Старуха перелила из котелка в миску дымящуюся зеленоватую жидкость и поднесла Ансельму. Он сел — и видно было, с каким трудом дается ему каждое движение. Принял миску дрожащими руками, поднес к губам, подул, косясь на девушку. Старуха просила:

— Кто ты, господин? И… и что теперь делать?

Ансельм кивнул на девушку:

— Она вон признала во мне Хеймо. Что, не похож?

— Да ну! Хеймо не валялся бы без сил. Но ты и не обычный человек. Обычного она выпила бы за глоток.

— Где Хеймо? — спросила девушка.

— Я не знаю, госпожа. Я пришел говорить не о Хеймо, а об Арво.

Старуха усмехнулась:

— Пришел… говорить? Ну, поговори. Расскажи, что сейчас поделывает Арво. Что-то многовато о нем слышно. Что ему за дело до Асдис? Он погубил ее отца и брата, ее саму измучил. Он поджег половину Скогара.

«Асдис? Это и есть Асдис?» — подумала Хельга. Она на вид не старше самой Хельги. И… И разве бывают такие богини?

Девушка распрямилась во весь свой небольшой рост:

— Скажи Арво, что я его ненавижу!

Она сорвала с дерева ветку и бросила под ноги. Ветка поползла по земле в сторону Ансельма, сначала лениво, потом все увереннее. Почти коснулась его ноги, шарахнулась в сторону и юркнула под корни старой липы. Хельга успела заметить гладкую черную спинку и головку с желтыми пятнышками.

Асдис смотрела на змею, зажав рот руками. А потом уселась на траву и заплакала.

— Что это? — говорила она. — Кто вы? Кто… кто я? Где Хеймо?

— Я твоя родственница, — сказала старуха. — Двоюродную сестру свою помнишь? Вот я ее прапраправнучка. Уже три десятка лет прошло, как я тебя нашла, девочка, и живу с тобой здесь, на острове.

— Тридцать лет? — Асдис всхлипнула. Не богиня, не дочь конунга — растерянная девочка.

А старуха стояла приосанившись, и по тому, как звучал ее голос — весело, победно, с издевкой, — по тому, как она поджимала губы и задирала нос, по тому, как тряслись ее руки, видно было, что она ни на шутку рассержена. Она походила на мать, которой впервые в жизни надерзил ребенок.

— А ты и не заметила? Ах, Асдис, не тридцать, а больше сотни лет прошло с тех пор, как колдун Арво решил возродить богиню для старого народа. И заодно вырастить волка Фенрира для пришельцев из-за моря. Где теперь тот Фенрир? Где Хакон, убийца твоих отца и брата? А богиня-то здесь, — она показала на нее пальцем. — Этот ваш Арво растил Хакона для того, чтобы он подмял под себя Скогар, а потом хотел принести его в жертву Асдис, — сказала она Ансельму. — Ах, какая богиня поднялась бы на этой жертве! А Хеймо по замыслу Арво должен был передать Асдис всю силу лесных. Ах, какими стали бы тогда скогарские леса! Какое счастье, что обряд не был завершен! — она подошла к Асдис с миской в руке: —Как я жалела тебя! Ты мыкалась по лесам Скогара, искала потерянного жениха. В каждом мужчине ты видела Хеймо, и никто не выдерживал твоего поцелуя. Ни у кого не было нужных сил для совершения мистического брака с богиней. Ты и этого вот выпила бы, — она кивнула на Ансельма, — да он оказался крепче остальных.

— О каком обряде ты говоришь? — спросил Ансельм.

— А ты сам ничего нового в себе не чувствуешь?

— Ничего, — вздохнул Ансельм. — Только брака со скогарской богиней мне и не доставало. — И добавил что-то на ромейском.

— Связь ваша укрепится, когда вы познаете друг друга как муж и жена, — сказала старуха и протянула миску Асдис: — Возьми, покушай!

— Сто лет! — потрясенно сказала Асдис. — А что стало с… Нет, не говори! Это невозможно! Невозможно! И ты врешь! Врешь! — она склонилась к земле и громко, злобно завыла. По острову пронесся холодный ветер, стал слышен плеск близких волн. Миска выпала из руки старухи, варево выплеснулось ей на ноги. Старуха подскочила и зашипела.

Ансельм сел, тряхнул головой, словно стряхивал с себя сон.

— Скажи-ка мне, старая, а почему Алиса? — спросил он.

