Риту бросило в жар от вспыхнувшего гнева. Она бросилась на звук. Мать уже сжала в руке штопор, собираясь выдернуть пробку. Очередная бутылка самого дешевого красного вина.
— Ты серьезно?! — Рита возмущенно кинулась к столу. — Нам выходить через десять минут!
— Ну, опоздаем, — мать пожала плечами. — Ей все равно уже плевать.
Сил играть в тихую-послушную доченьку уже не осталось. Рита выдернула вино из маминых рук, возвращая в шкафчик.
— Зато мне — нет! — Отрезала она.
— Ты мне еще указывать будешь, что делать? У меня горе! — Выкрикнула мать, как обиженный ребенок.
Рита твердо посмотрела ей в глаза:
— И оно никуда не денется от того, что ты напьешься!
Слова прозвучали хлестко, как пощечина. Мать даже отшатнулась. Она растерянно приоткрыла рот. Видно, собралась что-то сказать, но не нашла слов. А Рита уже, решительно развернувшись, направилась к выходу. Она опаздывать точно не собиралась.
За спиной послышались сдавленные всхлипы. Притворившись, что не слышит, Рита принялась обуваться. Вскоре в прихожую вышла и мама, хмурая и пристыженная. До кладбища они добрались в полном молчании, обижаясь друг на друга.
Пришли бабушкины знакомые и какие-то дальние родственники. Скользнув взглядом по лицам, Рита поняла, что почти никого не знает. От этого стало еще неуютнее. Она обхватила себя руками, стараясь не слушать причитания вокруг.
Мать застыла рядом, напряженная и прямая, как статуэтка. И только, когда гроб начали опускать в яму, эта отстраненность треснула. Рита вздрогнула от громкого всхлипа над ухом. Мама закрыла лицо руками, и все тело мелко затряслось.
— Ненавижу… ненавижу ее… — Зашептала она неслышно для посторонних.
Эти слова прозвучали излишне рьяно, как самовнушение. Губы Риты невольно дернулись в горькой усмешке. Неплохая попытка обмануть себя. Ненавидеть — значит, не скорбеть.
Мать принялась, как сумасшедшая, слегка раскачиваться на месте. Пальцы скользнули в волосы под платком, а губы искривились от подступивших рыданий. Вздохнув, Рита попыталась привлечь ее к себе. От мягкого прикосновения мама напряглась всем телом.
— Я всегда была одна! И сейчас тоже! — Выкрикнула она, отталкивая Риту. — Не делай вид, что тебе не наплевать!
Некоторые родственники обернулись на громкие слова. От стыда щеки Риты обдало жаром. На глаза навернулись слезы. «Подумаешь, напиться не дала!» — Со злой обидой подумала она. Рита отступила на пару шагов назад, безотрывно глядя на мать, а затем бросилась прочь. Вслед донеслись перешептывания. Спина почувствовала колючие любопытные взгляды.
Рита побежала мимо могил, не разбирая дороги. Слезы застелили глаза, стекая по щекам. Она на миг сомкнула веки в попытке сморгнуть этот туман. В ту же секунду Рита в кого-то врезалась. Видно, человек только вышел в проход между огороженными могилами.
— Рита?! — Раздался удивленный возглас.
Отскочив на шаг, она постаралась вытереть слезы. А перед ней растерянно замер Павел Аркадьевич.
Глава 54
На несколько секунд и Рита, и Павел Аркадьевич замерли с одинаковым удивлением в глазах. Он опомнился первым. Во взгляде появилось искреннее сопереживание.
— Что ты здесь делаешь? — Заволновался Павел Аркадьевич. — Что случилось?
Рита торопливым движением поправила платок на волосах. Пальцы скользнули по щеке, вновь вытирая слезу.
— Бабушка умерла… похороны сегодня.
Повисло недолгое молчание. Во взгляде Павла Аркадьевича проступила горечь.
— Как мама? — Тихо спросил он.
Посмотрев под ноги, Рита со стыдом призналась:
— Сегодня чуть не напилась.
— Пойдем, — мягко сказал Павел Аркадьевич.
Она глянула на него исподлобья и пробурчала:
— Мы поругались. Я туда не вернусь.
— Нельзя, чтобы это вас разобщило, — осторожно заметил он.
