Сказал, словно отчитался. Но, благодарность на этом заканчивалась. Наручники и шлем были тому свидетельством.

— Я не враг вам.

— Вы телепат, этим все сказано… — Как отрезал Кирк. А потом, чуть помолчав, продолжил: — Виктор погиб…

Марта вздрогнула.

— Быстро?

— Нет… еще мучился…

Марта невольно поджала губы. В памяти пронесся их последний нелепый разговор… внушение. А потом десятки иных таких же внушений. Неожиданно стало больно. Она подтянула колени к подбородку. Отчего-то вспомнились его удобность, из-за которой их отношения всегда оставались на грани рабочих. А ведь могло быть иначе, он всегда хотел… иначе.

За Виктора хотелось мстить. Мысль объяла разум и сдавила сердце стальными тисками.

— Я хочу прочесть незнакомца, — прошептала она.

— Нет. — Кирк был категоричен, а его ответ жесток.

— Дай ей прочесть незнакомца, — неожиданно отозвался один из спящих. Врач… Марта так и не запомнила его имя. — Он не доживет до Леополиса. Не с той дозой радиации, что уже получил.

— Это против правил.

Третий выживший молчал. Но смотрел хмуро, не поддерживая ничью сторону. Один из парней Виктора. А врач разозлился:

— Охота на людей тоже против правил! — он сел, а потом указал рукой на рюкзак с конечностями, — вон там результат нарушенных им правил. Так какая разница, сколько законов мы нарушим против него?

«Боевик, сжимая в руках автомат, с ненавистью сплюнул:

— Долгожители. — Слово пробилось сквозь шлем оскорблением, ударив по самообладанию. Его товарищ хмыкнул. Еще двое, сидя на капоте старого пикапа, не обратили внимания. Еще с десяток просто не слышали, заняв точки за домами. Длительное ожидание утомляло. Высоко поднявшееся солнце жгло, ветер отсутствовал. Полуразрушенный поселок молчал, лишь иногда с гулом пропуская сквозь себя всхлипы пленников…

Их собрали у здания местной школы, связали… и заставили стоять, не позволяя присесть даже на миг… Несколько женщин и мужчин, пару детей, много подростков… Всех, кто был старше тридцати, убивали на месте, объясняя все простым и понятным: «Долгожители» …

Нандину повезло, что ему было семнадцать. Спортсмен, рекордсмен, отличник… получивший свою вечную молодость благодаря достижениям… Таким он был в прошлой жизни, теперь же стоял связанный в куче бессмертных неудачников, попав к ним исключительно за личные заслуги. Мучила жажда, а боевики продолжали маячить перед глазами, нервируя своим присутствием.

Они все, как один, были экипированы экзоскелетами. Стальные машины оплетали их тела, словно вторая кожа, не оставляя без поддержки ни одного мускула или сустава. Округлые шлемы скрывали головы, блокируя мысли и чувства, превращая их на общем ментальном фоне в черные пятна-воронки. Щитки скрывали лица, отзеркаливали усталые силуэты пленников и безоблачное синее небо. Дозиметр не переставал пищать. Кто-то из пленников всхлипнул, и короткая очередь в один миг выбила землю перед нестройным рядом людей. Связанная толпа испуганно колыхнулась, да и только. Убежать они все-равно не могли. В отличие от повстанцев, никто из них не имел радиоактивной защиты. Но деньги могли помочь встроить ее в организм и передать потомкам. Лишь бы было, чем заплатить. Собственно, кто не имел защиты, уже успел умереть… или переметнуться…

Очередная автоматная очередь, у самих ног. Нандин Абэ не отскочил. Не было возможности. Руки и ноги связаны. Да и за спиной девчонка с мальцом. Скорее придавит да испугает их до смерти, а результата будет меньше, чем крика. Да и повстанец, если захочет убить, все равно убьет. Знал он это так же хорошо, как и то, сколько людей вокруг него погрязли в отчаянии, а сколько ждут удобного момента для действия. Если бы только он мог передавать мысль на расстояние, они бы быстро скооперировались и приняли решение. Но для этого ему требовалось взглянуть в глаза, что в нынешней ситуации было трудновыполнимо. Хуже всего то, что он не мог прочесть повстанцев. Потому только и оставалось, что изучать их телодвижения и скорость, попутно наполняясь всеобщим страхом, ненавистью и болью, что витали в воздухе…

