— Господин Биби зол, мастер… — прошептал Ёжи… — Если сам придёт, то…

Недобро сверкнув глазом, Голиаф вновь ухватил пацанёнка за шкирку и сощурил свой единственный глаз.

— Зашвырну, кости переломаешь, оно тебе надо?

— И будете искать другого посыльного, — ничуть не испугался мальчишка.

— Я услышал тебя, Ёжи. Теперь услышь меня и возвращайся к своему господину, — прошептал Ирраиль, опускаясь на пол возле низенького столика, едва достающего до колена. Голиаф отпустил мальчонку и нырнул головой в нору мастера.

— Лица на вас нет, хозяин…

Хозяин Ирраиль не ответил. Он хмурился. Малышка Вито была его пятой работой, сделанной по заказу господина Биби. Продержалась она меньше всех. И потеряла имплантат… Где ж он столько их наберёт… Хоть кради обратно.

— Найди мою коляску, Голиаф, — решил он, — я сам поеду к Биби.

Великан нахмурился. Его единственный глаз щурился, лоб прорезали морщины. Голиаф был недоволен, но перечить мастеру не стал. Механическая коляска тут же была им найдена на верхнем этаже норы, куда он попросту запустил огромную ручищу и пошарил. Опустив её на землю, послушно дождался, когда мастер сядет и тронется с места. А после прикрыл все ставни и пошёл следом.

Мастер работал руками, крутя колёса. Текущая по коридору человеческая река расступалась, стоило издали замаячить высокой фигуре одноглазого монстра.

Ёжи, побоявшийся прийти к своему хозяину с плохой вестью, прятался в боковом тоннеле. Он с завистью смотрел на то, как народ откровенно уступает дорогу Ирраилю. Старику даже говорить ничего не надо было.

Каждый в их городе неугодных хоть раз, да обращался к нему. Абсолютно каждый за оказанную ему услугу был должен. Иногда даже по гроб жизни.

Исключением являлся господин Биби, у которого просто были хорошие деньги, первоклассные вещи и интересные штучки с поверхности. У пришлого господина было то, чего жаждал их город. А у города был тот, кого хотел Биби, — мастер Ирраиль.

Коляска Ирраиля въехала на электрический подъёмник. Голиаф ступил следом и щёлкнул кнопкой на пульте. Края платформы обрамляла лишь низенькая сетчатая ограда. Механизм был полностью открыт и не оснащён даже подобием шахты. Установка плавно поползла вверх, минуя тесные этажи, муравейником пронизывающие бывшие рудники.

Ирраиль молчал, а Голиаф не осмеливался нарушить тишину. Он не любил нижние и срединные этажи. Там было пространства меньше. Лучше уж по дну ходить или по самой поверхности. Но порой дорогу выбирать не приходится.

Платформа ползла долго, и к концу поездки преодолела почти километр. Ирраиль хмурился, стуча пальцами по металлическому подлокотнику.

— Что бы ты ни увидел, молчи, Голиаф, — наконец прошептал он.

— Хорошо, хозяин, — отозвался великан и на миг прикрыл веко. Платформа наконец остановилась, открыв их взорам белые коридоры. Белыми они стали после прихода Биби. До этого были пыльно-жёлтыми, как жжёный сахар. Вмещали три этажа халуп. Сейчас же развалюхи, к удивлению Голиафа, были снесены, потолок источал свет, а пол устилало мягкое, поглощающее шаги покрытие.

Люди господина Биби уже ждали в полной боевой готовности. Оружие у них было странное, но о том, что это именно оно, говорили позы и выражения лиц ребят. Длинные чёрные палки-трубки со странными конструктивными деталями, ручками, держателями.

— Отвратительно, — прошептал мастер, а после поднял перед собой руку с раскрытой ладонью. — Я Ирраиль, пришёл говорить с господином Биби.

— Чучело твоё одноглазое пусть здесь останется, — кивнул один из мужчин на Голиафа и навёл на него автомат. Ирраиль помрачнел.

— Этого человека зовут Голиаф, пришелец. Уважай местных, и они будут уважать тебя, — процедил он, а после обратился уже к своему питомцу: — Ждать и молчать. Ты понял? Ни одного лишнего движения.

— Хорошо, хозяин, — кивнул верзила. Единственный его глаз заблестел от нахлынувших эмоций, но больше ничто не выдало напряжения.

Ирраиль же дальше уехал сам…

* * *

Было десять утра. На западной станции фуникулёра царило оживление. Машины с эмблемами городской полиции, парочка скорых. Клетки, ГМО, префект в сопровождении своего адъютанта и даже главврач Алек Швецов.

