— Мы оба знакомы с курсом истории, — фыркнула женщина. — Имплантат ещё кое-как можно принять как версию. Почему вы считаете, что она была курьером с чипом в голове?

— Да потому что ей мозги в фарш перетёрли! — возмутился он и поёжился. — Словно искали что-то. Если там и был имплантат, то его достаточно вырезать… а тут, — он резко прикрыл рукой рот и судорожно сглотнул.

— Ладно, — Клэр поспешила отвести взгляд. — Иди выпей чего… Отчёт Швецову в руки.

Мужчина удалился, а Клэр продолжала думать. Куча вопросов и ноль ответов. Действительно, а зачем мозг в кашу перетирать?

* * *

Рабочий день, как обычно, начинался в девять. Поток людей спадал и на улицах становилось пустынно. Молодые мамочки с детьми хлынут во дворы только к одиннадцати, тогда как в детдомах уже давно начался день, и юные ГМО проходили стандартные утренние процедуры. Леополис, как и вся Сакская империя, жил по одному-единственному принципу: человек должен работать. Пусть слабенько и не в напряг, но дело он должен делать. И если быть откровенно честным, система делала всё для исполнения этого правила.

Преступность как показатель неблагополучия, жадности, извращенности мышления, неправильности воспитания сдавала позиции с каждым поколением.

Клэр казалось, что придёт время и исчезнет само понятие «обмана».

Именно что казалось. И сейчас от понимания этого было неловко. Вчерашнее утреннее убийство, представлявшееся нелепым стечением обстоятельств и столкновением темпераментов, оказалось спланированной акцией, потянувшей за собой цепь ещё более непредсказуемых событий.

Дверь за её спиной тихо отворилась.

— Доброе утро, — голос Марты был, как всегда, учтив. Но нотки тревоги префект уловила сразу.

— Рассказывай…

Клэр оторвала взгляд от окна и наконец взглянула на своего личного адъютанта. Марта выглядела как обычно. Разве что синяки под глазами выдавали усталость.

— Я присяду… — прошептала она и, дождавшись кивка, опустилась на кресло.

«Свон умён», — это первое, что она выдала после. И фраза засела в Клэр как некая отправная точка, маяк, основа оценки событий.

Свон умён настолько, что чтение его во время бодрствования чревато неприятностями. А ещё следователь не спит, умеет обрабатывать огромные объёмы информации в считаные секунды и подмену собственной памяти может раскусить на раз-два. Быть разоблачённой Марте не хотелось, а дэ Руж тем более не желала отвечать за укрывательство телепата. Так что придётся либо задружиться с Кэйтом Своном, либо устранить его.

«Райго непрост», — это было второе, что засело в голове префекта Леополиса. Действительно телепат, действительно может внушать. Обладает мощными блоками на некоторые сферы памяти, которые не обойти, несмотря на посредственность дара. А ещё у него есть брат, до ужаса напоминающий начальника имперского бюро расследований. Нан.

Вживую Марта его не видела, но сопоставить личность не составило труда. С её умозаключением Клэр была согласна на все сто процентов. Это один и тот же человек. Нан убил самозванку-похитительницу и, пользуясь состоянием брата, заставил делать мерзкие вещи. Впрочем, характеристика старого знакомого не удивляла префекта. Поражало другое — родство. Всех долгожителей на пальцах можно сосчитать, и среди них не было Райго Иссиа. Марта в точности передала разговор братьев, ещё больше приведя Клэр дэ Руж в замешательство. Ассоциировать человека, позвонившего ночью, с «братцем Наном» было неожиданно непривычно. Маяки, некий «отец»… страх Райго за собственную жизнь. Сплошные страсти.

«Нана Вагнер — тёмная лошадка», — это было третьим важным открытием. Нана обладала свойствами улучшенных. Слабыми и непонятно каким образом умещающимися в «стандарт». Похоже, девочка их не замечала. За Вагнер стоял некий лесной клан, придерживающийся радикальных взглядов и не подчиняющийся законам империи. Впрочем, империя лесных жителей обычно не замечала, предпочитая обмусоливать жизнь тех, кто жил внутри системы, а не за её пределами. Нану попытались устранить собственные родственники за помощь ГМО. Чем были продиктованы действия девочки в морозильной камере, оставалось загадкой, так как достаточно было обратиться с проблемой к первой попавшейся медсестре. Не состоявшуюся убийцу «Айшу» стоило найти. Проявление «лесных» в Леополисе ставило перед Клэр проблему, о которой она раньше и не задумывалась.

