— Хочу, чтобы у Вито пропал голос, — наконец сказал он. — И блок на считывание мыслей. Все, что случится с ним, все, что он узнает, должно остаться при нем.

— Со вторым проблем нет. Мальчик несчитываем. Я это гарантирую. А насчет первого… — замялся Ирраиль, нервно потирая руки и думая, как лучше подать. В конце концов, пришел к выводу, что, как ни приукрашивай, все равно звучит дурно. — Голос можно убрать купированием связок… Но не проще ли просто велеть парню молчать? Договором, соглашением?

Фердинанд усмехнулся.

— Мне недостаточно, чтобы он просто молчал, — тихо ответил он, — если я захочу, вы просто вырастите связки заново. Хотя… Это вряд ли…

— Что ж, Вито я заберу завтра днем, магазин откроем позже, с другим товаром, пригласим префектов… И… Ирраиль… Весь товар должен уметь убивать. И быть послушным мне.

— Да, ваше величество, — сглотнув, склонил голову мастер Ирраиль.

Когда связь оборвалась, старик с неким первобытным ужасом уставился в почерневший экран. Он не был готов к такому повороту событий. Но оспорить решение не мог… Разве только… предупредить Биби?

Чего он добьётся таким поступком. Империя всегда была для него воплощением справедливости. Была ли справедливость в желаниях императора — Ирраиль попросту не знал. Хотел верить, что была, иначе за империю становилось страшно.

***

Фердинанд остался доволен разговором со стариком. Отключив связь, он ещё немного полюбовался Нандином, обыскивающим собственный кабинет, а потом взглянул на часы.

Время двигалось к полуночи, а это означало, что его ждёт ещё один спектакль: пробуждение Наны Вагнер. А точнее, кластера в её теле. Сама Нана придёт в себя не раньше, чем через две недели.

Пропустить такое зрелище Фердинанд не хотел. А потому вскоре уже был в знакомой комнате, в которой все последние пятнадцать лет происходило одно и то же.

Нана была там, где её и оставил Нандин. Она чинно сидела на кровати и лишь изредка прикрывала веки. Не спала.

Фердинанд присел рядом и задумчиво взглянул на неё.

— Интересно, вспомнишь ли ты тот разговор с твоим отцом? И как сильно будешь ненавидеть меня после? — спросил он, рассматривая её бесстрастное лицо. — Смотри на меня, номер сорок, когда я говорю.

Она медленно повернула лицо и продолжала смотреть сквозь него, напоминая больше искусственную модель, чем живого человека.

Мужчина шумно выдохнул.

— А ведь ненависть лишь подогревает интерес… — Фердинанд осторожно откинул пряди волос ей за плечи и чуть склонился. — Я все жду момента, когда сотру эту надменность с твоего личика…

Взгляд скользнул к часам… Он отметил последние секунды до начала синхронизации. Стрелка наконец перешла рубеж, отбивая полночь. Фердинанд улыбнулся.

— Трам-парам-пам-пам, — прошептал он девушке на ухо. — Поздравляю с началом синхронизации, милая. Страшно? Ты ведь там, но ничего не можешь сделать… — делился он соображениями. — Забыла, где твои руки, ноги, язык… Не можешь вспомнить свое имя… Только номер… И это ничто по сравнению с тем потоком информации, что начинает наполнять твою голову.

Глаза сороковой неожиданно повлажнели. Тяжёлая капля сорвалась с накрашенных ресниц и прочертила дорожку по щеке. Фердинанд проследил ее путь взглядом, очертил пальцем, стирая влагу и оставляя на ее месте красный след.

— Удивляешь, Вагнер… В который раз, — и, не удержавшись, зарылся пальцами в ее волосы. Привычно задел имплант, притягивая девушку к себе. Согрел дыханием ее губы, а потом накрыл своими. Некоторое время ничего не происходило, а потом Нана неожиданно мелко задрожала и приоткрыла рот. Фердинанд шумно выдохнул и крепче притянут её к себе.

Его тяжёлое дыхание и требовательные прикосновения пробуждали её сознание яркими вспышками. Отдалённое понимание происходящего заставляло девичье тело дрожать от страха и неведомых ранее ощущений.

Стон сорвался с губ Наны. А крепкие мужские руки уже стаскивали с плеч лямки платья и забрались под подол… Губы чертили рисунки на шее и ключицах, опаляя горячими прикосновениями.

