Пальцы Тариса скользнули по холсту. Очертили лицо белокурой женщины. Странное неведомое чувство дежавю. Что он помнил сам, кроме окровавленного лица этой женщины на портрете, кроме огня на собственной коже, страха? Ничего.

А раз не помнил… был ли он тем мальчонкой на картине? Был ли тем, которого помнили его воспитатели в детдоме?

Была ли у него прошлого вот эта семья? Была ли память, которую разделили между собой Маркус и Фердинанд?

Чужие мысли вторглись в сознание неожиданно. И лишь спустя мгновение хозяин комнаты объявился в ней.

— Это моя семья. Они погибли, — тихо сказал Фердинанд, приваливаясь плечом к косяку и рассматривая черноволосого юношу. — По крайней мере, я так думал еще недавно. Мама читала мысли и на момент смерти совсем спятила. Была полностью не в себе. Братья Маркус и Тео… Мелкий хорошо контролировал температуру тела, мог воспламенять свою кожу участками. Из-за этого часто страдал. Маркус просто силен как бык. Помню, нам было весело.

Тарис молчал. Фердинанд вспоминал намного больше, чем озвучивал. Мелкие особенности каждого, повадки, диалоги, целые дни. Все это неслось в его голове с бешеной скоростью, приправленное болью. Настолько горькой и злой, что горло сжалось спазмом.

Там, в памяти Фердинанда, был извечный ночной кошмар Тариса. От начала и до конца. Вплоть до последнего слова. Там свежими росчерками жили недавно просмотренные видео о той давней трагедии и едва оформившиеся перепалки с Наной. В зале телепортаций этот поток был нечитаем, теперь же словно специально разложен по уровням и линиям.

Тарис судорожно сжался, пропуская все это через себя. Фердинанд тем временем приблизился и встал рядом. Сейчас он был полностью расслаблен и задумчиво смотрел на картину.

— Похоже, кто-то из них придёт меня убить… Вито. Маркус уверен, что во мне сидит наш дед Сатоир, что он управляет моим телом. А он на самом деле в Тео… Или как он теперь зовёт себя… Тарис Лаен. Я надеюсь, найти его первым и показать Маркусу, как он неправ. Хотел бы вернуть хоть часть той семьи, что была у нас… Но это вряд ли. Скорее всего, наша встреча с Маркусом закончится братоубийством, к великой радости Сатоира.

Он перевел взгляд на Тариса, а потом положил руку ему на плечо и сжал.

— Осваивайся, Вито, теперь это место надолго станет твоим домом.

Лаен застыл, не понимая последнего жеста. Фердинанд же убрал руку и вышел из комнаты.

Тарис еще некоторое время смотрел на закрытую дверь, а после снова взглянул на портрет. Его семья… в полном составе. Мать, отец и два брата. И если с Маркусом диалог хоть как-то наладился. То с Фердинандом это будет в разы сложнее. Уж слишком сильной была его уверенность, что разум императора Сатоира засел в его брате Теодоре. В мыслях Фердинанда даже рыться не надо было, чтобы увидеть, как Сатоир поработил тело Тео.

Вот только Тарис знал, что в его собственном теле есть только он сам. Знал, что виной тому — действия мастера Ирраиля. Если б не нелегальные модификации, наверное, в словах Фердинанда был бы смысл. Вот только как это донести брату? И есть ли смысл доносить?

Теодора, каким бы он ни был, не вернуть…. Сатоира тоже нет. Есть он, Тарис. ГМО, модифицированный больше чем на пятьдесят процентов. Это единственная правда, за которую Тарис мог лично поручиться. Вот и все.

Проще не быть их братом, чем стать камнем преткновения.

* * *

— Добрый день господин… Ирраиль, — поприветствовал оператор на входе в вокзал и быстро набрал данные на сенсорной панели. — Ваше направление?

— Сэльва, — коротко ответил Маркус, видя в стеклянной поверхности свое измененное отражение. Снятый с Ирраиля голографический слепок сделал его неузнаваемым. Инвалидное кресло было неудобным, однако добавляло правдоподобности. Айша протолкала его сквозь рамку идентификатора и мило улыбнулась.

