Это помогало собрать себя в кулак и двигаться дальше. Не смотреть вокруг, не оглядываться назад, дружить, следить за чужими мыслями и отвечать исключительно на хорошее. Выстраивать отношения в приятном тоне и не лезть на рожон. Что же в этом процессе изменилось?

Его память покромсали и вывернули. Сколько бы Лаен ни рылся в событиях прошлых дней — он не мог понять, когда прозвучал тот роковой приказ. Когда появилась женщина с маячком в голове? И почему он, послушав ее, пошел на ненужный вступительный экзамен. Почему вспылил тогда, после отказа ни в чем не повинного экзаменатора?

Телепатия… Бич нынешнего человечества. Свойство, выведенное во время минувшей войны и до сих пор не искорененное. Читать мысли зазорно и неэтично. Если читаешь — ты молчишь и не подаёшь виду. Этому учат, это вдалбливают в голову до посинения, покуда простая истина не станет частью твоего восприятия… То, что умел Иссиа или та женщина, было ещё хуже. Полное подчинение, которое пугало большинство современных людей и с которым Тарис сталкивался последние несколько дней… Что делать с Райго, он не знал. Но сделать с ним хоть что-то, прогнать или отпустить, ему тоже не хотелось. Сказывались тайны, что нес в себе этот человек. Тайны, о которых он умел не думать… и при этом врал о блоках.

Если бы Тарис сейчас спросил его о кроссовках, Иссиа бы тоже соврал. В этом не было сомнений.

— Не могу понять, сколько тебе лет, — неожиданно прошептала Нана ему на ухо. Тарис вздрогнул от того, как ее теплое дыхание скользнуло по его шее. Это было странно и неожиданно. Он почти не ощущал ее веса на своих руках. Шел, словно ее не было рядом. А тут прочувствовал… дыхание. И все мысли услышал разом, хотя и не хотел.

Город тем временем приближался. Уже можно было разобрать ряды построек между деревьев и просветы улиц между них.

Ответ на ее вопрос не находился. Лишь стандартная отмазка.

— Зачем такой девушке, как ты…

— Знать что-то о таком парне, как я… — передразнила она его и чуть приподняла голову, заглянула в синие глаза. — Может, потому что такой парень, как ты, несет такую девчонку, как я?

Тарис промолчал. Молчала и Нана, рассматривая его вблизи и дыша ему во впалую щеку.

Странно было за ним наблюдать. Просвечивающая вены кожа, прощупывающиеся кости. Непривычно ощущать его движение, как шевеление иссушенного дерева… И при этом понимать, что это дерево слышит каждую ее мысль и каждое сравнение.

Этот модифицированный оставался поразительно спокоен. Куда делась та взбешенная тень, пылающее пламя, вращающееся под невообразимым углом белки глаз? А главное, почему Райго веселился, намекая на семь минут проблем?

Спохватившись, решила перевести тему.

— У тебя руки жесткие. Костлявые и не мягкие совсем. Я думала, тебе лет пятнадцать, ну, семнадцать… Но в тебе нет максимализма и категоричности, присущей этому возрасту. Словно все свои кризисы ты уже пережил… — говорила она.

Если бы только Тарис не читал мысли… Он бы подумал, что она издевается. Но нет, Нана Вагнер была предельно серьезна и открыта сейчас. Ее мысли были многослойными, разными… она тасовала их, думала, что сказать, как проявить себя. Абсолютно без злобы.

Он наконец перевел на нее взгляд.

— Ты сейчас хочешь соврать мне, — словно не слыша ее, заметил он. Нана удивленно замерла, а он продолжал: — Думаешь, что сказать о своем возрасте.

— Да ну… И что же такого я собираюсь о нем солгать? — Вагнер не потешалась, не удивлялась. Скорее просто не верила. И Лаен очень четко это ощутил. Но ни молчать, ни увиливать от ответа не собирался. Пусть после этого она вздрогнет. А она точно вздрогнет и нахохлится, словно промерзшая птица.

— Тебе девятнадцать, а по документам двадцать один… — прошептал он. — Документы ты делала в десятом подземном городе на нижних уровнях. Бежишь от семьи… А еще ты умирала позавчера, из-за меня… Я тебе должен.

