— На верхних этажах десятого случился обвал… Это первое, — Клэр раздраженно поджала губы, смотря перед собой.

— А второе? — не вытерпел Кэйт. Женщина ответила не сразу. Похоже новость для нее была тяжелой. В принципе, что может быть тяжелее ночного происшествия, мужчина не знал.

— Ты знаешь, со времен становления Империи ведётся упразднение ментальных способностей у граждан. — дэ Руж начала издалека. Но то, что она начала говорить о ментализме очень напрягало. Или она хотела поделится деталями встречи со своими ночными посетителями, или дело еще страньше. — И это не просто вшить блокиратор им под кожу. Их изымают из общества, — она на миг умолкла и внимательно взглянула него, — с концами короче, обрывают. Или пускают на опыты.

— Вы к чему клоните?

— Пришло распоряжение отстранить от исполнения обязанностей моего личного адъютанта, Марту Лэйн… Домашний арест и проведение экспертизы. А по результатам экспертизы, скорее всего отстранят меня…

— Почему вас?

— Потому что она экспертизу не пройдёт, Кэйт. Марта менталист. К тому же, есть некоторые отягощающие моменты, связанные с ее прошлым.

— Есть возможности это проследить?

— Да, есть. — Клэр помрачнела, подбираясь к самой сути разговора. — Я хочу, чтобы ты покинул город вместе с Мартой, прежде чем ее задержат.

— Это будет затруднительно… — осторожно прошептал Кэйт. Какую игру в этой всей истории играет дэ Руж, оставалось неясным. Нарываться не хотелось. — Ошейник…

— Ошейник можно снять, — наконец прошептала она. — Раньше их снимали.

Это было похоже на неудачную шутку.

— Ещё одна тайна времен Перелома?

— Нет, Кэйт, этой тайне меньше полвека…

— Значит нам нужен старый мастер, который практиковал полвека назад снятие ошейника. — Отшутился Кэйт и взглянув на Дэ Руж переменился в лице, — Вы ведь не серьёзно?

— Я не шучу Кэйт. Я даже знаю, кто это может сделать, — тихо ответила она. — Есть у нас тут один взбалмошный старик, душу отдаст за лицензию…

Кэйт Свон помрачнел. Стоило расслабиться… И подумать. Будь оно все неладно, ему действительно было интересно как снять этот чертов ошейник. Но также понимал, что за откровением Клэр дэ Руж стоит нечто иное. Что будет, если откажется, и как оно будет — не понятно…

* * *

Щелчок замка, заставил Нану Вагнер собраться. Дверь одиночной камеры отворилась со скрипом. Мужчина, оказавшийся на пороге, вовсе не походил на следователя.

Определённо его возраст за сорок. Среднего роста, в широкополой шляпе и в идеально сидящем костюме… В полосочку. Обувь у него была занимательная, с острыми стальными носками. Девушка подозревала, что и каблук подбит, и не из вредности или симметричности, а для дела.

В правой руке он держал саквояж. Раскосые карие глаза смотрели с легким смешливым прищуром…

Сердце ёкнуло. Глаза у человека были точь-в-точь как у её дяди Ганна. Словно не смотрит, а кожу на ремни распускает… С удовольствием.

Дверь за мужчиной закрылась. Нана нервно дернулась, но не двинулась с места. Было множество причин, почему его закрыли в её камере, одна, не краше другой, но…

Мужчина молча прошелся к мелкому столику. Аккуратно поставил саквояж. После скинул шляпу, медленно снял и положил рядом свои кожаные перчатки. Занял своим барахлом всю столешницу. Только после этого обернулся и ещё раз внимательно взглянул на девушку.

— Вы… Врач? — Наконец тихо спросила она.

— Нет… — спокойно ответил он и прислонился боком к столику. Так словно это его рабочий стол и его кабинет, а не её камера.

Нана растерялась под его пристальным взглядом. Он пришёл морально давить на неё, или…

— Тогда вы…

— Дознаватель… — ответил он, не дожидаясь очередного глупого предположения. — Вы же знаете, что такое дознание, госпожа Вагнер? — вкрадчиво поинтересовался он.

Нана осторожно кивнула. Дознаватель — не следователь. Значит ли это, что в тяжком её не обвиняют?

