Мир звенел, словно накрытый колоколом, шатался, как посудина на плаву. Густой непроглядный дым застилал слезящиеся от боли глаза, сужал пространство на длину вытянутой руки, плыл темными пятнами и едва уловимыми очертаниями.

Словно издеваясь, тишину прорезал один выстрел, потом второй. Тихий вскрик после и падение тела… Всхлипнув, Марта попятилась, касаясь руками стены. Память услужливо подбрасывала понятия из далекого прошлого: засада, зачистка, отстрел… Нащупав дыру в стене, не раздумывая, скользнула в нее, подвернула ногу на насыпи и покатилась вниз, больно проехавшись руками по старым осколкам.

Выстрелы продолжали прорезать тишину, методично и с завидным постоянством. Чужая боль пронзала ее тело, ввинчивалась в мозг беззвучными криками. Бессильно спрятав лицо в липких от крови ладонях, Марта зажмурилась, задрожала. Слишком давно она не использовала силу таким образом. Сознание развернулось, словно полотно, обняло каждое существо, вспороло каждый ум, вбирая чужие мысли. Оно умирало, болело, трепыхалось в последнем вздохе. Черное пятно провала очертилось где-то внутри мысленного хаоса. Ее враг был один… а ближе всего к нему оказался не поддающийся внушению Кирк…

* * *

Мастер Ирраиль задумчиво смотрел в монитор, развернутый в его сторону. Он как раз наблюдал за тремя людьми, подвергшимися атаке. Сьемка была замедлена, что позволяло оценить каждый миг движения.

— Забавный экземпляры, — наконец выдал он и указал пальцем на рыжую девчонку, которую втолкнули в окно полуразрушенного здания. — Вот эта девочка с запрещенной модификацией. Из беглых.

— Она норма, — заметила Дэйла. Ставя видео на паузу.

— Норма… — прошептал старик, чуть склоняя голову, — все мы норма в той или иной степени.

Его скрюченный палец снова коснулся поверхности жидкокристаллического экрана.

— Гляньте, где ее руки, в тот момент, когда парень ее отталкивает, она уже ухватила сеть… Вы видите реакцию на электрический разряд? — поинтересовался он. — Я вот не вижу. Отсутствие реакции тела на электрический разряд прямо говорит о модификации. Назовись эта девушка хоть тысячу раз нормой, она такой не является.

То, что настоящая норма, гомо сапиенс, просто не сможет выйти из радиоактивной местности без последствий, он не сказал. Помнила ли об этом женщина — не факт. Киборги тоже к норме не имели никакого отношения. Без модификаций их слияние с машинами было крайне сложно и малоэффективно.

— Что скажете об остальных? — спросил Биби. Он, как обычно, сидел за своим столом.

— А что сказать, — пожал плечами мастер, — вы сами видите, что они вытворяют. Хотите больше, дайте их кровь. Проанализирую ДНК и выдам ответ.

— Мы должны понимать, чего ждать, — Дэйла не отступала, — как содержать, чтоб без проблем.

— Так же, как это делают имперцы, — пожал плечами Ирраиль, — клетка под напряжением. А вот для девочки придется найти что-то иное.

— Это все? — поинтересовался Биби.

Мастер задумчиво нахмурился, привычно пожевал губу, снова наблюдая за движениями людей.

— Я хочу их исследовать, — наконец ответил он, — поэкспериментировать.

— Нет.

— Если я расшифрую коды их модификаций, это поможет вашему делу, господин Биби, — ничуть не смутился он. — Хотите солдат, таких, как тот белобрысый ГМО? Его пси-фактор прекрасен сам по себе, но модификация неоткорректирована. Я могу расшифровать и отредактировать, а может, даже сделать его подконтрольным вам после стабилизации.

— Мы не работаем с ГМО, — отрезал Биби. В этот же миг спокойствие разорвал звук видеозаписи. Тройку атаковали из того странного оружия, что люди Биби постоянно носили в руках. Результат ошеломил.

Ирраиль шумно выдохнул, а после положил ладони на колеса своего инвалидного кресла и сдвинул его с места. Коляска послушно покатилась назад.

— Мы друг друга услышали, господин Биби. Вы знаете, где меня найти.