Ее терпение взорвалось. Рита взмахнула рукой в сторону, где осталась мама вместе со своими обидами:
— Да нет никаких «нас»! Она только что разрыдалась и опозорила меня перед всеми!
— Ладно, — вздохнул Павел Аркадьевич. — Постараюсь ее успокоить, а ты вернешься чуть позже. Договорились?
Скрестив руки на груди, Рита недовольно насупилась. Он осторожно коснулся ее плеча, посмотрев с теплом и участием. Добрые голубые глаза, совершенно обезоруживающий взгляд… Еще полминуты сомнений, а потом Рита сдалась и кивнула. Добившись своего, Павел Аркадьевич ушел в указанном направлении.
Она уже немного успокоилась, и мозги снова начали работать. «А что он здесь делал?» — Подумала Рита. Взгляд скользнул по сторонам. Приоткрытая калитка. Черное надгробие с фотографией молодой женщины. Шагнув поближе, Рита посмотрела на надпись, пересекающую могильный камень.
Лапина Лариса Валентиновна.
Умерла всего два года назад. Примерно ровесница Павла Аркадьевича.
В нос ударил сладковатый аромат, и Рита только сейчас обратила внимание на букет цветов. Свежие алые гвоздики.
Вспомнились теплая улыбка Павла Аркадьевича и его терпеливый взгляд. Рита никогда не подумала бы, что он не так давно похоронил близкого человека.
Она внимательнее посмотрела на фотографию Ларисы Лапиной. Острый подбородок, чуть капризная форма губ с опущенными уголками, длинные волосы… Рита заметила сходство со своей матерью, и по спине невольно пробежал холодок.
«Неужели он всегда любил ее? Вот и жену нашел похожую», — пришло в голову. Показалось, что покойная Лапина смотрит слишком пристально. Обняв себя за плечи, Рита вышла и прикрыла за собой калитку.
У бабушкиной могилы почти ничего не изменилось. Все те же слезы-причитания пожилых людей. Только мама успокоилась. Она и Павел Аркадьевич остановились в стороне, негромко о чем-то говоря.
Рита не стала подходить и мешать. Она посмотрела на венки на свежей могиле. «А что, если бы я тогда приехала раньше?» — В голову полезли мысли о бабушке.
Когда Рита снова подняла взгляд, то увидела, что мама снова заплакала. Павел Аркадьевич мягко привлек ее к себе. Его рука почти невесомо скользнула по длинным волосам, стекающим на спину из-под черного платка.
Роясь в психологии ради Славы, Рита читала, что нельзя закрывать в себе эмоции. Вот и Павел Аркадьевич не заставлял успокоиться, а просто давал поддержку. Позволял выплакаться с осознанием, что рядом кто-то есть.
Рите захотелось спросить: «Ну, мам, и где же сейчас твой Олег?» А мысли, в итоге, переметнулись к утренним перепискам со Славой и Димой. Она тряхнула головой, отгоняя сравнение.
По возвращении домой мама призналась:
— Он пригласил меня.
С интересом посмотрев на нее, Рита стянула с головы черный платок.
— Куда?
— Не знаю пока. Просто Паша сказал, что будет неплохо отвлечься, — тон показался неестественно ровным.
Голубые глаза мамы показались стеклянными, кукольными. Хоть она и спряталась за маской ненависти, потеря все равно причинила боль.
— Пойдешь? — Рита затаила дыхание в ожидании ответа.
— Наверно, — мама пожала плечами. — Я с ним поговорила — и вроде бы легче стало.
Из сумочки донесся короткий сигнал смс-ки. Рита достала телефон, быстро читая сообщение.
«Ты как?» — Спросил Дима.
«Уже дома. Все норм, напишу чуть позже», — ответила она.
Держа телефон в руках, Рита вспомнила про Кузнецово. Поездка явно на целый день. Значит, незаметно смотаться туда-обратно не получится. Вздохнув, Рита кивнула:
— Павел Аркадьевич прав. Нужно как-то отвлекаться. Я тут подумала, может, съездить на природу на выходных.
Она неуверенно посмотрела на маму. Та замерла на небольшом табурете возле двери, даже не проходя вглубь квартиры. Голос прозвучал бесцветно:
— С Полиной?
Говорить про Диму не захотелось. Слишком крепко засели в голове слова про «дружка». Так что Рита, отведя взгляд, соврала:
