Голос у Свона был мягок и дружелюбен. Лицо спокойно. Вместо вчерашней формы сегодня он был облачен в хлопковые джинсы и темную водолазку. Ошейник резко контрастировал с ней, как вычурное ожерелье. Значок полиции, как ни странно, отсутствовал.

— Я оплошал… — он наконец перевел взгляд на лицо следователя.

— Все мы плошаем время от времени, — прошептал Свон. — Хотите, я вам почитаю?

— О чем? — Димитрий все еще находился мыслями во вчерашнем происшествии и в собственном сне. А потому не мог понять, чего сидящий рядом мужчина добивается.

— Это из местной библиотеки, репродукция фэнтезийного романа прошлого. — Кэйт повернул книгу к старику, демонстрируя обложку во всей красе. Название было под стать изображению: «Любовь демона».

— Не думал, что вам интересны эти извращения…

— Никогда не смотрел на этот жанр как на извращение. Полет мысли и желаний, но не более. Если подумать, наш мир прекрасно вписывается в фантазии прошлого. — Кэйт снова открыл книгу.

— Каким боком? — надо признать, странный разговор действительно отвлекал. Димитрий наконец начал расслабляться.

— Умениями, — ничуть не смутился Свон. — Победа над болезнью и смертью, над собственным телом. Мутация и трансмутация. Бессмертие и свободная к использованию энергия тела… Безграничная любовь с обязательствами и без. Предки называли это магией и колдовством, чувствами. И, надо признать, их упорство в осуществлении желаний неподражаемо. Чего стоит долгожительство некоторых современных людей… или частичное омоложение…

— Предки обманывали себя, — возразил Димитрий. — А особо удобоваримую ложь сохраняли на века как средство контроля над массами.

— К примеру?

— К примеру, тот сублимированный кофе, что вы пьете… В нем нет кофеина. Через полчаса вы захотите спать. Но желудочная боль даст знать о себе быстрее.

— У меня не бывает желудочной боли, — усмехнулся Свон, снова беря с тумбочки свою чашку и ополовинивая ее. — Мой кишечник готов глину переваривать, а если понадобится, и опилки…

— Издевательство над геномом, — покачал старик головой и опять лег. Взгляд скользнул по идеально ровному потолку.

— Наверно… — голос сидящего рядом модифицированного неожиданно стал бесцветным. Димитрия ни капли не волновало то, что он сболтнул лишнего. Думал он о другом:

— Сбежавших нашли?

Кэйт опять оторвался от книги и внимательно взглянул на старика.

— Последнее сообщение гласило, что они выжили после падения и ушли в лес.

— Немыслимо, — сокрушенно прошептал советник. Следователь усмехнулся.

— Говорю же… как в фэнтезийном романе… Даже нашел похожий момент.

Он снова умолк, а Димитрий нервно пожевал губу, пытаясь осознать сказанное. Впрочем, это не поддавалось осознанию. Он отчетливо помнил пропасть, над которой двигался фуникулер. Если Лаен выжил, то он монстр. А монстры империи не нужны. Даже печально. Парень так сражался за жизнь, и ее просто отберут… Разделают и пустят на запчасти для нуждающихся.

Был ли Тарис тем пареньком, которого прятал клон Абэ?

Глупые… глупые мысли.

— А знаете, прочтите мне, — прошептал Димитрий. Хотелось на самом деле сказать другое. К примеру: «Отвлеките и развейте сомнения».

— Она смотрела на это исчадие ада своими влажными от слёз глазами… Все в душе бедняжки трепетало от ощущения его неподражаемой силы, — начал Кэйт с выражением. — О мой бог сумеречных земель. Держи меня крепче и никогда не отпускай… Огонь преисподней окутывал их, и не было ничего ласковей в тот откровенный момент…

«Наверное, тот, кто сочинял эту книгу, имел богатый опыт», — думалось Димитрию. Тот самый фривольный опыт невозмутимый следователь тоже озвучивал. Паршивец. Все же стоило накатать на него жалобу.

Зеленый календарь, как говорили теперь, включал в себя все летние месяцы. Райго откровенно не понимал, зачем было менять названия времен года. Но, увидев однажды на столе брата разноцветный календарь, расчерченный на четыре части и окрашенный в белый, голубой, зеленый и желтый цвета, осознал: люди попросту забыли названия… Проще было ткнуть в цвет, нежели в надпись. Учиться читать не требовалось. Прискорбный факт падения. Темная сторона любой войны. Наверное, если бы под руками в то время был круг, разделенный на сектора, то и слово «календарь» стерлось бы из памяти, став сектором или долью… А потому вместо лета именно Зеленый календарь радовал жизнью: трелями между ветвей, шорохами в траве, стрекотом и порханием.

