— Крайне странно, если учесть, что мы не ведём разговора с империей, а тем более с Фердинандом, или я чего-то не знаю, — заметил один из старейшин.

— Фён удачно сыграл в ящик, иначе я бы его закопал, заживо, — великодушно заметил главный клановый сапожник и задумчиво начал ковырять в ухе. — Подумать только, скопытиться накануне дня основания клана Вагнер! Да и ещё из-за какого-то драчуна. Голосуем?

— Первый предложил, первый и начинай, — согласился Ганн. — Твоё решение?

— Мне не нравится, что старина Фён действовал за нашей спиной, — покачал головой старик. — Но малышка Нана выборола свою жизнь сама, это видео тому доказательство. И уж точно не имперскому ублюдку решать, кто должен лизать ему яйца. Потому месть, — решил сапожник, и, как по мановению волшебной палочки, над залом пронеслось одно и то же решение.

— Честь клана Вагнер требует кровавой платы за нанесённый ущерб. Потому месть, — Ганн озвучил свое решение последним, пристально смотря на Маоку. — Единогласно, сестра.

В его руках опять мелькнул считыватель. Перемотав запись на самое начало, он остановил ее на первом же кадре с лицом императора Сакской империи и недобро усмехнулся:

— Оторвем ему яйца, и этот день войдёт в анналы истории… — с чувством подытожил он.

"Решения, которые мы принимаем, не всегда ведут вперед. Иногда они отбрасывают нас на самое дно общественной системы, иногда консервируют в происходящем как неизменную константу, шестеренку, которая просто исполняет заданную роль. Некоторые решения ставят жирную точку на существовании собственного источника. Этого не изменить.

Фил первый, император Сакской империи

150 год от Перелома

Рекомендуется к изучению "

Тарис Лаен знал, его решение, скорее всего, ни к чему хорошему не приведёт. Пугало ли его это? От того, чувствовал он страх или нет, движение времени не менялось, а проблема не рассасывалась сама по себе. Есть некая точка финиша и финала. Как рождение и смерть. Рождение растения, животного, человека, семьи, государства. Как гибель клетки и антител для человека незначительна, так и для государства незначительна утрата одной ячейки общества.

Тарис для своей державы был никем, лишь фальшивой нотой в глобальном музыкальном произведении под названием «Сакская империя»… атомом на теле Вселенной.

Фальш никому не нужна. Этим все сказано.

Не имело значения даже то, что он был когда-то Теодором Соболевски. Младшим братом Фердинанда и Маркуса Соболевски… сыном женщины, которую оба этих человека называли матерью, но никогда, даже в самых глубоких мыслях, не упоминали ее имени. Так, словно имя могло опорочить их отношение к ней.

Увы, его собственные воспоминания были лишь о той страшной ночи. И лишь в форме обрывочных кошмаров, которые еще позавчера не имели никакого смысла. Теперь же они получили под собой небо, землю, наполнили свои жилы кровью, застонали нечеловеческим голосом.

— Что ты увидел в моей голове? — тихо спросил Райго. Он спрашивал уже не в первый раз, но Лаен упорно молчал. Вот и сейчас он вопрос проигнорировал и просто шел вперед.

Их путь лежал вдоль дороги и был самым цивилизованным из всех возможных. По крайней мере, так думала Нана, когда раз за разом, даже не замечая того, вспоминала о доме. Позади, в паре километров от них, осталась старая станция электроподзарядки. Впереди должен был выситься барьер. В мыслях Наны он всегда рисовался как невидимая линия между империей и их закрытой территорией. Тайный цветущий сад, в который заказан путь каждой металлической твари.

Дорога вильнула, спрятавшись за густыми зарослями дикого леса. В сторону пробежала сороконожка, выгибая длинное стальное тело. Ее острые игольчатые ноги веером очертили невидимую преграду, так, словно она цеплялась ими по стене.

Может, стальная тварь так и думала.

Тарис остановился, рассматривая невидимую границу и просвет перед деревьями. Выхватывая из общей картины яркие солнечные блики на дрожащих листьях, кружащие пылинки, сметаемые порывами ветра, колышущиеся травы.

— Похоже, мы пришли. Там люди, — пояснил он. — Я улавливаю их мысли. А ты?

Райго нахмурился, поправляя лямки рюкзака.

— Наверное, уловлю чуть позже, — пожал он плечами, он и сам видел странный маневр робота. — Человек человеку рознь, я не каждого могу почувствовать издали.

— Ну да, — Тарис понимающе кивнул. — Маркуса я тоже не мог почувствовать до определенного времени. Когда боится, он теряет контроль.

Иссиа вздрогнул. Пояснения были излишни. Как именно Маркус теряет контроль, Райго вспомнил детально после допроса Тариса прошлым днем.

— Он может сам закрывать мысли? Я думал, у него какой-то блокиратор на считывание.

— Я тоже так думал. — Тарис продолжал рассматривать просвет, пытаясь уловить движение. Опять засада? Не хотелось бы снова почувствовать на себе те ружья и пули. — Но знаешь, когда я прыгнул в шахту, он испугался. Так, словно едва удерживал мысли. Хватало малости, чтобы убрать заслон.

— Знаешь, прыжок в шахту — это не малость, — поежился Иссиа. Он и сам теперь рассматривал просвет между деревьев, пытаясь понять, что там.

— Для тебя — нет. А для меня лишь очередное действие, которых в мой жизни будет еще много…

Он надеялся, что будет… Потому что его решение встретиться с кланом Вагнер могло закончиться просто «расстрелом». Так думал Райго.

С Иссиа надо было что-то делать… Увы, последнее решение Тариса ставило точку на их симбиозе.

— Идем, — наконец решил Тарис. В конце концов, он знает, как летит пуля, если надо, они с Райго уклонятся. Главное, чтобы пуль было не слишком много.

Дорога поворачивала резко, создавая ненужную петлю. Это было хорошее место для засады. Высокие деревья, обрамляли побитую грунтовую дорогу ровной стеной. Чужие мысли стали отчетливее. Тарис уверенно шагнул на грунт и ступил в их направлении, двигаясь сквозь узкий перешеек леса, обрамленный грунтовым поясом. Райго шел следом, не отставая, думая о своем и внося диссонанс в мироощущение. Перед глазами яркой картинкой мелькнули чужие воспоминания, Тарис не останавливался. Он видел в них тех, кого искал, видел их память о Нане, такой, какой он запомнил ее сам. Вскоре стало понятно, что думали не многие, а лишь один. Просто человек прокручивал в голове диалог, события, сцены, обсуждения. Разными голосами и разными чувствами, раз за разом, отчего казалось, что вокруг витают мысли десятка человек.

А потом между деревьев он увидел ее…

Женщина стояла посреди дороги. Одна. В руках она держала черный платок. Ветер рвал его, метал из стороны в сторону, порой нежно гладил и тянул за собой. Казалось, тонкая ткань, как ручеек, течёт за этим ветром, трепещет в желании улететь.

Рука в полет не отпускала…

С платком было связано многое. Горечь, которую символизировала эта ткань, трудно было передать словами. Тарис и не пытался. Не в первый раз он чувствовал чужую скорбь, да и не в последний.

— Тридцать метров, — прошептал за его спиной Райго, — на таком расстоянии я чувствовал Нану…

— Это не Нана, — задумчиво ответил Тарис, — Маока. Вдова Фёна Вагнера. Сестра Ганна Вагнера… Тётя Айши Вагнер.

Райго нахмурился, принимая озвученное как факт. Ему не была доступно столь глубокое чтение.

— Почему она здесь?

— Ждёт меня, как ни странно. Кто-то им сказал, что мы обязательно придём. И, судя по всему, ждут на каждой дороге… До клана отсюда совсем близко.

— Стой… — Райго ухватил его за рукав. — Послушай. Подумай ещё раз. Нана у Абэ, а значит, у Фердинанда. Клан Вагнер ждёт тебя… Это значит только одно — Фердинанд выходил с ними на связь и торговался насчёт тебя.

Тарис видел все его сомнения как на ладони. Куда подевался самоуверенный засранец, скрывающий большую часть своих мыслей за непонятными блоками?