так и без оговорок. А, может быть, послушает, рассмеется и еще раз напомнит, что я и так слишком долго испытывала его терпение.

— Я хочу быть уверена, что мой племянник получит все максимально возможное лечение. - После долгого молчания слова выходят какими-то кривыми, так что приходится запивать их жадными глотками минералки прямо из маленькой бутылочки. - Чтобы его обследовали независимые врачи из нескольких центров, сделали общее заключение - и после этого ты оплатишь все назначенное лечение.

— Ожидаемо. - Олег никак не выдает свое отношение к услышанному. - Дальше.

— Мне нужны гарантии безопасности для моей семьи.

— Разве я кому-то угрожал? - Он усмехается.

— А разве нет? - в свою очередь усмехаюсь я.

Получается не так идеально, как у него, но, по крайней мере, мне удается стереть улыбку с его довольной рожи.

— Ты купишь жилье моей семье - дом, который я сама выберу. И право собственности будет оформлено на кого-то из моих родителей.

— Девочка, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?

— Я еще не закончила.

— Узнаю свою маленькую смелую Нику. - По лицу Олег растекается знакомая мне садистская улыбка, только на этот раз он выглядит максимально довольным.

А я чувствую себя мерзко, потому что вдруг отчетливо понимаю, что с самого начала иду именно туда, куда он хочет, чтобы я шла. Даже если я «перегибаю палку» - он знал, что именно так все и будет.

— Ты должен погасить кредит за квартиру моей сестры.

— Исключено, - слишком резко и предельно категорично отвечает он. - Эта сука может продать почку или своего наёбыша, если ей вдруг будет нечем оплачивать свою конуру, но от меня она не получит ни копейки. И, - он повышает интонацию, стоит мне открыть рот, чтобы возразить, - очень не советую тебе упорствовать, потому что эту тему я не готов обсуждать ни под каким соусом. Есть вещи, Ника, которые я не готов сделать даже ради тех возможных выгод, которые ты предложишь взамен. Ты ведь предложишь, да?

Я втягиваю губы в рот.

Это мерзко.

Вся ситуация выглядит как женский любовный роман, в котором бедная, но гордая и честная героиня продает себя богатому красавчику в обмен на что-то очень дорогое и важное. Только в книгах все это кончается любовью и свадьбой - и он, конечно, обращается с ней не как с вещью, а как с принцессой.

Реальность на самом деле выглядит именно вот так - никакой романтики, только бизнес.

Даже если я продаю себя собственному законному мужу.

И глупо даже надеяться, что моя история закончится хеппи-эндом.

Моя история уже написана и ее финал предсказуем. Но прежде, чем до него дойти, я должна убедиться, что этот монстр больше не сможет навредить тем, кого я люблю.

— И еще… - Провожу языком по пересохшим губам. - Ты откроешь счет на имя моей моего отца. И положишь туда…

— Пятьдесят тысяч долларов? - Олег почти игриво приподнимает бровь.

— Пятьсот тысяч, - поправляю я, не моргая глядя прямо ему в глаза. - И ни копейкой меньше.

— Еще что-то? - ласково интересуется он.

И делает то, чего не делал никогда раньше - сбрасывает входящий звонок. Это рабочий телефон, по крайней мере, вряд ли что-то принципиально изменилось за эти несколько месяцев. Олег всегда ставил работу превыше всего и мог спокойно выйти из кинотеатра на половину фильма, если приходилось решать рабочие вопросы. Никогда раньше я не видела, чтобы он делал исключения - ни ради кого, ни ради чего.

Значит, я смогла его заинтересовать.

Значит, есть шанс разыграть ситуацию в свою пользу.

— Это все.

— Ты ничего не попросила для себя. - Его голос звучит искренне удивленным. - Никаких особенных желаний? А как же твои любимые танцы? Как насчет вернуться в студию и снова тереться жопой об шест, как дешевая потаскуха?

Он не был бы собой, если бы прожил целых тридцать минут без попыток меня унизить.

Поэтому я отвечаю ему тем же - бью по самому больному, когда медленно задираю полы халата, выставляя напоказ свои изуродованные тощие ноги.

— Убери это, - сквозь зубы цедит Олег.

— Просто показываю, почему не прошу ничего для себя, - делано спокойно отвечаю на его попытку задеть меня за живое. Ему удалось, мне действительно больно, но, по крайней мере, здесь и сейчас - мы квиты.

Он выбирает затяжную паузу, во время которой я тоже просто молча смотрю на свои руки и даже не пытаюсь делать попыток снова завести разговор. Эта передышка очень мне на пользу - можно снова собраться с мыслями и попытаться угадать, что именно он скажет на мои условия. И чем я смогу контратаковать.

— Хорошо, девочка. - Олег нарушает молчание как раз в тот момент, когда я начинаю думать, что, вопреки всему, услышу от него отказ.

Если так разобраться - он ведь и так мной владеет, может делать все, что захочет, и никто даже знать не будет, куда я делась. Алёна не знает, где я была все это время и куда могла деться. Мой телефон у Олега и наверняка выключен.

А Меркурий…

Мне нельзя горевать о нем сейчас, когда воздух насквозь пропитан другим человеком.

— Я дам тебе все, что ты хочешь, - повторяет Олег. Наверное, принимает мое молчание за непонимание всей щедрой сути его слов. - Но прежде, чем мы пожмем руки и закрепим сделку, я хочу услышать главное. Странно, что ты начала с условий, а не с предложений. На будущее, девочка: если планируешь заключать крупную сделку и выдвигать жесткие требования, сначала дай партнеру хотя бы что-нибудь, чтобы у него хотя бы был интерес дослушивать до конца.