Красивая статистика внутри города, похоже, уходила в ноль за его пределами. И, скорее всего, так было всегда. Преступный элемент переместился туда, откуда действовать сподручнее.

Похоже, интерес Фердинанда именно к убийцам был не праздным любопытством. Что-то назревало. Как гнойник, который невозможно вскрыть, пока он полностью себя не проявит.

«Лаен — псих. Он слишком хаотичен внутри. Я не смогу его прочесть», — это было заключительное признание Марты. И Клэр дэ Руж безоговорочно ей поверила. Тощий мальчишка, Тарис Лаен, детдомовец неопределённого возраста. Его личное дело пестрело словами «подброшенный», «неуравновешенный», «обширные мутации». Ребёнок прошёл через Кальтэной с доброй руки Системы. Был ли он первым или вторым… родился от обычных хомо сапиенс или от гемовцев, история умалчивала. В Кальтэное, похоже, решили, что его генный набор можно менять, и поэкспериментировали. Хотели создать пожарника, получили воспламенителя. Семь минут были как благодать. Но если учитывать его скорость в эти семь минут… не реагирующий ошейник и регенерацию… то вместо защитника он превращался в стихийное бедствие.

Комичность ситуации была в том, что неизвестный враг, судя по всему, всего этого не знал. Как и не того, что рядом будет Иссиа, имеющий некий «маячок», Вагнер из лесного клана, Лаен с нереагирующим ошейником и дикой регенерацией. Роковая ошибка или глупое стечение обстоятельств?

Клэр прикрыла глаза… Ей бы хотелось разобраться во всём этом самой. Однако ослушаться ночного приказа она не могла, да и не желала. Категоричность начальника имперского бюро расследований, Нандина Абэ, эффектно подкреплялась обезглавленной дамочкой в морге.

Нан, как он любил себя называть, был, как всегда, абсолютно безнаказан… И хуже всего то, что обещанной им встречи Клэр дэ Руж боялась даже больше, чем назревающего вокруг заговора.

— Мастер Ирраиль, мастер Ирраиль! — мальчишка орал во всю глотку, со всех ног несясь по узкой улице и едва успевая лавировать в тесном потоке прохожих. Кто-то шипел, кто-то оборачивался. Кто-то удачно прижимался к стенке.

Ребёнок бежал, едва касаясь ногами земли, пока не был поднят, как нашкодивший щенок. Грузный телохранитель ухватил его за рубаху и поднёс мальца к своему лицу. Огромный, почти в два с половиной метра ростом, он смотрел на ребёнка единственным глазом, находящимся посреди широкого лба, и хмурился.

— Чего раскричался, уродец?

— Сообщение! — ребёнок совсем не испугался верзилы. — Сообщение с верхнего города для мастера Ирраиля!

— Голиаф, отпусти малыша, — прошамкал старик за его спиной и обошёл великана, шаркая сухими ногами. Спина его была полусогнутой, крючковатый нос венчала уродливая бородавка. Седые жиденький волосы касались худых плеч, а блестящий лоб перетекал в не менее блестящую лысину. — Чего раскричался, Ёжи?

— Сообщение с верхнего города, — прошептал малыш. — Вито убили. Имплантат украли… Господин Биби хочет видеть вас…

— Хочет, пусть сам приходит, — нахмурился мастер, возвращаясь в свою берлогу. Выдолбленное в породе помещение напоминало именно нору. Скудная приземистая мебель, потолок без углов, цепляющий взгляд неровной зубчатой поверхностью. Вместо кровати — ниша в стене, закиданная тёплыми шкурами. Но Ёжи хорошо знал, это обманка. Спрятанный под шкурами люк вёл в лаборатории. И спускался в них только мастер и его материал для работы. В такие моменты его тело выпрямлялось и проявляло истинные силы. Лицо выражало жёсткость и цепкость. Старческая мягкость исчезала, словно её никогда и не было в худом изощрённом мастере.