***

Летающий Материк выправили. Нашлись сильные маги, которые сумели восстановить заклинания, поднять его и сделать невидимым. Даже погоду наладили — вернули вечное лето.

У дворца Агноса собралась небольшая процессия. Полсотни магов, особенно приближённых. Среди них была и госпожа Акади. Она долго молча смотрела на тело Агноса, лежащее на ритуальном столе. Ждала, давала другим время проститься.

Наконец, почувствовала: пора.

Она подошла к столу и возложила руки на тело.

— Мы прощаемся с великим магом Воздуха, — проговорила она. — Дух его уже вместе со стихией, но теперь мы просим принять и его плоть. Погребение.

Налетел ветер, и тело Агноса стало как будто бы таять. Сделалось прозрачным, а потом и вовсе исчезло, вместе с белоснежными одеждами. Руки госпожи Акади коснулись стола. Всё было кончено.

Акади перевела дух и окинула взглядом собравшихся.

— Теперь, — сказала она, — именно сейчас нам нужно выбрать следующего главу. Клан не может существовать без руководства. К сожалению, Агнос не оставил потомков…

— Я его двоюродный брат!

— И что с того? Меня он всю жизнь отличал. Он тебя хотя бы на свадьбу приглашал, а?

— Заткнитесь оба! Главой должен быть маг с самым высшим рангом. Ничего не говорю, но у меня — двенадцатый, и, если бы не я, Материк бы уже перестал быть Летающим.

— Да кому нужен твой ранг?! Глава клана должен быть мудрым!

Акади с грустью слушала, как похороны хорошего человека превращаются в грызню за власть. Каждому хотелось схватиться за штурвал. Но ради чего?..

— У Агноса была дочь, — послышался твёрдый, пусть и очень молодой голос.

Все расступились, пропуская к ритуальному столу Денсаоли. Она шла, опираясь на трость. Руки и ноги её были перевязаны. Маги-целители долго над ней трудились, но многое осталось на долю организма — благо, молодого и сильного.

— Насколько мне известно, он был бездетным, дорогая, — ласково сказала Акади.

— Нет. Его жену убили. И он прекрасно знал, что те же мрази, которые сделали это, доберутся и до ребёнка. Потому нашёл способ её скрыть. Он распустил слух о том, что его дочь умерла, а сам доверил её воспитание единственному человеку, которому мог доверять. Который никогда бы не причинил вреда ни ребёнку, ни девушке. Которому не нужна была официальная власть. Он передал меня господину Искару, которого я годами называла папой.

— Ты?! — выдохнула Акади.

В толпе поднялось ворчание, но вдруг всё стихло. Денсаоли позволила прочитать свои основные данные.

Денсаоли из рода Гилеам. Клан Воздуха. Маг Воздуха. Ранг: 5. Текущая сила воздуха: 598. Пиковая сила Воздуха — 800

Акади безмолвно опустилась на одно колено, признавая то, чего не могла опровергнуть. Денсаоли выждала, пока её примеру последуют остальные.

— Пока я ничего не буду менять, — сказала Денсаоли дрожащим от волнения голосом. — Мне понадобятся все советники моего отца, чтобы разобраться с тем, как управлять кланом. Я справлюсь. Меня учили справляться! Но кое-что все должны понимать уже сейчас. — Она облизнула губы и окинула взглядом поднимающихся с колен людей. — Я соберу совет всех кланов, и либо Дамонт и Логоамар меня поддержат, либо мы разорвём с ними все дипломатические отношения. Они должны принять очевидное: у нас появились враги, которых необходимо найти и уничтожить, где бы они ни нашли себе пристанище. Мортегар Леййан. Лореотис безродный. Таллена Кенса. Натсэ безродная. И, — тут она посмотрела прямо на Акади, — Авелла Леййан.

Что-то назойливо тёрлось мне о лицо, и я, наконец, проснулся. Не хотелось этого делать. Во сне было неплохо, а там, снаружи — как-то так себе. Там была боль, там был холод. Ну кому такое надо?

Я открыл глаза и увидел чёрную кошачью морду. Морда с любопытством смотрела на меня жёлтыми глазами.

— Пф! — дунул я.

Кошка, недовольно фыркнув, отошла, и я увидел Авеллу. Она сидела, съёжившись, и дремала, закутавшись в плащ. Сидела у борта открытой повозки. Повозку покачивало. Мы куда-то ехали.

— Что я пропустил? — спросил я.