Он покинул кабинет в гордом одиночестве. От белоснежных коридоров рябило в глазах. И это вносило свою лепту в общее нехорошее настроение старого мастера. Колеса послушно крутились под давлением его рук. Привычность окружающей действительности шла в абсолютное противоречие с тем, что творилось в его старой голове.

Пришлый господин был иррационален в своих утверждениях и взглядах. Теперь Ирраиль видел это так же отчетливо, как и белый цвет, в который были выкрашены стены убежища. Символизм там, где ему не место, всегда будет граничить с ложью и подменой понятий.

Если Биби этого еще не осознал, то грош ему цена.

Одноглазый Голиаф послушно ждал его рядом с подъёмником. Тут же стояла пара людей со своим странным оружием. Действия последнего Ирраиль успел увидеть на записи. Легкость, с которой эти люди пользовались этими орудиями, поражала. Это даже боем нельзя было назвать.

Впервые Ирраиль подумал о том, что запрет на дистанционное оружие в Сакской империи есть нечто большее, чем прихоть. Хочешь убить — сделай лично, лицом к лицу, а не прячась, словно крыса, в надежде удачно метнуть дротик.

Хотя… их огнестрельное оружие мало походило на дротики. Это было нечто худшее. Более циничное, неожиданно простое и от этого еще более отвратное.

Биби неожиданно стал для Ирраиля олицетворением темной стороны империи. Рукой смерти, что стремится отнять у граждан их подобие жизни.

Коляска наконец въехала на подъёмник, и Голиаф привычно нажал на нужную кнопку. Их общий путь вел вниз, к трущобам подземного города. Жилые этажи медленно уплывали вверх. По многочисленным мостикам носились дети. Рабочие были заняты своей жизнью.

— Голиаф… представь, что у тебя есть палка… когда ты ею взмахиваешь, где-то кто-то страдает от увечий… или умирает от них. Будешь ли ты ею махать?

— Странные речи, хозяин, — прошептал Голиаф. — Зачем мне палка, которую нельзя использовать? Слишком высокая мысль… Возможно, господин Биби смог бы ответить вам… или любой другой житель поднебесных городов…

— И правда, слишком высокая, — выдохнул Ирраиль. Голиаф поймет кулак и нож. В крайнем случае удавку… Но вот оружие пришлых — поймет ли? Проникнется ли им?

Лучше бы Ирраиль не видел той видеозаписи. Теперь его разум был смущен, а сердце сбивалось с ритма. Иррациональность бытия сковывала его старый мозг и вводила в абсолютное безумие восприятие действительности. Это была новая граница, отделяющая его неидеальную вселенную от новых возможностей восприятия.

Пришлые были там, за рубежом его мира. Они диктовали свои желания и не хотели понимать, что сами для себя являются целью. Они не работают с ГМО, но используют палки, которые хуже модифицированных… И стоят у подъёмника со своими палками, словно вершители судеб.

Собственная нора встретила его, как обычно, незапертыми дверьми. Ирраиль сполз со своего инвалидного кресла и даже не обратил внимания на то, как Голиаф подхватил его одной рукой и закинул на второй этаж.

Путь старика лежал в лабораторию, спрятанную за плотной крышкой люка. Боль от того, что любимое дело было под запретом, колола сердце каждый раз, когда он плотно закрывал все двери, сворачивал тонкий матрас со своей лежанки и поднимал тяжелую крышку люка.

Голиаф в такие моменты стоял на страже, не пропуская никого внутрь. Сам же мастер спускался вниз, окидывал взором помещение, ища какие-либо изменения. И каждый раз, не находя их, мысленно благодарил своего префекта за предоставленную возможность творить.

Вот и сейчас, отрешенно осмотревшись, генетических дел мастер Ирраиль тихо радовался, что никто не рылся здесь, пока его не было. Он с любовью взглянул на висящие на стенах заготовки к имплантатам, чипы, микросхемы, связки проводов и уже готовые к использованию протезы. И все это добро громоздилось над пятью ровными рядами стазисных капсул, отдаленно напоминающих кровати, в которых беспробудно спали его живые, но все еще не законченные работы.

— Страшные палки … — шептал старик себе под нос, глядя сквозь стекло на лица спящих девушек и парней, девочек и мальчиков. — Иррационально… не по-человечески…