Мозг прострелило тонкой нитью ультразвука. Похоже, у боевиков заработала радиосвязь. Ближайший к нему человек повернулся в сторону, плечи напряглись… дуло автомата глянуло в землю. Черные нечитаемые пятна повстанцев, блуждающие в пространстве между домами, начали перегруппировываться. Неужели пришел очередной приказ? Нить радиосвязи перестала ощущаться. Они перехватили автоматы, переглянулись, кто-то повел головой в сторону пленников. Нандин напрягся, похоже, все-таки будут убивать. И тут перед глазами мелькнула тень. Ближайшего повстанца сшибло. Шлем лопнул, окрасив землю тошнотворным месивом. Автомат отлетел в сторону. За ним размазало второго. Кто-то завизжал в толпе. Следом заорал ребенок. И тут же из-за угла школы выскользнула чернокожая девчонка. Она, не раздумывая, подхватила автомат, упавший на землю, и, опустившись на одно колено, привычно прицелилась и нажала на курок.

Автоматная очередь снесла бегущих к ним людей.

Рядом же тень продолжала сшибать боевиков одного за другим. Они отстреливались, а их шлемы лопались словно яичная скорлупа. Лицевые щитки вместе с алыми брызгами осыпались на землю, тела падали и больше не двигались. Последний, оставшийся на ногах, прятался за машиной. Что-то крикнул, а потом его отбросило и поволокло по земле. Экзоскелет заискрился. Тень наконец оформилась в понятные очертания. Невозможно худой парнишка впечатал пятку в кисть, сжимающую оружие. Послышался хруст, следом взвыл боевик, до скрежета стискивая зубы. Следующий удар подростка накрыл лицевой щиток, разбивая его вдребезги и сминая чужой нос… Брызнуло красным.

Нападавший был словно выбелен. Белоснежная кожа, почти неразличимая радужка глаз, красные зрачки. Альбинос. К тому же до умопомрачения быстр. Пока остальные пленники только поворачивали лица, искаженные от ужаса. Паренек сделал целую серию движений. Нандин видел эти движения, но отреагировать на них не мог. Зато могли другие. Ментальное пространство вокруг него всколыхнулось. Черные пятна задвигались в нем, резко направляясь к поверженному боевику. Голову опять прострелило тонкой нитью ультразвука. Опять радиосвязь… Где они? За домами, сожмут кольцом. Теперь точно не выбраться. Накроют.

— Уроде-ец, — простонал повстанец, гундося сквозь сломанный нос.

— Для тебя господин Уродец, — усмехнулся белобрысый. Резко поднял ногу и со всего размаху вдавил пятку в лицо повстанца, раздавливая его голову. Звук ломающегося черепа и разрывающейся ткани был ужасен. Расплывающееся красное пятно под замершим телом приковывало взгляд.

Он больше не исчезал. Размял шею и лениво окинул всех взглядом.

— Клэр, собери оружие, что ли, нам нужны еще руки, — спокойно велел он.

— Шутишь? Фил, здесь одна немощь! — крикнула чернокожая девочка, выуживая из одежд очередного трупа ножи и гранаты, забрасывая в невесть откуда взявшийся мешок флягу с водой. Нандин вздрогнул… Немощь? А сама? Мелкая, одетая в спецовку не по размеру. У нее были подвернутые рукава и штаны. И берцы, словно два кирпича, на тонких ногах. Слишком слабая, чтобы представлять реальную угрозу. И при этом достаточно смелая, чтобы ею стать. Она быстро собрала оружие и сморщила свой мелкий приплюснутый нос, когда вымазала ботинок в ошметках мозговой ткани… А потом взглянула на дома, меж которых уже можно было различить силуэты бегущих к ним людей.

Парень фыркнул, а потом обернулся на замершую толпу долгожителей. Выхватил из общей сутолоки испуганных людей Нандина и криво усмехнулся:

— Эй, азиат, пострелять хочешь? — Фил продолжал стоять на мертвом повстанце. Теперь его бесцветные с красными зрачками глаза смотрели прямо на Абэ. Они светились. И этот свет, похоже, пульсировал. Пробирал до мозга костей, заставлял не отворачиваться и не закрывать веки. Глаза заслезились, а в мыслях в мгновение пронеслась вся его недолгая жизнь…