Авеллу будто подбросило.

— Мортегар! Ты очнулся? — Она подскочила ко мне. — Правой рукой не шевели — у тебя перелом. Мы шину наложили, но сами залечить не умеем. Ты ведь сможешь, да? Я тебе камень дам!

Да, боль исходила именно из правой руки. Я посмотрел на неё. Рука напоминала бутерброд: сверху и снизу её прикрывали ровные дощечки, аккуратно привязанные шёлковыми ленточками.

— Ну что, очнулся? — раздался другой голос. — Теперь его можно убивать?

Теперь я подскочил на месте, позабыв про боль и холод. Натсэ — живая, настоящая и мрачная, как никогда — сидела на ко́злах и правила неспешной кобылкой, куда-то везущей нас по схваченной ледком дороге.

Справа от неё, закреплённый между тюками, стоял факел. Зажжённый факел, который не прогорит никогда. Я отвёл от него взгляд, уставился на свою мирскую супругу. И, как бы ни выпендривалась, она тоже смотрела на меня.

— Всё-таки ты с… с нами, — сказал я, не придумав ничего лучшего. Вовремя исправился: хотел сказать «со мной». Теперь придётся постоянно себя одёргивать, чтобы не обидеть ни одну, ни другую.

— А ты что, сомневался? — возмутилась Натсэ. — Ты? Во мне?! Нормально! Он, значит, женится на первой же попавшейся блондинке, и ещё смеет во мне сомневаться!

— Ну, знаешь, — решил я тоже высказать наболевшее, — ты могла бы и рассказать мне о своих чувствах, хоть полунамёком, чтоб я не дёргался! А то повисла у Искара на шее…

— А я что — не рассказала? — Натсэ заставила кобылу остановиться, вскочила и упёрла руки в бока. — Я, когда ты мне эту расчёску дурацкую принёс, по-моему, не только рассказала, но и…

Громкое Авеллино «ой» прервало выступление Натсэ. Она перевела взгляд на мою магическую супругу.

— Что значит «ой»?

— Это… Это ведь я тебе расчёску принесла, чуть слышно пролепетала Авелла.

— В… В… В с… смыс-с-сле? — Натсэ побледнела.

— А… — дошло вдруг до меня. — Ну да, мы же поменялись обратно телами. Ещё перед последним раундом турнира. Точно! Дошло теперь, почему ты сказала, что хочешь видеть только Авеллу! А со мной, мол, и говорить не о чем.

Я хлопнул себя по лбу. Вот дурак! Сам не предупредил, а потом ещё и обиделся. Но что-то никто не торопился смеяться над таким забавным недоразумением. Натсэ прекратила бледнеть и покраснела, глядя на Авеллу. Авелла вообще пошла какими-то красно-белыми пятнами.

— Погодите, — сказал я, постепенно прозревая. — Так вы там, что?..

— Заткнись, — попросила Натсэ негромко.

А я вспомнил, как выглядела и вела себя Авелла, когда сидела с яблоком на качелях.

— То есть, вы там что, серьёзно?..

— Мортегар, пожалуйста, тс-с-с! — взмолилась на этот раз Авелла.

— А-а-а… Ну, хорошо, я… Я просто…

— Ты можешь, наконец, заткнуться?! — рявкнула Натсэ.

— Да я просто хотел спросить, куда мы едем!

Натсэ молча вернулась к управлению транспортным средством типа «кобыла». Ответила мне Авелла:

— Госпожа Натсэ сказала, что мы едем в неизвестном направлении… От себя могу лишь добавить, что направление это явно северное.

Словно подтверждая её слова, мне на нос упала снежинка. Первый снег в этом году. Первый мой снег в этом мире…

— Лореотис тоже бежал, — говорила Авелла, суетясь среди тюков. — Талли с ним, Зован, кажется, тоже — он её не оставил. Вернее, она его — он ведь ранен. Но они пока не с нами, мы договорились потом связаться, чтобы не привлекать внимания. Нас теперь наверняка объявят в розыск… Ах, вот, полюбуйтесь, Мортегар, Натсэ умудрилась забрать наши деревца!

Я полюбовался. Надо же, и забыл уже совсем об этих чахлых росточках, которые мы высадили на каменном плато.

— Как это мило с её стороны, правда? — лепетала Авелла. Она, похоже, готова была нести всё, что угодно, лишь бы не позволить тишине вступить в игру.

— Очень мило, — согласился я. — Она действительно нас любит…