Тарис подобрался, предельно сосредоточился, чем действительно напомнил старику Ганну дворового кошака.

— Что вы предлагаете? — осторожно поинтересовался он, едва сдерживая нетерпение. Ганн усмехнулся: имперец или лесной человек, неважно, молодость равна нетерпеливости, так всегда было.

— Ничего особенного, нам просто понадобится сотрудничество Маркуса Биби…

Тарис нахмурился.

— Я не уверен…

— Поверь, — перебил его Ганн, — Биби хочет грохнуть Фердинанда не меньше, чем тебя. Ему будет только в радость столкнуть вас лбами…

«Актовый зал Леополиской академии кишел выпускниками и учащимися младших курсов.

— Отныне вы главный оплот Сакской империи, блюстители порядка, защитники граждан. Ваши качества, ваш взгляд на мир — истинны, верьте в это… Какой бы сложный путь ни приготовила вам судьба, помните, ваши холодный ум и горячее сердце, ваша искренность и вера приведут вас к нужной цели…

Звучала главная часть речи, был разгар торжества, но никто не представлял, что за этим последует. Кэйт откровенно скучал, он хотел узнать кое-что другое, а не слушать про собственную важность как ячейки общества.

— Эй, куда пойдешь? — Виктор наклонился к самому уху, отчего часть его ошейника впилась в плечо Кэйта.

Глянув на младшекурсника, Свон растерянно пожал плечами.

— Маврикия, на три года, потом вернусь в Леополис, — поделился он планами. Парнишка удивленно вскинул брови. Свону на миг показалось, что даже узкие кошачьи зрачки приятеля стали шире.

— Уже все продумал? — переспросил он, снова становясь ровно и наблюдая за сценой, на которой распинался директор Леополиской академии.

— Мне здесь нравится… — признался Кэйт. — Воздух хороший.

— Воздух, это да, — кивнул парень, — говорят, на равнинах намного хуже… Дышать тяжело.

Свон промолчал. На равнинах действительно менее комфортно, но говорить об этом сейчас не было никакого желания.

— Отныне каждый из вас доверенное лицо, защитник, важная часть общественного правопорядка…

Зал взорвался овациями».

Сон отпустил внезапно. Вспомнилось и прошедшая вчера операция, и разговор с Мидлтоном через городской телеграф, а следом и спонтанное преследование Маркуса Соболевски. Последней на ум пришла парочка подвижных роботов-уборщиков, приклеившихся к Кэйту и постоянно мелькающих на периферии зрения. Все бы ничего, мало ли роботов в городе, но это были одни и те же машины, которые не исчезали ни со сменой улицы, ни со сменой квартала и района. Пришлось затеряться и при этом не упустить Соболевски.

Поежившись, Кэйт Свон растерянно осмотрелся. Тёмные коридоры тоннеля, в которые его занесло, продолжали нависать над головой и давить на сознание. Впереди был просвет, выйти в который он так и не решился, потому нырнул в какую-то нишу и решил подождать минут пятнадцать. Как оказалось, прошло не менее пары часов. Небо в нише однозначно было ярче, чем тогда, во время слежки за Соболевски.

Вырубился и проспал? Потянув одеревеневшие мускулы, Кэйт осторожно поднялся на ноги.

— Не советую идти. — Следом за знакомым голосом за спиной почувствовалось едва уловимое движение. — Там открытая местность. Будешь как на ладони. Выход из той части города только через этот переход, так что жди, они скоро явятся. Я скажу тебе…

Кэйт растерянно обернулся, рассматривая темноту ниши.

— Кто здесь? — не сказать, что он испугался.

В темноте силуэт Марты Лэйн сначала показался почти неуловимым.

— Ты не узнал мой голос? — женщина ступила ближе. Карие глаза взблеснули в тусклом свете. Сквозь темноту проступила ее самоуверенная улыбка. Никаких искусственных волос, лишь белесая гладкая кожа и мелкие царапины на исхудавшем, осунувшемся лице.

Конечно он узнал ее. Вот только последние события настойчиво твердили о том, что своим глазам больше нельзя верить.

— То, что я узнал, не гарантирует верности моих соображений, — спокойно ответил Кэйт, сам понимал, что с завидным упорством порождает в себе ненужное волнение. — У врага есть маски.

