— Я могу, — сказала Авелла. — Но это, наверное, небыстро…

— Стоп. А у кого осталась Искорка? — поставил я самый сложный вопрос.

— Вот уж понятия не имею, — пожал плечами Лореотис. — Вся эта ситуация изначально далеко выходила за пределы учебников практической магии, а вы ещё больше всё усложнили. В мире вряд ли найдётся человек, который понимал бы, что здесь происходит. И не надейся на Мелаирима, он только щёки надувает, а сам просто исполняет план Анемуруда, толком не сознавая, в чём он заключается.

— Спросить бы Анемуруда, — пробормотал я.

— И не думай, красавица! То есть, придурок. Сделай одолжение: не усложняй. Давайте для начала смиримся с тем, что есть, и переживём турнир. Если уж я сумел принять и успокоиться — вы тем более справитесь. Вон отсюда. Дуйте на зарядку, и далее по графику.

— Но душ! — пискнула Авелла моим голосом. Лореотис её проигнорировал:

— Вместо первого занятия — в доспехах на стадион. Сразу в доспехах и в шлемах! По традиции, братья не должны знать, кто есть кто, чтобы рука в бою не дрогнула от братских чувств.

И он выставил нас. Бездушная скотина! Брат называется.

— Ну а что он мог сделать? — рассуждала Авелла, шагая к стадиону. — Утешать нас? Сами виноваты.

— Я виноват…

— Авелла, надо говорить: «виновата». Когда девочка говорит о себе в мужском роде, это звучит нелепо.

— Это ты в нашем мире девочек не видела.

— Не видеЛ, леди Авелла!

Я застонал. Сколько ж над собой опять работать… Нет, правда — сколько? Сколько дней мне придётся быть Авеллой? Недель? Месяцев?.. Лет??? Нет, лучше подумаю об этом завтра. Пока бы турнир пережить. Да, буду думать о турнире, сосредоточусь на нём.

Пока я думал, Авелла ушла вперёд. Понятно, она теперь выше, шаг шире, несётся себе и несётся… Вот начала заворачивать за скалу, и вдруг вскрикнула.

Я замер на месте в первый миг — когда из-за скалы показались чьи-то руки, набросили Авелле на шею удавку и утащили с тропы.

— Авелла! — заорал я и бросился вперёд, призвав рыцарский меч, который услужливо предложил мне интерфейс.

Мне секунды не потребовалось, чтобы преодолеть разделившее нас расстояние. Тропа делала здесь поворот, и за ним, даже не пытаясь убежать или скрыться, стоял человек и душил Авеллу. Вернее, он-то думал, что душит меня, но это лишь усугубляло: я терял одновременно две жизни. Если вдруг чего — у меня не будет друга, у меня не будет тела. Я останусь бесполезным закомплексованным подростком в теле девчонки!

А если Искорка привязана к телу? Тогда план Мелаирима сорвётся, а меня, возможно, выкинет обратно в родной мир. Миловидная голубоглазая блондинка без паспорта и прописки, без гроша денег (ну, разве что, где-то завалялось несколько солсов, и местное золото идентично нашему, это было бы ещё неплохо). Что мне делать? Устроиться уборщицей, снимать комнату в общаге, где меня будут день и ночь насиловать пьяные скоты? Или же мне повезёт, и меня возьмёт к себе какой-нибудь богатый покровитель, проспонсирует запись альбома и съёмки клипа, и я умру, не дожив до тридцати, от лютого передоза…

Столько мыслей за одну секунду через мою голову ещё никогда не проносилось. Наверное, у Авеллы мозг был лучше раскрыт информационному потоку. Говорят же, что у магов Воздуха — ветер в голове.

Мысли, кстати, нисколько не помешали мне мгновенно оценить обстановку и рубануть мечом. Я целился в подбородок — именно он возвышался над моей покрасневшей рожей с выпученными от ужаса глазами. Я уже предчувствовал, как сталь пройдёт сквозь плоть и кости, как брызнет кровь, мозг… Я ждал этого, даже надеялся, что меч по рукоять погрузится в скалу — именно такой силы удар должен был у меня получиться! — но…

Но обстановку я оценил действительно мгновенно. Потому и успел перенаправить удар. Лезвие свистнуло над головой Ямоса и действительно вонзилось в скалу.

Ямос мигом разжал руки, шарахнулся, глядя на меня с ужасом.

— Идиот! — заорал я, чувствуя, как в голосе начинают звенеть слёзы. Нервная система у Авеллы, похоже, была послабее моей. За себя-то она могла терпеть бесконечно — хоть и начала срываться в последнее время — а вот за других…

— П-п-придурок! — поддержала меня сама Авелла, моим голосом, и на полном серьёзе разревелась. Похоже, моя нервная система была полной противоположностью. Над собой я могу лить слёзы и чахнуть, но вот стоит кому-то попасть в беду — и я весь мир наизнанку выверну.

Бедный Ямос совершенно растерялся, переводя взгляд с меня на Авеллу и обратно. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, я заставил себя посмотреть на ситуацию его глазами.

— Мортегар, ты как? — Я подошёл к Авелле, опустился на корточки, следя за тем, чтобы колени были вместе, а юбка не сползала. Как же трудно быть девушкой!

— Больно! — всхлипнула она, ощупывая горло, на котором наливался кровью след от удавки. Сама удавка валялась рядом — обрезок бельевой верёвки.

— Морт, ты чего? — пролепетал Ямос. — Мы же договаривались…

— Да-да, — сказал я и посмотрел в глаза Авелле. В свои глаза. — Заплати ему. Три солса.

— Заплатить?! — У неё аж слёзы высохли от возмущения. — Он меня едва не убил, а я должна ему платить?!

— Должен! — простонал я. — Да, именно потому, что чуть не убил. Ну, Мортегар, ты разве не помнишь? Ты специально его нанял, чтобы он как будто бы пытался тебя убить. И когда у него как будто бы получается, ты ему платишь. Достань из Хранилища сундучок…

Авелла пришла в себя и смекнула, что к чему. Бросив на Ямоса взгляд исподлобья, она запустила руку под плащ и достала сундук. Откинула крышку…

— Ого-го, как я богат! — воскликнула она. — Авелла! Ты это видишь?

— Вижу, — кивнул я, бросив взгляд в сундучок. — Три солса.

— Ага. — Она протянула Ямосу три монетки, тот принял их дрожащей рукой, но убирать не спешил, смотрел на происходящее во все глаза. — Я могу прийти к Дамонту и подать прошение об основании собственного рода! Могу купить себе дворянство, представляешь?

Она посмотрела на меня сияющими глазами.

Так, я — Авелла, я — Авелла. Что бы сказала Авелла?

— Здорово! — Я всплеснул руками. — Папа будет так рад, что я выхожу замуж не за безродного!

Уж не знаю, насколько достоверно получилось. Во всяком случае, Авелла, услышав про отца, немного успокоилась и закрыла сундучок. Погладила его по крышке, будто кошку, и спрятала обратно. Я протянул ей руки, помог подняться.

— Ты, это… — Ямос толкнул Авеллу в плечо. — Извини, если что. Я думал…

— Всё в порядке! — пропела Авелла моим голосом в настолько «голубом» диапазоне, что меня чуть не вырвало. Ямос тоже шарахнулся от греха подальше. Авелла же ничего этого не заметила. У неё горели мои глаза. Видимо, она уже представляла себе покупку дворянства и огромную кучу плюшек, которые вслед за этим на неё/меня обрушатся.

А вот у меня самого вечно времени не хватало на то, чтобы подумать, как использовать деньги с толком. Я относился к деньгам, как к небесполезной штуке, с помощью которой можно облегчить жизнь себе и другим. И это, наверное, нормально — ведь сам-то я ещё никогда не зарабатывал. Привык, что серьёзные вопросы решают взрослые. Вон, даже дом взял — и просто так подарил. Узнали бы об этом родители — убили бы, а потом застрелились. Как так — дом подарить! А на кой ляд мне, спрашивается, этот дом, когда меня в любой миг могут прикончить, женить, или заслать за тридевять земель во дворец оплодотворять чью-нибудь высокородную дочку? И, если уж на то пошло, я могу в любом месте вырастить себе каменный дом и там переночевать. Да хоть нору магией вырыть. Мне-то много ли надо…

— Ну, — сказал я, беря Авеллу под руку, — нам пора. Мы на зарядку опаздываем, господин Ямос.

— Погоди! — Он шагнул ко мне. Он смотрел на меня. Он за каким-то хреном покраснел. — Постой, Авелла… А можно с тобой поговорить?

— Поговорить? Со мной? — растерялся я.

— С моей невестой? — возмутилась Авелла так, как никогда бы не возмутился я.