— Тип задачи неясен, — выдохнула она, резко впиваясь когтями в его плечи и вспарывая кожу. Фердинд от неожиданности дёрнулся. Плечи пульсировали, а сорочка резко повлажнела.

— Гениально, Вагнер, — он осторожно ощупал собственные плечи сквозь ткань. Девушка тяжело дышала. Щеки раскраснелись, губы припухли от его прикосновений и блестели от влаги. Остро заточенные ногти багровели от его крови. Фердинанда передернуло. Её руки со скрюченными пальцами ещё какое-то мгновение были приподняты, а потом она чинно села и сложила ладони на коленях.

— Номер сорок… Женщина, тип аутентификации… аппаратный… — чеканила она с тем самым надменным выражением, которое не покидало ее лицо уже часов пять к ряду.

— Поразительно, ты ещё упоротее тридцать девятой…

— Номер сорок… Ше-е-еф… Время — двенадцать ночи… Вы пропустили массаж воротничковой зоны. — Она чисто механически поднялась и сделала к нему шаг.

— Сидеть! — Фердинанд резко отскочил в сторону и предупреждающе вытянул руку.

Номер сорок застыла, хлопая ресницами, а потом плюхнулась обратно на кровать и чуть склонила голову в сторону. Помявшись, мужчина сел ровно, озадаченно рассматривая ее. Такой реакции раньше не было. Тем более что Вагнер оставалась послушной.

— Номер сорок, а что мы делали до смены тела, помнишь? К примеру, с тридцать девятой? С тридцать восьмой… Есть резервная копия?

— Не путайте временную синхронизацию баз данных со сменой тела, мой император. — Девушка надменно вскинула подбородок. — Доступна резервная копия тридцать восемь… Запускаю… — А потом выдала: — Через два квартала я забуду этот разговор, а сорок первая будет опять устанавливать границы. Это неизбежно.

— Вот паскудство. — Фердинанд её не слушал, снова пытаясь ощупать плечи.

— Вопрос неясен… Вы устали? Сделать кофе, чай, массаж? — Лицо Наны опять прорезала улыбка, а интонации были идеально скопированы с тридцать восьмой. — Мы можем поиграть, мой император.

Фердинанд невольно усмехнулся и покачал головой.

— Ложись спать, номер сорок. Потом поговорим, когда ты будешь в более адекватном сознании.

* * *

Была полночь. Многочисленные семейство Вагнер отправилось спать, и лишь десяток старейшин заседали в тесном кругу. А точнее, молча взирали на единственный в их селении плазменный экран.

Увы, запись была односторонней, и узнать, что именно делал в это время неожиданно скончавшийся глава клана Вагнер, не предоставлялось возможным.

Несмотря на это, информации в видеозвонке было предостаточно, чтобы судить. Правитель их государства страдал нескончаемым словесный поносом, любил давить на слабые места и порой даже молол чепуху. Фён Вагнер, в свою очередь, отличался трепетным отношением к семье и плевал на свои чувства ради общего блага. Видимо, в этот раз собственные тараканы старины Фёна как раз-таки оказались сильнее и добили главу их клана изнутри.

Ганн Вагнер мерил шагами общий зал. Старейшие члены семей сидели хмурые. Даже новоиспеченная вдова скончавшегося главы клана, Маока Вагнер, не ревела, словно блаженная, а была предельно серьёзна.

Стоило экрану почернеть, как Ганн застыл перед родственниками и глубокомысленно изрек:

— Ну что ж, глубокоуважаемое семейство, — мрачно заметил он, — подарить главе телефон с функцией видеозаписи было крайне удачным решением. Осталось найти остальные записи. Маока, сестра, может, ты знаешь, где искать?

Вдова вздрогнула и подняла взгляд на брата.

— Фён не менял кристалл, других записей нет, — её сорвавшийся голос звучал резко. — Но… мы знали, что Нана жива. Префект Леополиса дала эту информацию в обмен на сотрудничество… Он должен был делиться с дэ Руж всей касающийся Фердинанда информацией. — Она нервно сжала ладони в кулаки, семейство слушало молча, и это было страшно. Маока не знала, чего ждать. — Возможно… Есть какие-то документы, но я их не видела.