— Господин Димитрий, — поздоровался с ней оператор. — Поздравлю с омоложением. Направление Сэльва?

— Естественно, — усмехнулась Айша. — Соседние места с господином Ирраилем, если можно.

— Конечно, советник… Сегодня будет жарко, запаситесь водой, пожалуйста.

— Спасибо за предупреждение, — Айша толкнула реквизированное инвалидное кресло вперёд. Зеркальные вставки, испестрившие длинный коридор ровными рядами, раз за разом отображали советника Димитрия, толкающего коляску с мастером Ирраилем.

— Ребята уже на позициях? — поинтересовался Маркус, непринужденно развалившись в кресле.

— Проинструктированы по всем вариантам развития событий. Не парься, не глупы.

— Я не хочу, чтобы этот пункт плана бездарно провалился из-за какой-то мелочи.

— Брось, единственный бездарный момент в твоём плане — это Тарис со своим спасением Наны.

Маркус промолчал. Впереди ждала посадка на пневмопоезд и путь в Сэльву. Фердинанд…

И где-то на этом отрезке стоило незаметно поменять лица и перенастроить паспорта…

«Человек не может успеть все.

Порой, все успеть невозможно даже спустя поколения.

Однако…

Человек может все. Порой за одну жизнь он делает больше, чем целые поколения».

Из приветственной речи Фердинанда І,

третьего Императора Сакской империи

Жёлтый календарь, седьмой день.

302 год от Перелома

Время показывало два часа дня. Заседание профильных групп было в самом разгаре. Префекты, в свою очередь, уже отбыли на места, озадаченные целыми пакетами вопросов.

Нана была отправлена досыпать, как выразилась тридцать восьмая, в технический сон, во избежание перегруза. Дежурные техники говорили, что её синхронизация идёт легко.

Это радовало, и все же Фердинанд не хотел рисковать и снова оставлять кластер без главного оператора.

Наверное, потому находился сейчас среди своих секретарей и руководил процессом.

Центр видеонаблюдения имперского бюро внутренних расследований работал в абсолютной тишине. Немые записи сочились из каждого квадрата его площади, демонстрируя десятки историй на каждом голографическом экране. Система автоматически выделяла самые спорные кадры и выносила их на центральный экран, поделенный на несколько десятков ячеек. Каждое видео идентифицировано и датировано, каждое со своими событиями и участниками. Здесь можно было увидеть как леополисский магазин генетического товара с вершащимся в его стенах допросом и убийством, так и видеотрансляцию с места разбора завалов на верхних этажах Ио, повредивших пятый блок охлаждающих установок. Рядом с ними в кадр попало столпотворение на городских улицах, находящихся в противоположном конце десятого города, возле заблокированного входа на вокзал.

Куда бы ни смотрел Фердинанд, из какой бы точки империи ни шла прямая трансляция. Картина была одной и той же. Обычная человеческая паника охватывала каждый клочок империи. Аллот, Полоника, Маврикия, Леополис… И десятки других префектур, проблем у которых сейчас возникало несчетное множество.

А вместе с тем государство пытались брать контроль над каждой ситуацией отдельно.

Группы быстрого реагирования перераспределялись в самые горячие очаги. А где было возможно, к процессу подключали гражданских. Из динамиков всех городов лились одни и те же фразы: «Граждане, пожалуйста, сохраняйте спокойствие», «Граждане, не стесняйтесь просить и предлагать взаимопомощь…», «Граждане…»

Фердинанд смотрел на эту какофонию действий с раздражением и чувством абсолютного бессилия.

— Есть доступ к блоку, ремонтные бригады пошли, — отозвался один из операторов, фиксируя в базе данных время входа.

— Оповестить население, — велел Фердинанд, потом обернулся к тридцать восьмой. — Маркуса Соболевски так и не нашли?

— Поиск по лицам не даёт результата. Мой император, системы зафиксировали остановку жизненных процессов генетических дел мастера Ирраиля. Определено местонахождение Нандина Абэ. Идентификатор личности отсутствует.