Она знала это молчание. Она уже отняла у него одну жертву перед тем, как потеряться в Ноо. Жадная пустота, всасывающая в себя чужие ноты, но неспособная заполниться…

Едва соображая, послушница бросилась к неподвижному волку, рассеяла щит талых вод и вцепилась в угасающую мелодию духа всей своей волей. На секунду звуки вспыхнули чуть ярче, а у Леви закружилась голова, будто она передала волку часть собственной жизненной силы.

— Что ты делаешь?! — изумился Драчун, хватаясь за рукоять шпаги. — Просто прерви его мучения и поглоти! Тебе пригодится энергия.

Двумордый волк хаотично мигал десятком глаз, дёргая лапой и постепенно бледнея.

— Поторопись, скоро от него ничего не останется!

Леви зажмурилась, напрягла слух, и цепочки нот, уходящие в снег, предстали перед её внутренним взором. Пульсирующая вспышка её собственной силы устремилась к духу, и одновременно с этим послушница сосредоточила волю, чтобы собрать рассыпающуюся мелодию.

Музыка совместилась, и на мгновение Леви увидела призрачное, слабо оформленное и плоское, но всё же сознание. Дух не был способен на сложные эмоции, мыслил до невразумительности просто, но мог ощупывать мир при помощи чувств.

И мог ощутить собственную смерть.

Ну же, ведь она это уже делала…

Алчный снег впитывал звуки быстрее, чем послушница успевала их ловить. Только теперь она поняла, почему духи избегали холмов. Непроизвольно погрузив ладони в теневую шерсть волка, Леви с изумлением осознала её физическую реальность — шелковистую и ускользающую, точно поток тёплого воздуха.

— Его нужно поднять! — обратилась послушница к Драчуну. — Нужно стащить его вниз, иначе он умрёт!

— Тебе надо — ты и поднимай, — равнодушно отозвался Старший Дух, — ещё не хватало рыбок в прибой сталкивать…

Леви чертыхнулась. Она заслонила себя и волка музыкальным щитом и буквально кожей ощутила, как мириады крошечных челюстей соскальзывают с его границ. Подумать только, хищный снег! Хорошо, что она не успела отдать ему слишком много, так беспечно сбросив защиту минутой ранее!

Ухватив духа за поблёкший загривок, послушница поволокла его вниз, пытаясь вспомнить, на каком рубеже падальщики ещё следовали за раненым собратом. Чёрт подери, если тот снег впитывает в себя всё, что на него попадает — даже отпечатки — то опасная зона заканчивается там, где ноги начнут оставлять следы…

Вид размётанных борозд и ямок, похожих на звериные лапы, показался Леви настоящим благословением. Она протащила волка чуть дальше и прислушалась: музыка наконец-то перестала утекать из его формы, но всё ещё дрожала и диссонировала.

Послушница представила себя дирижёром и обратилась к ритмам раненого духа. Сколько времени она потратит на настройку?.. А сил? Но Танцор говорил, что духов можно приручать. А если ей удастся, и она получит больше, чем подпитку от почти мёртвого существа?

Медленно, но верно музыкальные фразы совмещались, и Леви чувствовала, как шерсть волка теплеет под её руками. Погасшие было глаза снова заморгали на страшных мордах, обегая фигуру послушницы и вплетая в тихое звучание восстановленной музыки яркие ноты вопроса. Наконец, волк сильно вздрогнул всем телом и перевернулся на лапы, встряхивая раздвоенной головой.

Только тогда Леви заметила, что падальщики снова появились. Они кружили на расстоянии, жужжа и шевеля иглами. За её спиной продолжал тлеть местный лес. Попытавшись встать, послушница со вздохом осела на землю. Да, она потратила много сил… Что с ней сделает спасённое ею существо, почуяв слабость?

Страха не было — только любопытство исследователя с привкусом лёгкого безумия. Происходящее стало восприниматься отстранённо, как эксперимент. Дух может испытывать лишь одну эмоцию за раз, и судьба Леви зависит от того, что он сейчас почувствует по отношению к ней.

Волк обнюхал себя. Затем обнюхал её руки, всё ещё протянутые к нему. Повернул морду к падальщикам, выпустил из призрачных ноздрей клуб серебристого пара и снова посмотрел на Леви. Его хвост взмыл вверх и застыл в таком положении. Духи, похожие на морских ежей, чуть приблизились, и у послушницы возникло стойкое ощущение, что на сей раз они пришли не за волком.

