Всего было двадцать девять работ, по шесть в каждом ряду. Не хватало лишь одной. Вито, которую он отдал Биби. Сердце старика снова сжалось. Его красавица была совершенной. И не прожила даже месяца. Печаль бытия. Можно было до посинения винить империю, прикончившую его драгоценную Вито. Правда состояла в том, что его девочка связалась с Биби и его палками… Наличие последних нивелировало все благородство целей пришлого господина.

Убить его несложно, но это поставит под удар весь город. Мастер не был готов к такому повороту.

Заразу стоило уничтожить чужими руками… Лучше, если сама империя прочистит от нее свои норы.

Ноги сами вынесли его к нужной капсуле. Ирраиль знал кого будить. Под тяжелой стеклянной крышкой лежал юноша. Он был бледен и неестественно тонок. Мускулы и сосуды, туго обтянутые тонкой кожей, говорили о слишком высоком обмене веществ. Черные длинные волосы делали аккуратное лицо женственным, а внешность андрогинной. Если искать именно зверя, непригодного к сосуществованию с людьми, то… лучшего варианта не найти.

— Жаль, — вздохнул мастер. Он мечтал доработать этого ГМО и увидеть его осмысленный, полный жизни взгляд. Однако… умереть ради человечества, не узнав, в какого уродца превратился, тоже неплохо. Наверное, этому парню повезет так и не осознать той силы, которую влили в его организм. Тонкие морщинистые пальцы Ирраиля забегали по кнопкам панели. На мелкий экран был выведена структура человеческой памяти. Мастер методично загружал ее четко выверенными и смоделированными блоками: рождение и взросление, семья, друзья и личные цели, преграды, обиды и трагедии… Мысли, соображения… Четко продуманные диалоги из липового прошлого станут основой для личности и жизненного пути.

— Ты был хорошим мальчиком, — прошептал Ирраиль, насаживая на структуры все новые и новые нюансы, — любящим сыном… Ты не смог смириться с жестокостью мира… И стал квинтэссенцией зла… Как же ты прекрасен в своей злобе, Вито.

Последним штрихом была загрузка установок на будущее. Ирраиль не любил данный этап и зачастую не использовал. Но задуманное требовало внимания и к этой детали.

Работа заняла не один час, но она того стоила. ГМО проснется к утру, и, если все получится, вскоре империя встрепенётся, как ужаленный зверь.

***

Покинув совещание, Алек Швецов не пошел на работу. Впервые за многие годы он не доработал несколько часов. Застыв на автобусной остановке, он вдохнул полной грудью, припоминая все события сегодняшнего дня. Тихое утро, внезапно пропавший свет и открытие телепорта. Массу абсолютно одинаковых ГМО и даже его величество императора, с виду совсем молодого мужчину. Ему всегда было интересно, как это, быть отмеченным властью? Он наблюдал за дэ Руж уже многие годы и за Димитрием последние дни… За Мидлтоном — периодически… Но вот императора видеть ранее не доводилось. Словно окунулся в газетную новость, стал ее частью. Странное чувство.

И странный день, полный людей и их власти. Если бы не те фото, его даже не пригласили бы на удивительное по своей сути совещание. Ни тебе обсуждения генома, ран, гнойников, нетипичных повреждений. Дедукция вроде та же, наблюдение, анализ, синтез… но применено по-другому. Не в болезни, не в ране… Другой тип знаний и абсолютно иная жизненная практика.

Било на удивление интересно, чего с главврачом Леополиской больницы не случалось уже давно.

Автобус подкатил почти беззвучно, выбрасывая в воздух клубы водяного пара. Внутри было немноголюдно. Прижав к датчику проездной, Швецов тихонько присел на ближайшее свободное место и привалился плечом к натертому до блеска окну.

Город привычно проплывал мимо него: зданиями, поворотами, подворотнями, ухоженными сквериками. Он даже помнил, как некоторые из них высаживались. Знал сколько труб подведено к ним, какая там система орошения и процедура отопления капризных корней. Клэр дэ Руж, как истинная домохозяйка, пыталась вести порядок даже в самом укромном уголке своих необъятных владений.