Просто должен: за переулок, за своевременную помощь, за открытый взгляд и откровенное наплевательство на правила ее клана…

Нана скривилась. Дернулась в попытке спрыгнуть с его рук, но Тарис держал ее слишком крепко… и смотрел на нее слишком внимательно. Поняв, что ей не выбраться, Вагнер опять расслабилась и положила голову на костлявое плечо. Скользнула взглядом по виднеющейся между зарослей фигуре Райго. Она видела его напряженные движения. Хмурое лицо… полиэтиленовую котомку, которая огромной массой лежала на его плечах. Нана не могла ее поднять. Даже понять не могла, чего Тарис туда нагреб.

— Мне неудобно, — наконец прошептала она, говоря обо всем и ни о чем одновременно.

Но Тарис даже это понял. Или, может, просто сказал то, что более всего подходило ситуации:

— Я знаю… Но у тебя болят ноги, а это еще неприятнее. — Голос его, как обычно, дрожал, был низким и хриплым. Она поймала себя на мысли, что начала разбирать интонации в непрекращающемся дребезжании и хрипе. А еще — настроение. Даже странно.

— Откуда тебе знать, ты же ГМО…

Думала при этом она о другом. Лаен опять начал улыбаться и Нана содрогнулась от того, насколько жуткая у него улыбка.

— Слушай… ну хоть скажи, отчего худой? Не может быть, что тебя не кормили… — попросила она, опять разглядывая его лицо. Удобнее обвила шею руками. Лаен как-то сдавленно вздохнул. Но увиливать от ответа не стал:

— Кормили, конечно. Метаболизм нарушен, слишком быстрый. К тому же мой расход энергии далек от среднестатистического… — пояснил он. Взгляд его уже скользил по окнам ближайших построек, по поросшим травой насыпям давно раскрошившегося кирпича. Асфальта он не наблюдал. Его давно раздробили и растащили.

Нана продолжала смотреть на своего спутника, отчего становилось откровенно неловко. Он уже наперед знал, что она скажет. И какой будет интонация. Без доли издевки или непонимания. Лишь констатация факта и немножко жалости, смешанной с натуральным интересом:

— Грубо говоря, тебя недокармливают, ты потому сырое мясо готов жрать? — Подытожила она и тяжело вздохнула. — Что же с тобой делать…

От девчонки откровенно начало тянуть «заботой» … Не липовой, а словно от нянечки в детсаду… Была у них в отделении для мелких одна сердобольная и тревожная…

— Мне двадцать… — невпопад ответил он, нервно дернув плечом.

Нана фыркнула.

— Ты… нарочно, да? — возмутилась она.

— Конечно. — пробубнил Тарис, останавливаясь. Разговор неожиданно стал слишком сложным для него… — Я же псих, наивен, глуп и крайне расчетлив одновременно…

Это тоже было в ее мыслях… В какой-то из них — вчера или позавчера…

А сейчас Нана обиделась, услышав их отражение.

— Короче, засранец он, — встрял Райго, догоняя их.

Они наконец пересекли поле. Можно было заметить куски асфальта, еще не прикрытого землей, а кое-где даже виднелись старые вывески магазинов… нарисованные прямо на стенах… То, что было привинчено, приклепано, приварено — уже давно сняли. Спилили дорожные знаки, убрали кабель, до которого могли достать. Вырыли трубы… и несли все, что плохо лежало.

* * *

Пройдя сквозь телепорт префект Аллота, Казимир Руф внимательно осмотрелся. Под сводчатым гранитным потолком разместился целый десяток телепортов. Каждая арка могла принять как минимум пять направлений одновременно. У каждого стояли техники в спецофках. У стен застыли изваяниями гемовцы в синих военных формах. Лица у них были одинаковые, что говорило о пущенном на поток удачном образце генома.

Другие префекты, кто привычно, кто осторожно, выходили из телепортов и озирались по сторонам. В отполированных до глянца каменных помещениях было сумрачно, даже несмотря на прекрасное освещение. Темные стены съедали яркость, поглощали ее и отражали происходящее, словно старые поблекшие зеркала. Единственный коридор уводил из зала телепортаций. Лаконичные белоснежные таблички направляли прибывших в зал заседаний по давно не меняющемуся маршруту. И вдоль всего пути встречались одинаковые ГМО, застывшие изваяниями около стен. Несмотря на абсолютное спокойствие последних, от них веяло опасностью и силой.