Покончив с едой, я вытер рот и руки салфеткой, бросил её на тарелку, встал и со вздохом повернулся к Денсаоли.

— Прошу прощения за то, что был так груб, — сказал я. — Ничего против тебя не имею. Ты, должно быть, замечательный человек, и обидеть тебя я не хотел.

— Поэтому угрожал мечом? — Голос её зазвенел от злости. Нет, не «злости». Это была какая-то смешная «сердитость», что ли.

— Психанул, — пожал я плечами. — Извини.

Я и забыл, что говорю с магом Воздуха. Денсаоли перестала сердиться мгновенно и тут же расплылась в улыбке.

— Я знала, что вы на самом деле хороший человек, сэр Мортегар! Иначе Авелла не смогла бы с вами дружить.

Судя по выражению лица, она готова была кинуться мне на шею тотчас же. Но спасла внезапность — пол под ногами дрогнул, и у меня возникло такое чувство, будто я в лифте е́ду вниз.

— Что это? — спросил я, тут же приготовившись к боевым действиям.

Денсаоли выглядела слегка удивлённой, не более.

— Летающий Материк снижается, — сказала она. — Очевидно, готовится принять важное посольство…

Ну вот и началось… Не знаю, что, но — что-то началось.

Денсаоли меня покинула почти сразу. Не сказать, чтоб я этому очень огорчился. Одиночество мне всегда нравилось больше общества людей, от которых мне ничегошеньки не нужно. А ведь весь этот идиотский светский этикет — что в моём родном мире, что в этом — заточен именно под то, чтобы общаться с на фиг не нужными людьми. Ну что за страсть такая — трепаться?..

Нет, конечно, если посмотреть с точки зрения выгоды, то Денсаоли мне очень даже нужна. Так, например, она — единственная причина, по которой Искар меня не сдаёт. Хочет заполучить могущественных наследничков. Теоретически, сильнейший клан диктует условия двум остальным. А сильнейший род закономерно нагибает клан. Глава Ордена Убийц, стоящий, по сути, во главе сильнейшего клана — ж-ж-жуть. По ходу дела, политика тут такое же дерьмо, что и на Родине.

Я стоял у стены-окна и смотрел, как Материк погружается в облака. Мою башню окутал «туман», свет солнца померк, сделалось тоскливо и неуютно. Я поёжился и, найдя на кровати аккуратно сложенный белый плащ, всё-таки нацепил его и завернулся. Привычка, чтоб её.

Когда я сумел различить горную гряду и, кажется, даже скалу-академию внизу, Материк прекратил снижаться и повис в воздухе. Я заметил, как на расстоянии примерно двадцати метров от края в воздухе пробежала какая-то рябь. Сразу после этого полыхнуло зелёным. Я зажмурился, но даже сквозь веки различил ещё одну вспышку.

Ну-ка на фиг, этак и без глаз остаться не долго. Я отошёл от стены, повалился на кровать лицом вниз и стал изучать мраморный рисунок пола. Вскоре увидел отблески новых вспышек — раз, два, три, четыре, пять… Интересно, что бы это могло означать? Семафорят чего-то? Или защита глохнет?

Сверкать перестало, Материк больше никуда не летел — висел себе на месте. Стало скучно. «Искорка, — мысленно позвал я. — А давай всех убьём?»

«Легко! — тут же отозвалось моё второе Я. — Только я тогда погулять выйду?»

Щас, ага. Размечталась. Шутка, сиди дома, носки штопай. Вот какой я стал дерзкий и грубый.

За неимением лучшего я закрыл глаза и вскоре отрубился. Организм однозначно требовал восстановления сил. Жрать, спать — то, что надо. А пока не началось самое веселье — что мне ещё делать?

***

Кажется, я всё-таки начал чего-то добиваться. Вот, например, проснулся за миг до того, как открылась дверь — просто потому, что Магическое зрение, неусыпно сканирующее пространство, подало сигнал тревоги прямо в мозг, и глаза будто сами собой открылись. Я скатился с кровати, приземлился на корточки и тут же выпрямился, готовый к битве.

Битвы не последовало — в дверь просунулась Денсаоли.

— Господин Искар просит вас к обеду, сэр Мортегар, — произнесла она торжественно.

— Ну так пусть приходит и просит, — отозвался я, расслабляясь. — Желательно — на коленях.