Настроение испортилось незаметно. К тому моменту, как автобус подкатил к нужной остановке, Алек Швецов, главврач Леополиской больницы, стал непривычно мрачен.

Произошедшее за последние несколько дней привело его к неутешительному выводу: тихой и мирной жизни пришел конец.

А потому пора подумать о переезде. Возможно, даже под землю. Дрязги империи никогда не заходили так глубоко. А в многолюдных норах всегда хватает работы для врачей: тихой, спокойной и монотонной…

* * *

Дом префекта Клэр дэ Руж стоял на краю Леополиса. Слишком далеко от резиденции. И чертовски близко к восточному пути. Сад нависал над пропастью. Вся восточная сторона смотрела на воздушную арку, падающую с края обрыва, рассекающую небосвод на две части. Уступ, на котором стоял ее дом, почти что висел над пропастью. Да, он был укреплен и крепок. Но, когда смотришь на него со стороны, кажется, что дом и сад, да и весь город возводил настоящий безумец.

Наверное, она действительно была безумна… Потому что не сделала в доме даже сигнализации. Жизнь, которая текла слишком долго, оставалась бесценной… Но… были люди, которых не остановит ни гемовец, ни мораль, ни приличия.

Незнакомый шорох пробился сквозь ночную тишину, сквозь звук заходящего в замочную скважину ключа.

Клэр чуть опустила голову. Ее пальцы все еще лежали на ключе. А мысль уже ушла вперед.

— Добрый вечер, префект дэ Руж, — мужчина выступил из темноты как тень. Женщина медленно развернулась, рассматривая его. Он был одет в черное, его голова замотана банданой, а лицо частично скрыто. Даже руки были затянуты в перчатки. А еще он был увешан оружием. Хоть и спрятанным под тканью, но очертания его не укрылись от Клэр даже в темноте.

— Убийца? — тихо поинтересовалась она.

Человек молча поднял руку к своему лицу, и приспустил пальцами платок, скрывающий его.

— Проситель, — пояснил он, выступая на свет и давая рассмотреть себя.

Лет сорок. Скуластый, с высоким лбом и неожиданно тонкими чертами лица. Рваный шрам под левым глазом. Светлые глаза непонятного оттенка. Косматые брови. Обычный, самый обычный мужчина. Без толики улучшений лица или сокрытия возраста.

Это было неожиданно, и объяснение имелось только одно.

— Ну заходите, проситель… — Клэр дэ Руж уверенно отворила дверь и прошла в дом…

Кто ты, человек без лица? Куда идешь и чем ты дышишь? Есть ли в твоем сердце место для тебя самого? Для надежд, целей, стремлений?

Есть ли в твоем сердце тот, кто может тебя обнять?

Или же оно полно страшной злобы, знай себе бьется, качает кровь и ни о чем не тревожится, кроме мести?

«Он оказался под рукой старика в мгновение ока.

— Не трогай его! — Фердинанд тяжело дышал, хватаясь за голову. Перед глазами застыла чужая ладонь, усеянная перстнями. Голова кружилась, а желудок сжимался, словно от морской болезни.

Тео полез на деда с кулаками. Дурак…

Старик же, скривившись от раздражения, вцепился крючковатыми пальцами в его белые волосы и потянул на себя.

— Щенок… — прохрипел он, — да ты идеален…

Тео забился испуганным зверем, но старому безумцу было все равно. Прижав ладонь к его лбу, он наконец окунулся в податливое сознание.

— Нан, мне нужен шлем…

— Отпустите его, — прошептал Фердинанд, пытаясь подняться на ноги. Телепатическое вмешательство, казалось, вывернуло его наизнанку. Перед глазами продолжало плыть, а походка была нетвердой.

— Вышвырни его, — процедил старик, надевая на мелкого массивную конструкцию. Абэ, не раздумывая, подхватил Фердинанда под руку.

— Ты расслаблен, — шептал он, — хочешь пить, спать и наслаждаться…