— Следующий! — гаркнул экзаменатор, щуря мелкие свиные глазки на упитанном красноватом лице.

В огромной аудитории Высшей Военной Академии Леополиса было не только тихо, но и многолюдно. Вот только будущие студенты не толпились, снуя меж рядов, да и парт тут не имелось. Вдоль всего помещения с высоким сводчатым потолком протянулась сплошная проверочная полоса длиной в двести метров, усеянная датчиками.

Из ряда молчаливых парней и девушек, выстроившихся вдоль левой стены, вышел тощий паренёк в мешковатой футболке и потёртых джинсах.

— Имя! — тон экзаменатора не сменился. Его цепкий взгляд уже скользил по худому телу абитуриента. Парень был белобрыс, синеглаз, а его тонкая кожа обтягивала не столько человека, сколько скелет без ярко выраженных мышц. Из-под растянутого ворота футболки виднелся золотистый ошейник.

— Тарис Лаен, — прошептал парнишка странно скрежещущим, словно у много курящего старика, голосом.

Секретарь, доселе стоящая за спиной тучного экзаменатора со стопкой папок в руках, тут же передала ему личное дело Лаена и чётким шагом отступила назад.

Резко раскрыв папку, экзаменатор скользнул взглядом по скудным строчкам автобиографии и перешёл к отчёту экспертов по биоинженерии.

Аббревиатура ГМО — краткое обозначение генно-модифицированного организма — стояла в заключении. Проще говоря, боевая биомашина с зачатками интеллекта. А это значило только одно: замерший перед ним тощий ребёнок более чем на пятьдесят процентов не человек. Что ж, учиться модифицированным не запрещалось. Тем более на военном факультете. Здесь, если подумать, все в той или иной мере ГМО.

Кивнув на проверочную полосу, похожую сейчас на покрытую пробкой дорожку, преподаватель приготовился ждать и, как только парнишка встал на старте, медленно кивнул.

Папки, которые его личный секретарь держала в руках, неожиданно сдуло, разбросав по полу. Одежда присутствующих затрепыхалась, облепив тела. Пробка, устилающая дорожку, осела мелким крошевом. Парень стоял рядом с экзаменатором и с надеждой смотрел ему в глаза.

Динамик тут же ожил, послышался голос штатного оператора:

— Физические силы — триста четыре процента. Пси-фактор — выше нормы.

— Время максимальной нагрузки? — голос экзаменатора дрогнул, словно он задержал дыхание в преддверии чуда.

— Семь минут, — вздохнул оператор, отключая динамик.

— Не подходит, — повторяя интонацию коллеги, процедил мужчина. Отвернувшись от парнишки, он вернул личное дело секретарю и, набрав полные лёгкие воздуха, гаркнул: — Следующий!

Что-то неуловимо изменилось в окружающей атмосфере. Экзаменатор вскинул голову, а дальше его мир перевернулся. Последнее, что он смог чётко увидеть и осознать, — это покрасневшие белки глаз тощего паренька, яркие искры в зрачках и тихое, гулкое рычание.

Сирена натужным воем оповестила о тревоге. Удивлённо вскидывая головы и оглядываясь, студенты шумели, спеша к выходу. Всё происходило без паники и соответственно правилам поведения в экстренных ситуациях.

Ничего не выбивалось из стандарта, не предвещало беды — учебная тревога, не более.

Спокойствие будущих тружеников Сакской империи сдуло вместе с взрывной волной, выбившей стрельчатые окна и вынесший осколки наружу. Дверь аудитории в конце коридора снесло под шквалом ветра, пронесло вдоль всего зала и смачно впечатало в стену. В створку был вдавлен тучный преподаватель, натужно харкающий кровью. В следующий миг паркет, доселе аккуратно устилающий пол коридора, вздыбился на всем протяжении, словно от последовательных взрывов. Рядом со стонущим преподом материализовался тощий парнишка.

— Почему я не сдал? — прошептал он. Его страшный скрежещущий голос пробирал до дрожи. Стоящие дыбом волосы, казалось, шевелились сами по себе, делая картину ещё более жуткой.