— Это немыслимо, — возмущался последний, — модифицированного нельзя транспортировать, он нестабилен!

Швецова никто не слушал, потому напрягался тот напрасно. Парочка техников переоснащала грузовую кабину, крепила кресла, лампы, припаивала к стенкам грузовой кабины клетку.

У советника Димитрия дёргалось лицо. Периодически оно застывало, и тогда вверх-вниз ходили только брови. Он смотрел вниз, на убегающий в пропасть мост, увенчанный рельсами, на кабель питания, слегка колыхающийся под порывами ветра.

— Префект… Госпожа! Мудрейшая из долгожителей, — издали начал он, обращаясь к Клэр дэ Руж. — Я всё же взываю к вашему разуму! Они преступники, впереди три дня пути, почему не телепорт?!

— Потому что преступники, — цедила в ответ порядком обозлённый полковник Мидлтон. Вчера ему не только не дали домой прийти вовремя, ему и спать положенные восемь часов не позволили. Безбровое лицо полковника хмурилось, отчего его подчинённые нервничали и периодически ёжились.

— Ну а внизу, как мы поедем дальше?!

— Вас будет ждать грузовик, — выдала Клэр дэ Руж, давя не менее нервный и раздражённый смешок.

— Но это моветон!

Клэр расхохоталась, а потом резко умолкла.

— Это не моя забота, советник Димитрий. Ребята в полном вашем распоряжении, даже ГМО, всё как вы хотели. Сопровождение мы вам организуем. Можете благодарить господина Абэ… дальше меня не касается….

Старик кипел, плевался, сокрушённо качал головой, но деться никуда не мог. Раз уж Нандин Абэ ввязался в это дело, крыть здесь было нечем.

Он нервно скользил взглядом по людям, по пейзажу и в полной мере ощущал, как неведомый ранее груз ответственности ложится на его неопытные плечи.

Это утро, как ни крути, выдалось неважным. Небо затянуло тучами. Ветер совсем не по-летнему был холодным и порывистым, даже немного колючим. Отчего-то старому советнику Димитрию думалось, что так бывает, только если дела идут из рук вон плохо. Вот как сейчас у него. Тем не менее они шли. Спешные приготовления были закончены, и все разбрелись по своим местам. Колонна из фуникулёров двинулась вниз.

Сев у окна и пристегнувшись, старик поёжился. Впереди, за окном, изрядно покачивало грузовую кабину, в которую завели троих преступников. Казалось, ещё миг — и её колёса оторвутся от рельсов. Но не отрывались, и кабина продолжала катиться. Что происходило внутри, одному богу известно. В любом случае Димитрию точно не хотелось оказаться сейчас рядом с той злополучной троицей. Особенно со спятившим модифицированным.

О ночном пожаре, учинённым этим сумасшедшим, уже гудел весь Леополис. И немудрено. Пожарная служба впервые за пятьдесят лет приняла вызов о бедствии. И то приехала после того, как всё потушила больничная служба безопасности.

Два модифицированных бойца, выделенных департаментом полиции для охраны его советнической персоны, застыли у фронтального окна и даже не думали шевелиться. Они продолжали стоять и вглядываться в панорамные окна кабины.

Закрыв глаза, советник откинулся на спинку не слишком мягкого сиденья и попробовал расслабиться. Сказать, что у него получилось, — значит соврать. В голову то и дело лезли нехорошие мысли по поводу всего происходящего. К тому же старика мучила сонливость. Ведь этой ночью спал он крайне мало, проведя часть положенного времени в телефонных звонках.

Но он добился своего, что откровенно радовало.

Вот только… Стоили ли достигнутые результаты его усилий?

Качающаяся впереди них кабина навевала на Димитрия серьёзные сомнения по этому поводу.

* * *

Кабина фуникулёра, в которую засадили Нану, Райго и Тариса, была необычной. Во-первых, грузовой и не рассчитанной на людей. От ассоциации с контейнером не спасали даже наспех привинченные кресла, к которым Нану и Райго попросту приковали. Во-вторых, в ней отсутствовали окна и стационарное освещение. В-третьих, роль светильника выполнял ГМО. Другими словами то, что делал этот человек, попросту не описать. Сейчас он был похож на демона с двумя прожекторами вместо глаз и сияющей, словно неон, кожей. Светиться он начал после того, как лампа, наспех прилепленная к потолку, лопнула. Для чего в геном человека включили люминесценцию, для девушки оставалось загадкой. Лично она такого новшества не желала.