Было сумрачно. И солнце — вялое, осеннее — клонилось к закату, и тучи — тяжёлые, суровые — закрыли небо. И настроение было под стать — хотелось завернуться в плед, бухать и ненавидеть весь мир. Все миры. Да, у меня есть редкая возможность ненавидеть сразу два мира!

— Вы опять начинаете грубить, а вам это совсем не идёт, — огорчилась Денсаоли.

— Что значит, «не идёт»? — возмутился я. — По-моему, я очень даже брутален. Вот хочешь, сейчас харкну на пол?

— Попробуйте.

Я откашлялся. Нет, блин, с «харкну на пол» — явно погорячился. Я даже на улице никогда не харкался — вообще не понимаю этой идиотской манеры. Тут мне себя не переломить.

— У меня сейчас не то настроение, — отбрехался я. — Но вот как захочется — так я сразу… Даже тебя забрызгает.

Денсаоли как-то особенно мерзостно улыбнулась — будто старшая сестра.

— Вы, сэр Мортегар, пытаетесь меня оттолкнуть, чтобы не ранить и самому не обжечься. Это так трогательно…

— На самом деле наоборот, — возразил я. — Чтобы не обжечь и самому не раниться.

Она помрачнела, я мысленно себя поздравил. Кажется, у меня появилось новое хобби — сбивать улыбки с лиц Воздушных магов.

— И всё-таки, сэр Мортегар, я лично настоятельно прошу вас принять приглашение господина Искара. Он хочет переговорить с вами, и это неотложно…

— Он мне дал сроку думать до завтрашнего утра. Я ещё только думалку размял, чего ему от меня надо?

— Не имею понятия, сэр Мортегар.

Я вздохнул, потёр подбородок рукой. Хотелось, конечно, упереться и никуда не идти — ну а чего? я ж тут самый важный, пусть ко мне все приходят! И ещё секретаршу потребую, чтоб записывала каждого на своё время и приносила мне кофе. Но это не серьёзное противостояние, а детская истерика какая-то.

— Авелла там будет? — спросил я.

— Она уже там.

— Ладно, — решился я и быстрым движением расправил складки на одежде. — Идём. Но скажи отчиму, что я долго сопротивлялся.

— Я скажу, что вы в гневе харкнули на пол! — пообещала Денсаоли.

Я посмотрел на неё с лёгким удивлением, но, поймав встречный взгляд улыбающихся глаз, проникающий прямо в душу, поспешно отвернулся. Нет уж, хватит. Хватит с меня всяких порочных связей! Воевать пора, а не глазки строить.

***

Факел нельзя было не заметить. Он бросался в глаза, как бросилась бы почерневшая от старости палка с обугленной паклей на фоне золота и хрусталя. Собственно, он и был почерневшей от старости палкой с обугленной паклей на фоне золота и хрусталя. Висел в воздухе, без всяких видимых опор. Намётанным взглядом я рассмотрел на полу круг Воздушных рун, видимо, его защищающих.

— Вижу, вы оценили мой трофей? — подал голос Искар.

Я покосился на него. Он сидел во главе стола, накрытого на четверых, и смотрел на меня. Стол находился посреди зала, а факел висел в дальнем его конце. Я, увидев вожделенную реликвию, на стол даже не посмотрел — обошёл его по дуге и замер с раскрытым ртом. Но Искар вернул меня с небес на землю.

— Мне посчастливилось ворваться во дворец Анемуруда в день падения клана Огня, — хвастался этот мерзкий индюк. — Правда, к тому времени рыцари растащили всё, что блестело. Но мне на глаза попался факел. Можете представить — он просто валялся на полу! На него могли наступить, сломать. Никто даже не сообразил, с чем имеет дело. А я сразу смекнул: это тот самый факел, некогда принявший пламя сердца первого мага Огня. Вряд ли он когда-либо пригодится, теперь это просто интересный раритет, и никто не возражал, чтобы я его взял…

— Поиграть можно? — поинтересовался я, указывая пальцем на факел.

— Разумеется, нет, сэр Мортегар! Прошу вас, присоединяйтесь к нам.

Нет так нет. Мне, собственно, разрешения твоего не нужно. Главное, что я увидел факел, остальное — детали. Выспросить у Авеллы, как сломать защиту рун, стащить факел, поменяться телами, выплеснуть Искорку, как советовал Анемуруд…

Искар, как я уже сказал, сидел во главе стола. По левую руку от него в одиночестве сидела Авелла, по правую — Денсаоли. Стульев было всего четыре, и единственный свободный стоял рядом с падчерицей Искара.