Охотник превратился в дичь.

Зеленокожий монстр приподнял серую тушу и потащил за собою в чащу...

Александр внимательно проводил его глазами.

Этим зелёным созданием был «орк». Вместе со своими сородичами он занимал верхнюю строчку в пищевой цепочке Тёмного материка и заодно был единственным разумным представителем его фауны.

Популяция их была небольшой. Пластина показывала следующую статистику:

"Население:

Люди (Орки) — 189.122"

Смешная цифра. Тех же эльфов за последние годы стало почти шесть миллионов.

Орки проживали в племенах, разбросанных по всей протяжённости великой чащи. Некоторые из них насчитывали тысячи особей, другие были поменьше. Племя этого охотника было особенно маленьким. Лишь несколько дюжин зеленокожих выбежали ему на встречу из деревянных хижин, спрятанных под сенью древесных крон.

Охотник сбросил серую тушу на землю. Остальные орки тут же стали хлопать его по плечу и доставать старые железные инструменты, которыми собирались разделать зверя. Кое-кто уже склонился над ним и вырывал его клыки, очевидно намереваясь собрать из них ожерелье. С первого взгляда сложно было сказать, что же в этой картине было не так. В своё время, когда Александр, в образе Аколипта, впервые наведался на земли зеленокожего народа, ему потребовалась почти целая минута, чтобы выявить причину неумолимого ощущение неправильности всего происходящего.

Дело было в женщинах.

А вернее в их отсутствии.

Даже в самых больших орчьих племенах не было ни одной самки...

Во всём племени не было ни одной женщины. Более того, не было их и в других племенах, как больших, так и малых...

Первые орки появились, по крайней мере согласно официальной теории, из-за случайной мутации, которая затронула только мужчин. Женщины оказались для неё иммунными — этот иммунитет сыграл с ними злую шутку. Он «разъединил» их с мужской половиной человеческого рода, и теперь, спустя более чем восемьдесят лет после великой катастрофы, их уже почти не осталось.

Когда Александр впервые узнал об этой особенности зеленокожего общества, у него сразу появился закономерный вопрос: а как же они, собственно, размножаются?.. Жили орки долго, однако спустя столько лет их должно было совсем не остаться. В то же время на шкале популяции, которую показывала серебристая пластина, было видно что после резкого спада, знаменуемого катастрофой, население орков поддерживалось примерно на одном и том же уровне.

Более того, ещё во время своего первого визита на Тёмный континент много лет назад в образе рогатого странника, Александр едва ли не в каждом племени заметил маленьких «орчат», которые бегали, прыгали, лазили на деревья и точили копья. Дети были, но не было женщин. Как такое возможно?

Александр решил изучить этот вопрос и в какой-то момент обнаружил, что в каждом племени лежали две горки припасов — меха, ягод и вяленого мяса. Одна из них предназначалась самим оркам, в то время как вторую, немного поменьше, но тоже довольно внушительную, они раз в месяц водружали на свои широкие зелёные плечи и несли на юг, в горы. Там они складывали свою ношу в глубокой чаще на границе руин.

Через несколько времени навстречу напуганным оркам — сама местность вселяла ужас и раболепие в эти, казалось бы, бесстрашные создания, — выступали девушки в длинных мантиях и даровали, в обмен на припасы, маленькие склянки, в которых барахтались мягкие зелёные тельца. У данного ритуала было два название, точно также как участие в нём принимали две обособленные стороны.

Орки называли его «Подношением».

Ведьмы — данью.

Александр переместил камеру ещё немного южнее, и среди холмистых зарослей показались руины некогда великого «летающего» города. Ныне он громоздился на земле и представлял собой сплошные обросшие лозою развалины, среди которых проглядывались редкие, ещё обитаемые домишки, обнаружить которые можно было по дыму, клубы которого поднимались особенно холодными вечерами из дымоходов.

Великая катастрофа расколола человеческую цивилизацию на две половины. Орки, мужчины, обитали на севере Тёмного материка. В свою очередь последние ведьмы поселились южнее и находились с ними в своего рода «симбиотических» отношениях. Каждый месяц орки приносили женщинам мясо, дрова и прочие необходимые вещи; каждый месяц ведьмы подпитывали особенную машину, изобретение Лукреции Великолепной, и выращивали новых маленьких орчат.

После великой катастрофы осталось таких машин совсем немного, однако главная проблема заключалась вовсе не в количестве аппаратов, но в их «топливе». Чтобы запустить процесс клонирования требовалось чрезвычайно много маны, которая в эти тёмные времена совсем поредела. Изначально её вырабатывали особенные деревья, которые произрастали на землях южного материка. После того, как большая его часть ушла под воду или была уничтожена падением огромных городов, мана превратилась в ограниченный ресурс.

По этой же причине одним из первых правил, которые установил «новый Шабаш», был запрет ведьмам создавать больше определённого количества собственных клонов. В данный момент их было всего пять сотен. Если их станет больше, им попросту перестанет хватать маны. Даже сейчас они могли позволить себе лишь малую толику чудес, на которую были способны их предки. Впрочем, даже и этого арсенала магических способностей было достаточно, чтобы вселять ужас в огромные сердца их зеленокожей паствы.

Орки испытывали перед ведьмами смесь страха и раболепия. «Таинственные духи леса» представлялись оркам божествами. Некоторые ведьмы намеренно культивировали подобный образ, стараясь казаться как можно более возвышенными и грозными; у других это получалось спонтанно, благодаря нелюдимому характеру и общей замкнутости. Прежде единый народ разделила тонкая грань.

Когда Александр впервые об этом узнал у него невольно вырвался печальный вздох. Казалось, человеческий народ откинуло на многие сотни лет назад, в дремучую древность... Дело было даже не в том, что они утратили все свои технологии, которые большей частью были завязаны на мане — страшнее была потеря общественных институтов. Некогда просвещённый народ докатился до откровенного варварства. Все те усилия, которые многие поколения ведьм предпринимали для того, чтобы магическая и мирская половинки их цивилизации стали единым целым, оказались напрасны. Сейчас ведьмы и орки были настолько разобщёнными, что их в пору было считать двумя разными народами, связанными лишь тонкими нитями взаимной нужды.

В любое другое время Александр так бы это дело и оставил. В конце концов, люди сами довели себя до столь плачевного положения. Наблюдать за крахом цивилизации едва ли не столь же интересно, как за её возвышением. Он испытывал особенное удовольствие, когда видел, например, племя орков, которое поселилось в развалинах, оставшихся на месте крушения летучего города, — причём жилища они свои устроили в конюшнях, ибо там было больше места, — или маленьких орчат, которые, играясь в грязных лужах, с огромным интересом отрывали древние микроскопы, линзы, шприцы, подзорные трубы и прочие артефакты более возвышенных времен. Интересно ему было заглянуть в жилище старой ведьмы, которая, устроившись на кресле и поглаживая золотистую кошку, рассказывала маленьким девочкам, сидевшим в её в ногах, одинаковым тройняшкам, о славных временах, когда всё им было ни по чём, и когда их народ бороздил небесные выси...

Есть, всё-таки, у разрухи свой собственный, неповторимый шарм, который привлекает художника.

Александр смотрел на всё это с большим интересом.

Но сейчас у него была другая задача. Сейчас ему нужно было, во-первых, чтобы людей (орков) стало намного больше, и во-вторых, чтобы у них появилось собственное божество. Сама по себе ни та, ни другая цель уже явно себя не выполнит. Он прождал больше семидесяти лет, и всё это время Тёмный континент пребывал в затяжной стагнации. Она могла продолжаться веками, если он что-нибудь не сделает.