Двумордый дух поднялся на мощные, длинные лапы и опять встряхнулся, затем втянул воздух и испустил переливистый вой из обеих глоток. Вокруг него завихрились короткие трели — волк впитывал lumen naturae прямо из окружающей среды, и слабеющая Леви чувствовала, как в его шерсти путается ветер.

Жужжание падальщиков стало ближе. Послушница закрыла глаза, пытаясь вернуть себе внутреннее равновесие, а секунду спустя её окутала тёплая волна. Волк низко рыкнул, и жужжание мгновенно пропало. Огромная голова едва поместилась на коленях послушницы, а хвост, снова обрётший прежнюю густоту, укрыл её ступни.

Трели впитывались в шерсть духа, оставляя на ней лёгкие разряды. Тонкая нить связи, при помощи которой Леви передавала волку собственную энергию, завибрировала на другой частоте, вливая в неё новые силы. Это походило на глоток горячего вина с пряностями — послушнице даже показалось, что она слегка опьянела. Призрак молчания, подступивший к ней близко, как никогда, растворился в тепле и шелковистости.

На снегу плясали бледно-голубые отсветы, но до кромки леса было приличное расстояние, и губительный огонь не мог дотянуться до Леви и волка. Последний продолжал пить радостные ноты из прохладного воздуха и низко ворчать, выражая что-то вроде недоумения.

— Тоже так хочу… — пробормотала Леви, — научи, а?

Волк её не понял. Только нить связи снова завибрировала, передавая ей очередную порцию lumen naturae. О, господи, как же мало сил у неё осталось…

Но совсем скоро баланс восстановился, и Леви почувствовала себя так, словно проснулась после крепкого и сладкого сна. Двумордый дух смотрел на неё своими беспорядочными глазами и, кажется, был собою доволен. Послушница уткнулась носом в его шею, вспомнив, как делала то же самое с акита-ину по имени Близ, жившим у них с мамой пять лет назад.

Волк, видимо, счёт дело законченным и снова поднялся на лапы. Нить их связи, однако, никуда не исчезла, и по ней скользнула цепочка низких нот, которую Леви почему-то восприняла как имя. Она мысленно повторила звуки, и волк издал короткое рычание.

Невероятно… Дух назвался ей, и это значило, что эксперимент прошёл удачно. Что-то скажет Танцор, когда узнает!

Волк заскользил прочь, едва задевая лапами снег. Жуткая красота его чернильного силуэта вызвала в послушнице острое волнение; восстановив потерянный щит талой воды, она следила за тем, как волк растворяется в серебристой дымке отдалённого ландшафта. Они оба знали, что ещё встретятся, и наверняка не раз.

Леви встала, наслаждаясь обретённой силой мышц и чувствуя клубок чистой энергии в самом центре своего существа. Пространства Ноо вдруг показались ей почти родным местом, где она могла добиться всего, чего пожелает.

— Дурацкий риск, — протянул Драчун за её спиной.

— Да ладно? — Леви обернулась к нему, смахивая со лба волосы. — А почему ты не сказал, что снег на холмах опасен?

— Я забыл. Мне он повредить не может, да и у тебя свои способы защиты, так что…

Его слова звучали, как издёвка, но дар Кроцелла молчал.

— Зачем ты всё это устроила? — Старший Дух с любопытством смотрел на послушницу, скрестив руки на груди. — Если бы ты просто поглотила его остатки, мы давно продолжили бы путь. Зачем тратить время и подставлять себя под удар?

— Я не просила тебя дожидаться, пока я закончу. Торопишься — иди сам.

— Нет, погоди. Я хочу понять.

Леви, направившаяся было к подножию холмов, остановилась, удивлённая неожиданной серьёзностью собеседника. Шутливые ноты напрочь испарились из голоса Драчуна, а воздух вокруг него заметно дрожал, испуская чуть слышные ритмы волнения.

— Понять что?

— Почему ты действуешь не так, как проще? Ты получила бы то же самое, убив его. Это просто дух, жалкая тень чужого эго или старой легенды, у тебя не было причин с ним возиться. Они возникают тысячами и тысячами гибнут каждое мгновение.