— А ты знаешь про прежнего нашего гостя, да? Ну, нравилось Артусу это имя — вот для него она и стала Алисой. Она же любого красивого и знатного мужчину привечала…

— И считала своим женихом? Не темни. Одно дело искать одного, а другое — завлекать многих, каждого по-своему. Я ведь тоже совсем другую женщину видел!.. Скажи — вот это и есть настоящая Асдис?

Асдис плакала, не обращая на них внимания. Старуха отряхнула юбку и зашуровала палкой в костре.

— Ну да, она привечала любого. Здесь уже я постаралась. Я ей объяснила, что Хеймо может скрываться под разными обличиями. Его надо угадать, выявить.

— Зачем? — спросил Ансельм.

— А ты что выбрал бы — жить в землянке или в тереме? Из воспоминаний этого твоего Артуса Асдис вытащила целый дворец. Мы жили в нем, пока фантазии Артуса питали силу Асдис. Да, сейчас она такая как есть. Ты и память ей вернул, и разрушил колдовство. Надолго ли? Ты ей теперь супруг. Может, удержишь ее в сознании? Может, достанет силы? Она у вас теперь общая. Будет общая после первой ночи.

— А ты кто, госпожа? Откуда знаешь про Асдис, если она сама себя не помнит?

— Кто я? Ее дальняя родня. И мне не пришло бы в голову напоить Асдис кровью. Я по-своему. Где подслушаешь невольные речи, где подсмотришь сон. Есть, опять же, отвары и наговоры — расшевелить уснувшую память.

— Дом, луг — твое колдовство или ее?

— Я на такое не способна. Она же была ко всему равнодушна, чисто растение. Могла творить что хочет, только не хотела ничего. Я хотела за нее. К нам порой забредали путники, и мы творили разные жилища. Асдис было все равно, а мне развлечение.

— К людям не хотелось?

— А что дадут мне люди сверх того, что я беру здесь?

Ансельм кивнул.

— Хорошо. Не плачь, Асдис. Сядь лучше и послушай. Я расскажу, зачем я сюда пришел.

Скъегги шатнул котелок, вода в нем заплескалась, и отражение поляны пропало.

— Ну, видела? А теперь давай-ка поспи, пока не позову.

«Как это — спать?» Хельга хотела сказать, что не собирается ни спать, ни вообще слушаться, но язык не поворачивался, мысли путались. Все вокруг струилось и плыло — и костер, и небо. Хельгу покачивало, как на волнах. Тело стало тяжелым — легким — невесомым.

Она очутилась в каком-то темном пустом месте, не чувствуя ни рук, ни ног. Рядом был Скъегги — не такой, как в жизни, а такой, как в ее снах: опасный и притягательный. И еще здесь был Скофти. Стоял за плечами брата тенью, но тенью узнаваемой: высокий, лысый, обнаженный по пояс, в мохнатых штанах. Был здесь и Арзран — он постоянно менял облик, так что в глазах рябило.

Скъегги рычал, а Арзран все время двигался: подскакивал, пританцовывал, качался из стороны в сторону — как огромный язык пламени под ветром. Гримасничал всем телом, словно издевался. Скофти зато стоял неподвижно и шевельнулся только раз — повел плечами, разминаясь. Это его движение почему-то так напугало Хельгу, что она вылетела из сна, но еще долго не могла прийти в себя, прорваться сквозь полудрему. Приподнимая веки, видела и угасший костер, и Скъегги, неподвижного, как будто спавшего с открытыми глазами. Наконец он подмигнул:

— Давай-ка просыпайся, дочь лагмана. Теперь мы с тобой заключим сделку.

— Я не хочу никакой сделки с колдуном, — ответила Хельга.

— Ну, посмотрим. Я расскажу тебе, что делал, а ты, может быть, и согласишься. Арзран, мать его… Арво, то есть… забрал такую власть, что влезает людям в душу. Даже в мою влез. Во владениях Асдис он вряд ли что-нибудь сможет. Она сильней. Пока сильней. Но здесь я не могу укрыть от него свои мысли. Совсем укрыть не могу, но могу запутать, беседуя с ним через посредника. Я позвал его в твой сон. Ты была мне защитой, если бы он общался со мной напрямую, он узнал бы слишком много. А так я просто рассказал ему, где найти Асдис.

— Рассказал? — ахнула Хельга.

— Да. Когда-то Арво ее упустил. Теперь она пригодится ему как хранилище силы. С девицей, которая сама себя не помнит, даже старуха справилась, не то что Арзран.

«Но сейчас она вспомнила!» — подумала Хельга. И испугалась, когда Скъегги кивнул: