— А как иначе? — спросил я.

— Ты видел мой вчерашний бой. Как по-твоему, я хоть чуть-чуть изменился, выйдя на арену?

Я вспомнил бой. Нет, Лореотис не менялся. С точно таким же видом он пошёл бы в кабак, или в баню с голыми дамами.

— В этом и есть твоя ошибка, Мортегар, — вздохнул Лореотис. — И твоя, и её, — кивнул он на Авеллу. — Вы думаете, что можно стать рыцарем на полшишечки. Победить Орден Убийц и выдохнуть. Несколько месяцев усиленно потренироваться — и расслабиться. Но как по-твоему, Убийцы живут так же? Задерживают дыхание, прежде чем кого-то убить, а потом выдыхают — всё, кончено, можно нажраться и уснуть?

Я медленно покачал головой. Смысл слов Лореотиса до меня доходил лучше, чем хотелось бы.

— Ты собрался воевать с теми, для кого убийства — жизнь. А что жизнь для тебя, Мортегар? Что ты им хочешь противопоставить? Своё страстное желание обнять Натсэ и не отпускать, пока она не сгниёт у тебя в руках?

— А у меня больше нет ничего, — тихо сказал я.

— Самое время завести. Никогда не делай смыслом своей жизни другого человека. Он либо убьёт тебя, либо умрёт сам — из простой человеческой потребности нагадить, потому что можно. Уж поверь опыту. Хочешь победить — учись жить битвой. Тогда победы и поражения перестанут иметь для тебя большое значение. У тебя будет свой путь, свои цели, пусть и совершенно непонятные окружающим.

— Остановить бой! — рявкнул с трибуны Кевиотес.

Авелла и её соперник развернулись в его сторону, опустив мечи.

— По-вашему, сегодня исключительно прекрасная погода, чтобы заставлять нас смотреть на этот позор? У вас две минуты, чтобы закончить бой, иначе оба вылетите из Ордена. Начали!

— А вот сейчас твоя подруга поймёт, что такое жить на арене, — ухмыльнулся Лореотис. — Наш доблестный глава знает, как подхлестнуть заскучавшего бойца.

— Вам как будто плевать, что с ней случится, — не выдержал я.

— Нет, вовсе не плевать. И если с ней случится что-то дурное, я вызову её соперника завтра же и убью. А потом — знаешь, что? — потом я буду жить дальше. А ты бы смог?

Глядя, как ожесточённо принялись греметь мечами Авелла и её противник, я думал, что Лореотис в любом случае будет жить дальше. Умру я, умрёт Авелла, а он — будет жить. Даже после того, как Орден Рыцарей прекратит существование, клан Земли развеет ветром — он будет жить. Он ведь как-то перенёс гибель клана Огня, из которого вроде как был родом, и даже научился об этом шутить.

Авелла начала теснить соперника. Не знаю, использовала ли она Огненную печать, не знаю даже, умела ли она в принципе направлять Огненный ресурс в силу и скорость. Но она сама по себе была быстрая и ловкая. Куда только делись вялость и усталость. Вот кончик её меча чиркнул по нагруднику рыцаря, и тот упал.

— Вставай! — закричала Авелла. — Я из-за тебя из Ордена вылечу!

Но рыцарь только отползал, судорожно помахивая мечом, защищаясь от несуществующих ударов. Ну да, Авеллу я на турнире зарекламировал как надо: лежачих бьёт, стоячих убивает.

— Достаточно, — прогремел Кевиотес. — Победа присуждается леди Авелле.

Судя по голосу, он был этому не так чтобы очень рад.

— Попробуешь валять дурака — он тебя на пинках из Ордена выгонит, — сказал Лореотис то, что я и без него уже прекрасно понял.

С Авеллой, выползшей с арены, мы успели только взглядами обменяться. Взгляд у неё был смущённый и несчастный, она тоже почувствовала, что победа далась ей как-то странно и не очень правильно. Я ободряюще пожал ей руку, но только это и успел — над стадионом уже гремел требовательный голос Кевиотеса. Нужно было показать ему настоящий бой.

Лореотис в этот раз не стал выпендриваться — покрылся доспехами одновременно со мной.

— Покажи всё, на что способен, — услышал я, прежде чем грянул приказ начать бой.

Стиснув рукоять меча, я набросился на Лореотиса, оставив за спиной всё — жизнь, смерть, любовь и ненависть. Да, я опять «нырнул, задержав дыхание», но что ещё я мог?