Марта усмехнулась и ступила ближе, а потом его щеки коснулось ее тёплое дыхание.

— Маска — это лишь обман зрения. Можешь прикоснуться ко мне и проверить, не врут ли твои глаза. — Её губы касались его мочки, когда она шептала, а ткань одежды пропускала тепло ее тела и ритм сердца. Дыхание, скользящее по коже, будоражило.

Она не шелохнулась, когда пальцы Кэйта коснулись её расцарапанного лица, очертили нос и тонкие губы, шею, плечи… а потом, не спеша, расстегнули замок комбинезона и, забравшись под ткань белья, сжали мелкую грудь. Все это время Кэйт смотрел ей в глаза и был абсолютно бесстрастен.

Марта же смутилась, чувствуя его горячие ладони на своей коже.

— Кэйт… Это слишком, — и все же она не шелохнулась и не отстранилась.

— Похожа… — наконец выдохнул Свон и, убрав руки, отвернулся к просвету.

За спиной послышался резкий звук застегиваемого замка.

— Ты меня облапал… — с возмущением констатировала Марта.

— Удостоверился. — Кэйт снова смотрел на выход. — Ты ведь ушла с группой Кирка… И сейчас должна сидеть в камере предварительного заключения.

Марта молчала некоторое время. А потом он услышал, как она привалилась спиной к стене.

— Официально я и не вернулась. — В темноте её голос прозвучал слишком резко. Марта тихо посмеялась, вскинув голову, прижавшись затылком к отвесной стене. Кэйт обернулся, ловя взглядом её силуэт. Брошенную фразу можно было трактовать по-разному.

— Ты сбежала?

— Можно и так сказать. — Она смешливо на него покосилась и продемонстрировала левую руку. Мизинец отсутствовал. Сама же ладонь была перевязана. — Я кое-что узнала, и это требует немедленной реакции. Увы, мое заключение в Кальтэной ничем не поможет. Лишь сыграет им на руку. Потому я влезла в голову каждому, заставила их поверить, что умерла, и позволила отрезать себе мизинец.

— И зашить рану?

— Ну да, и зашить рану, — она покосилась на перебинтованную ладонь. — Палец ничто, особенно если можно в любой момент вырастить его обратно.

— Ты… — Свон не договорил, тяжело вздохнул и по привычке коснулся пальцами головы, чтобы пригладить волосы… Наткнулся на ткань банданы и усмехнулся… — Не боишься, что в данный момент откровенничаешь не с тем человеком?

Лэйн напряглась, а потом сама же прогнала от себя свои эмоции. Голос продолжал звенеть и дрожать.

— Кэйт… Я тебя усыпила и считала, — призналась она, не отводя взгляда. Неделю назад Свон за такое признание непременно доложил бы куда следует. Увы, это было неделю назад. Сейчас на первый план вышли совсем другие приоритеты. Марта продолжала удивлять. — Я знаю, что твой ошейник больше не работает, что Клэр задержана, и что вскоре здесь произойдут страшные вещи. А человек, который является одной из ключевых фигур в данной ситуации, находится в давно законсервированной части Леополиса. В заброшенном доме семейства Соболевски.

Вот, значит, как обозначалось это место «законсервированная часть Леополиса» и «заброшенный дом семейства Соболевски». Таких в Леополисе было немало. Но вот прорубленные в скале ходы с нишами считались крайней редкостью. Кэйт подозревал, что раньше здесь была расположена автоматика, сейчас же это был заброшенный коридор, усеянный глухими ответвлениями, как щетиной.

— Клэр была очень убедительна, когда просила помочь тебе… Вижу, она зря волновалась, — наконец ответил он на ее откровенность. Получается, он зря пошел к Ирраилю снимать ошейник. С ошейником многое было проще. Настолько, насколько он сам привык. Неизвестность начинала пугать.

— Префект ничего и никогда не делает зря… — прошептала Лэйн. — И, зная Клэр, подозреваю, на себя она больше не рассчитывает.

— Это потому, что её задержали?

— Это потому, что у неё слишком много скелетов в шкафу, Кэйт, — на полном серьезе ответила Лэйн. — И раз ты уже влез в это дело, у тебя два варианта, оставить все как есть и уйти, либо помочь мне и, скорее всего, не дожить до следующего дня рождения.