— От чего-то внутри, — отозвался тот. — У некоторых со временем доспех меняется. Сообразно положению, самочувствию. В принципе, если использовать праязык, или долго-долго ковырять магическое сознание, то можно осознанно настроить. Кевиотес, вон, узоров себе нарисовал — скучал в каземате.

— А что он там делал? — удивился я.

— Долгая история, — усмехнулся Лореотис. — Расскажу как-нибудь.

Оба рыцаря, вытащившие карточки с цифрой «1», уставились на трибуну с Кевиотесом. Я тоже туда посмотрел. Денёк был пасмурный, и от великолепного доспеха главы Ордена не отражался ни один лучик. Сплошь серая зрительская масса. Но вот голос — голос прогрохотал что надо:

— Начинайте бой!

Зрители взревели. Рыцари подняли мечи и стали медленно сходиться. Я, затаив дыхание, наблюдал за поединком. Настоящим рыцарским поединком — со стороны.

Вот чёрный рыцарь, издав рычание, нанёс рубящий удар. Светлый рыцарь успешно парировал его и атаковал в ответ. Сталь как-то буднично и уныло зазвякала под серым осенним небом. Просто два мужика, машущие блестящими острыми палками. Я даже не ожидал, что мне будет так скучно на это смотреть.

А вот публика неистовствовала. Ну, оно и понятно, не все же по три месяца кряду меча из рук не выпускают. Кому-то такое зрелище в диковинку, даже если с огромного расстояния.

Никакого искусства рыцари не демонстрировали. Собственно, я это ещё вчера заметил, но сегодня, в поединке, всё стало ещё очевиднее. Дрались по принципу: «Лупи, пока не пробьёшь». Разумеется, нюансы всё-таки были. Например, «светлый» рыцарь был вроде как побыстрее и погибче, он часть ударов не отражал, а уклонялся. «Чёрный» же был более сильным, и каждый раз, когда он наносил удар, «светлого» покачивало.

— Слушай, а ты почему так уверен в победе? — спросил я Лореотиса.

Тот посмотрел на меня с подленькой улыбкой и поднял сжатую в кулак правую руку. Рука была в перчатке без пальцев.

— Ах ты хитрожопый сукин сын, — сказал я и даже сам вздрогнул — так дико это прозвучало голоском Авеллы.

— С меня простава, — пообещал Лореотис.

Ну разумеется. Если уж он тут до недавних пор был единственным магом Огня, то даже вопрос не стоит, как он умудрялся побеждать на турнирах. Огненный ресурс в силу и скорость — этого для таких соперников более чем достаточно.

Послышался вскрик, и меч светлого рыцаря, вертясь, вылетел за пределы арены. Рыцарь упал на спину. Чёрный медленно приблизился к нему и склонил голову набок.

— Сдаюсь! — хрипло крикнул светлый, подняв руки. — Твоя взяла, козлина!

Я думал, чёрный психанёт, плюнет на правила и укокошит светлого. Но он лишь рассмеялся и, отозвав доспехи, протянул побеждённому руку, помог подняться. Они смеялись, хлопали друг друга по плечам и благодарили за отличный бой.

— Проигравшего не выгоняют из Ордена? — поинтересовался я.

— Нет, — покачал головой Лореотис. — Проиграть брату — не стыдно. Это вот на вступительных, облажаться с новичком — позорище. Ну ладно, я пошёл. Пожелай удачи.

— Удачи, — вяло пожал я плечами.

— В щёчку не поцелуешь, красавица?

— Авелла, — не растерялся я, — поцелуй Лореотиса в щёчку.

Авелла с патриотическим огнём в глазах потянулась исполнить просьбу, и Лореотис в панике, матерясь, упал на арену через бордюр. Зрители поддержали его хохотом. Ну, хоть какое-то разнообразие.

— Так бывает, когда ценишь в человеке только красивую оболочку, а не богатый внутренний мир! — наставительно сказал я.

Лореотис поднялся, метнул на меня грозный взгляд и, призвав меч, повернулся к сопернику, закованному в белоснежную броню. Доспехами Лореотис озадачивать себя не стал. Видимо, заметив это, Кевиотес прогрохотал:

— Готовы?

Оба соперника молча вскинули мечи.

— Начать бой!

Белоснежный рыцарь шагнул вперёд, обеими руками занеся меч над головой. Лореотис метнулся навстречу, прыгнул, ударил — и меч белоснежного пошёл назад, за спину. Равновесие нарушилось, рыцарь замахал руками и белоснежно брякнулся в песок. Лореотис, позёвывая, прошёлся по арене.