Бой ни капли не походил на тренировки. Лореотиса как подменили. Он двигался быстрее и плавнее, создавая иллюзию, будто каждое моё движение предугадывает заранее. Это раздражало и пугало, хотелось во что бы то ни стало разрушить его спокойствие, заставить сделать хоть одно резкое движение.

Я рискнул, сделав выпад из неудобного положения, пожертвовав защитой. Меч Лореотиса ударил по моему, и тут же левый кулак врезался в шлем, опрокинув меня в песок. Я немедленно вскочил и отразил атаку. Впервые ощущение, с которым удар отдавался в руках, показалось мне приятным. Из обороны я перешёл в нападение мгновенно.

— Вот это называется настоящий рыцарский поединок, — услышал я умиротворённый голос Кевиотеса. — Что? Руна работает? Ах ты, ***, отключ… — и голос смолк. По трибунам прокатился хохот. По ходу, глава ордена забыл отключить магический аналог микрофона.

Но мне было не до смеха. Бить приходилось всё чаще, вкладывать в каждый удар всё больше. Оборона Лореотиса была обманчивой. Он каждым движением будто говорил: «как только остановишься — я тебя уничтожу».

О том, чтобы выбить у него меч, речи не шло. Меч был продолжением его руки. Что я там говорил? Что Лореотис последний раз воевал Огонь знает, когда, а с тех пор только пьянствует? Самому себе бы в глотку эти слова забил теперь.

Апогеем отчаяния стал спокойный голос Лореотиса:

— Я могу упасть в любой момент, и никто ничего не заподозрит, ты отлично ведёшь бой. Сколько дашь? Половину?

Он даже не запыхался! Внутри меня заклокотал Огонь, но я даже не позволил активироваться печати.

— Дерись, — только и выдохнул я.

— Не интересно. Ты шёл сюда, чтобы быстро проиграть. И поражение для тебя будет победой. А тебе нужно учиться проигрывать.

Я подставился совершенно осознанно: сделал ненужную «вертушку» на месте, метя в нагрудник Лореотиса. Но Лореотис «не успел» ни ударить, ни защититься. Удар. Меч отскочил от доспеха, оставив вмятину, по которой побежала трещина. Лореотис покачнулся, но не упал.

— Ладно, щегол, — сказал он насмешливо, заставляя меня уклоняться от ответного удара. — Тысяча солсов, и ты победитель.

— Убей меня! — выкрикнул я.

Мне дыхание не позволяло толкать речи. Но в голове всё было просто и ясно: мне уже до смерти надоело побеждать благодаря чему-то и кому-то. Неужели я так многого прошу? Всего лишь достойного поражения от соперника, которому не стыдно проиграть.

— Как скажешь.

И Лореотис начал драться по-настоящему.

Удар — и мою руку с мечом отбросило в сторону. Пинок в грудь — я побежал назад, изо всех сил стараясь не упасть. Чуть не пропустил блеск меча, летящего мне в голову. Подставил свой меч, но силой удара меня бросило на колени.

Лореотис сделал слишком широкий замах для последнего удара, который если не отсёк бы мне голову, то вырубил на ближайшую неделю — точно.

Даже не раздумывая, я выбросил свой меч вперёд и вверх, в колющем ударе. Видел щель между пластинами доспеха. Чувствовал её мечом, который стал частью меня. И только в тот миг, когда лезвие вошло в привычную уже мякоть, я понял, что сотворил.

Меч Лореотиса упал на песок. Я выдернул свой, вскочил на ноги. Нет. Только не это!

Лореотис покачнулся и рухнул лицом в песок. Я перевёл взгляд на окровавленный кончик своего меча.

— Побеждает сэр Мортегар! — провозгласил Кевиотес, и мне показалось, что вслед за этими словами наступила гробовая тишина.

Трактир постепенно просыпался и заполнялся людьми, но рядом со столиком Магистра не было никого. Неосознанно люди старались держаться подальше. Одни понимали, что означает мрачная фигура черноволосого мужчины, уставившегося на деревянную кружку с водой. Другие не понимали ничего, но чувствовали, что смерть близка, как никогда.

Магистр думал, и мысли его были невесёлыми. Он думал о том, что за неполный месяц потерял четверых человек мёртвыми. Пусть не самых важных, пусть где-то даже таких, которых можно было бы назвать бесполезным грузом. Но — своих. Они погибли без его позволения, а это было недопустимо.