Мужчина улыбнулся.

— Давайте просто побеседуем, госпожа Вагнер. Я буду задавать вопросы, а вы… Отвечать.

— А если я не смогу ответить?

Что-то такое проскользнуло в его взгляде, что волосы на затылке зашевелились… От дикого, первобытного чувства опасности. От тьмы и необъяснимого предвкушения, которые буквально сочились из его взгляда…

— Поверьте. Вам не захочется молчать…

Дверь камеры отворилась лишь спустя два часа.

Абэ застыл в дверях, в последний раз рассматривая поникшую девушку. Её ментальные поток был кристально чист, как студеное озеро. Читать её было легко, определённо, внушать ещё легче — свойства, выбивающиеся из политики Кальтэноя. Все её мысли за прошедшую неделю были как на ладони. И даже детское наивное желание увидеть Императора.

Мелкая и забавная мышка. Инструмент, для достижения цели.

— Наручники снять, — велел он, и один из гемовцев тут же принялся исполнять сказанное. Нана подняла на Абэ покрасневшие заплаканные глаза.

— Обещать хороший конец для вас не могу, госпожа Вагнер — наконец усмехнулся он, и привычно натянул перчатки… — Но в дворец вы определённо попадёте. Мечты иногда сбываются, так ведь?

Девушка судорожно вздохнула и зажмурилась. Ей было стыдно и противно. Впрочем, Абэ это нисколько не волновало. Он считал день удачным, полным новой и очень интересной информации…

"Просто поднимаем опущенные руки, устремляем взгляд вперед и идем.

Не важно, как и не важно какой дорогой. Пусть под ногами колдобины и ямы. Пусть с неба льет дождь, а в лицо бьет пронизывающий ветер. Пусть наши сердца и души бороздят глубокие трещины из погасших надежд и сотен разочарований. У нас нет другого выбора — мы должны идти только вперед. Не оглядываясь, но помня о всем, что составляет наши личности.

Из приветственной речи Фила, Первого Императора Сакской Империи"

абз. 2 ст.5. Учебник по социальной философии. 365 с.

Рекомендация к включению в базовое образование.

Класс сложности — 5

Нандин вернулся в резиденцию только к девяти утра с целым ворохом событий за спиной и коробкой чистых записывающих кристаллов. Воспоминания Наны Вагнер оказались по истине интересны. Недостающая деталь, кирпичик из самого основания многолетнего заговора. Там было столько отвратительности и аморальности, что этим натерпелось поделится.

Фердинанд, на его восторженный комментарий лишь вальяжно махнул рукой и присосался к чашечке с кофе.

— Я в записи посмотрю, — туманно ответил он. Темные круги под глазами и покрасневшие белки его глаз свидетельствовали об бессонной ночи. Мыслей Нандин не слышал и подозревал что Ферди просто их заблокировал. Впрочем, сейчас было не до этого.

— Тридцать девятая! — Крикнул он, влетая в секретарский отдел, — мне нужно полное подключение к базе данных.

Девушка вскинула на него абсолютно незаинтересованный взгляд.

— Полное подключение будет возможно через двадцать минут, запустить процедуру? — На ее лице проскользнуло подобие улыбки. Нандин Абэ и сам не заметил, как улыбнулся. Еще пару дней и эта девушка наконец начнет проявлять полноценные эмоции. И тогда Фердинанд снова будет пушить хвост. Все станет на свои места.

— Запускаем.

Секретарь прикрыла глаза и сосредоточилась. А спустя мгновение взглянула на Нандина:

— Нас ждут.

База данных представляла собой мощную нейросеть: на ней лежало не только сохранение информации, но и ее полная интеллектуальная обработка. Нандин шел мимо полукруглых стеклянных сфер и привычно скользил взглядом по заключенным внутри операционистам. Их обнаженные, лишенные растительности тела давно срослись с системой жизнеобеспечения. Нервные трубки объединяли их разумы, создавая супермощную систему обработки информации. Тридцать девятая шла мимо них, никак не реагируя на абсолютно отсутствующие лица коллег. Еще одна дверь, отдел технического обслуживания резко отличался шумом и гамом. Персонал следил за работой систем жизнедеятельности и похоже готовился к полной замене одного из органических кластеров.