Очевидно, он использовал магическое зрение, потому что, когда рыцарь неслышно поднялся у него за спиной и попытался нанести колющий удар, Лореотис юлой крутнулся на месте, пропуская удар мимо, и своим мечом осчастливил рыцаря по шлему так, что гул разнёсся над всем стадионом. На шлеме образовалась вмятина. Рыцарь упал на колени, мотая головой. Технически, он не лежал, и Лореотис имел полное моральное право его добить, но он решил проявить благородство и, присев на бортик, спокойно ждал, пока соперник придёт в себя.

Тот за каким-то фигом встал. Тут же стало видно, что по белоснежному нагруднику течёт струйка крови, сочащаяся из-под шлема. Тем не менее, рыцарь нашёл взглядом Лореотиса и, шатаясь, попёр на него.

Лореотис, видимо, подумал, что надо дать зрителям хоть немного чего-то вроде боя, и, явно себя сдерживая, отразил несколько вялых атак белоснежного. Бедный рыцарь… Ему казалось так просто — зарубить, или хоть ранить человека, не защищённого доспехами. Но уже все понимали, кто тут папа. И Лореотис долго рассусоливать не стал.

Удар, ловкий подвыверт — и меч белоснежного, описав красивую дугу, вонзился в песок. Лореотис тут же оказался рядом с соперником и врезал ему в забрало рукояткой. Рыцарь упал, взмахнув руками, и больше уже не поднялся.

Тут Лореотис опять меня удивил. Он спрятал меч, преклонил колено перед поверженным рыцарем, снял с него шлем и пощупал пульс, послушал дыхание.

— В лазарет бы парня! — крикнул он. — Слишком много мозгов для рыцаря, сотряслось чего-то.

Стоящие на страже порядка рыцари рассмеялись, и этим сгладилось несколько тягостное впечатление от боя. Тут же двое с носилками выскочили на арену, погрузили белоснежного и провалились сквозь песок вместе с ним и носилками.

— Вот и всех делов, — подмигнул мне Лореотис, перелезая через бордюр.

— Как это было страшно и жестоко! — сказала Авелла, покачав головой. — Но я поздравляю вас с победой, сэр Лореотис.

И жалобно посмотрела на меня. Скрепя сердце и закрыв глаза, я позволил ей меня поцеловать и даже почти не содрогнулся.

— Удачи, — сказал я. — Не геройствуй там!

Однако, когда она перелезала через бордюр, я заметил хитрый блеск в её глазах и подумал, что не я один тут такой умный…

Соперником Авеллы был рыцарь в доспехах, которые казались медными — отдавали краснотой. Ростом он был чуть повыше неё (то есть, меня), в плечах чуть пошире. Весь, в общем, был какой-то «чуть». Выйди против него я, я бы первые секунды битвы потратил на то, чтобы выяснить, как у парня со скоростью. Если он быстр — я бы поставил на силу, заставил бы его размахивать мечом в обороне до тех пор, пока не устанет. Если горазд только лупить — увороты и внезапность — моё всё.

Но была одна проблема: Авелла — не я. В своём теле она использовала лишь скорость и ловкость, а в моём… Моё было для неё слишком неповоротливо. Так, ну и с чего я вдруг напряжённо думаю, как ей одержать победу? Разве она не должна, вскользь получив по шапке, упасть и задёргаться, имитируя предсмертные судороги? Вот уж точно, оба сумасшедшие, идеальная пара. Хотя какая, впрочем, пара? Тут у нас уже трио вырисовывается — наглухо отмороженных.

Прозвучала команда начать бой, и Авелла ринулась в атаку. Я мысленно застонал. Мысленно стонать было предпочтительнее, потому что в мыслях я всё-таки слышал свой голос. Мечом Авелла махала, как мухобойкой на пасеке.

Краснодоспешный рыцарь лёгким касанием клинка направил её мимо себя. Авелла под зарождающийся смех зрителей добежала до бортика, сообразила, что навигация сбита, и развернулась. Вторая её атака ничем от первой не отличалась. Рыцарь, хотя лицо его и было скрыто, выглядел удивлённым. Он даже руками развёл — мол, что это за?..

Он тоже не стал изобретать велосипед — снова шагнул в сторону, слегка брякнув мечом по клинку Авеллы, и она пролетела в полуметре от него. На этот раз затормозила быстрее, развернулась и предприняла третью попытку.