— Потому что… семь минут… животное, — едва ворочая языком, ответил экзаменатор, поднимая на него затуманенный болью взгляд. Он с ужасом понимал, что отведённое время вышло намного раньше. Модифицированный вышел из-под контроля…

Узкое лицо мальчика исказилось, зубы заскрежетали, настолько крепко он их стиснул…

— Я Тарис Лаен, а не животное… — И пальцы парня с мерзким звуком сжались на шее мужчины…

Незадачливый преподаватель так и не увидел, как сквозь толпу жмущихся к стенам перепуганных студентов прорвались два смельчака. Не раздумывая, они накинулись на паренька с единственной мыслью — остановить беспощадное убийство.

Кто-то в ужасе кричал, кто-то лежал в обмороке, кто-то звонил в полицию…

День в поднебесном городе Леополисе только начинался.

Процедура составления личного дела преступника всегда одинакова. Снятие отпечатков пальцев, забор образца ДНК, фотографии в анфас и профиль. Замер роста и веса. Обязательно составление словесного портрета и краткий отчёт штатных психолога и био-инженера об уровне опасности индивидуума и его социальной адаптированности.

Эта процедура часто была в новинку для самих задержанных правонарушителей, и этот случай не стал исключением. Нана Вагнер, ярко-рыжая стройная девчонка с зелёными глазами и миловидными пухлыми губками на маленьком лице, глядя на все происходящее, чувствовала глубочайшее омерзение. Её, студентку второго курса юридического факультета, приняли за какого-то третьесортного преступника и заперли в клетке, словно животное. И плевать, что она всего лишь хотела помочь остановить взбесившегося ублюдка. Негодуя по поводу такой дичайшей несправедливости, Нана усердно мерила шагами свою камеру размером два на два метра. Из удобств тут имелся только писсуар да дырка в полу, словно наличие женщин в камерах не подразумевалось вовсе. Мелкий краник торчал из стены над дыркой. Это было что-то типа унитаза-рукомойника в одном флаконе.

Кровати в камере не оказалось. Зато вдоль правой стороны вытянулась узкая лавка, оббитая войлоком. Кстати, это была единственная стена, от которой не било током.

Негодующе крутанувшись на пятке, Нана уже в который раз дошла до противоположной решётки и осмотрелась. В метрах трёх от неё в центре такой же клетки сидел Райго Иссиа, третьекурсник с исторического. Черноволосый, сероглазый, красивый и обаятельный. Раскосые глаза выдавали его азиатских предков. Губы были скорее тонкие, чем полные, чётко очерченные. Пушистые чёрные ресницы и густые брови. Смазливый и сексуальный книжный червь.

Странно сощурившись, парень неожиданно похабно улыбнулся:

— Про себя думай, дура, нечего мне свои сексуальные фантазии транслировать.

«Книжный червь с телепатическими способностями…» — мысленно уточнила Нана.

Легонько шлёпнув себя по лицу, тяжело вздохнула. Если бы ей вчера сказали, что она будет сидеть утром в клетке рядом с телепатом, да ещё и по подозрению в непреднамеренном убийстве преподавателя… Вот же ж… Девушка неосознанно сжала ладони в кулаки. Приступ яростной обиды застрял в горле плотным комом. Она бессильно ударила по прутьям, не обращая никакого внимания на бегущий по ним ток.

— Это ты виноват! — выкрикнула она, грудью прижимаясь к металлической поверхности и стараясь не расплакаться от бессилия. — Какого хрена ты принудил меня полезть на модифицированного!

Райго сощурился, внимательно рассматривая на девчонке розовый бюстгальтер сквозь порванную и уже начинающую дымиться одежду. По витиеватому кружеву расползлось кровавое пятно. Такие же были на разошедшемся шве рукава и короткой плиссированной юбочке. Коленки на длинных ножках Наны были разбиты, колготки — порваны.

— Я не принудил, — осклабился парень, — я предложил, а ты согласилась.

— Да я очнулась уже будучи по локоть в крови! — бессильно вскинув руки, она отступила на шаг и потупилась. Невольно хлюпнула носом. Кому она пытается это сказать? Глупость же.

— А ты следователю расскажи, — посоветовал Райго, прекрасно понимая, что она так не поступит. — И непременно распиши в красках все, что думаешь о моей телепатии и своей восприимчивости, — уже откровенно посмеивался он. — Уверен, ему будет интересно.