Поле, которое их тройка пересекала, не было диким. Скорее оно просто забытое до сбора урожая. Посевная культура, использованная здесь, так называемый амарант, была прекрасным источником белка и минералов. Зерно, сосредоточенное в соцветиях-метелках, занимало лишь малую часть растения. Длинные толстые стебли и нежные ромбовидные листья величиной с ладонь — хоть с виду они казались просто ненужной биомассой, на самом деле были съедобны как для человека, так и для животных. Потому в итоге в производство шло почти все растение.

Сейчас, в середине лета, посевы уже оформили свои соцветия. Кое-где они даже налились красным, вытянулись вверх, выше головы, но все еще были неспелыми. А вот листья могли пойти в салат уже сейчас. Потому, пока Тарис шел вперёд, Райго, не раздумывая, рвал их, решив, что на одном сухом мясе долго не протянешь. Ещё несколько суток — и система пищеварения начнет давать сбой, требуя жиров и клетчатки. И сколь бы ни модифицировали эту часть человека, одно остаётся неизменным — без нормального питания ферментная система даёт сбой… А сбой дает болезнь. Взгляд Иссиа тут же скользнул по вышагивающему впереди Тарису. С его анорексией однозначно что-то надо делать…

Взгляд серых глаз устремился дальше, к возвышающимся впереди старым постройкам. Отчасти их прикрывали низкие деревья. И не абы какие, а плодовые.

Они обрамляли почти все поле. Словно исполинские кусты. Старые перекрученные ветви нависали над землёй, изгибаясь под неестественными углами так, словно долгое время на них висели грузы, оттягивающие ветви вниз. По центру крон можно было спокойно гулять, столь плотно были переплетены искореженные садоводами кроны. Молодые же побеги тянулись вверх, творя из этих деревьев некое подобие исполинских чаш. Райго смотрел на них и понимал, что и девчонка на руках Лаена тоже вот так цепляется за них своим вниманием. Тянется к ним неприкрытыми мыслями.

Ее ощущения лились нескончаемой рекой, пронизывали насквозь, заседали в мозгу. Бесконечный радиопоток с неубиваемой вышки предков. Только вместо металла живое тело, живой мозг, живое желание. Оказывается, Нана любила наблюдать за тем, как мелкие плоды за время Зеленого календаря превращаются в наливные сочные фрукты. Любила вгрызаться в спелые яблоки зубами и наслаждаться истинно летним сладким, слегка терпким вкусом.

От Вагнер невольно хотелось избавиться. Ее мысли были слишком неприкрытыми. Сбивали внутренний настрой и ощущения. Позавчера это забавляло, вчера воспринималось как данность. Но сегодня с каждым часом все больше раздражало. Райго не мог отгородиться от нее. И это обескураживало. Раньше он не сталкивался с такой проблемой. В Леополисе все прекрасно получалось. Была ли причина в особом ментальном фоне, глушителях или в самих Нане и Тарисе? Возможно, дело в его спутниках. Эдакий пси-фактор, действующий помимо человеческого желания? Ментальный фон?

Райго продолжал хмуриться, а Нана смотрела на него, лениво положив голову на плечо Тариса. Взгляд у нее был как у кошки: довольный, чистый, с легкой паволокой самодовольства.

Сам же Лаен шагал бодро и только раз дернулся, когда девчонка открыла рот и что-то прошептала ему на ухо…

Похоже, Вагнер прекрасно отвлекала Тариса от мыслей Райго. И это играло на руку самой девчонке. Как бы Райго ни мешали ее мысли, Иссиа понимал, что без нее он останется один на один с Лаеном. Нана сама по себе была мощным фактором.

* * *

Тарис любил смотреть в небо. Из окон, с балюстрад, лёжа в траве или занимаясь упражнениями. Цвет неба был хорошим и понятным. Таким же, как его глаза, когда он спокоен… когда он измучен и зол. Когда вечерним небом стелились красные облака, казалось, что оно так же устало, как и он… А когда утром поддевалось золотым, ему приходило на ум, что солнце опять в хорошем настроении.