— Уже позавчера, — поправил я её. — Половина первого ночи, однако. Спасибо, что приютили.

Глаза Милли округлились, она торопливо вытерла лоб своей тряпицей и снова уставилась на меня.

— Срань господня, парень, какой пудрой ты пользуешься? Мне срочно нужна эта марка.

Я рассмеялся:

— Семейный секрет, мадам.

— Ну уж и мадам, — проворчала Милли, теплея взглядом. — Почём тебе знать, может, я ещё мадемуазель?

— Не допускаю и мысли. При ваших достоинствах…

Милли Макферсон засмеялась, и смех у неё был удивительно журчащий. Хороший сегодня день, много приятных воспоминаний останется.

— Так чего тебе надо-то? — спросила царица «Джейлбрейка», пряча, наконец, свою тряпку куда-то под стойку.

— Скотча. Для начала.

— Для начала, значит. — Милли Макферсон хмыкнула. — Предупреждаю, у меня не бутик французских вин.

— Я ко всякому привычен.

Передо мной появился стакан, а в нём, спустя секунду — благословенный скотч. Не то чтобы я в самом деле обожал этот напиток, но он, по моим наблюдениям, одинаково приличный почти везде, хоть с ром-колой от Марбаса и не сравнится.

— Ты узнал, как там твоя девка-то? — спросила Милли, наблюдая за мной. — Я помню, ты бухтел сквозь кровавые сопли — мол, с тобой она в опасности, но я всё равно не поняла ни шиша.

— Узнал, — выдавил я, приканчивая стакан залпом. — Вроде бы в порядке. Пока.

Если не считать того, что её наставница — та самая дрянь, пытавшаяся взять меня чарами в ту субботу, близ парка. Чёрт, если Леви теперь находится под властью или влиянием тех, кто убил сэра Вайна, то я свалял страшного дурака, отослав её.

— Не нравится мне это твоё «пока». — Милли снова хмыкнула. — И то, что ты сюда вернулся, тоже не нравится, прости за откровенность. Хоть Фредди-маргаритка и не агент Интерпола, но если за тобой и в самом деле какая беда ходит, то мне проблемы не нужны.

— Бросьте, мадам. — Настала моя очередь фыркать. — Вряд ли я — самый страшный преступник из тех, кто находит здесь приют и отдых.

— Положим, что и нет. Но ты сюда явно не скотч пить пришёл… как тебя там, говоришь?

— Нетус, мадам. Нетус Бельторн.

— Как? Звучит не по-местному. Иностранец, что ли?

— Никак нет. Имя старое, фамильное. Нашему роду сотен пять лет точно наберётся, и моих тёзок в генеалогическом дереве пруд пруди.

— И чего ты хочешь, Нетус?

— Информации, мадам.

Глаза Милли резко сузились и превратились в два острых блика на голубоватой стали:

— Информация недёшева.

— Это само собой.

— И ты готов за неё заплатить хрустящим баксом?

— Зависит от конкретной цены. А прочие варианты оплаты рассматриваются?

— Какие же это?

— Услуга за услугу, например.

Милли уселась по другую сторону стойки и подпёрла щеку небольшим кулачком, цепко исследуя моё лицо на предмет подвоха.

— Какую, интересно, услугу ты можешь мне оказать?

— Зависит от того, что вам нужно. Подумайте, мадам. В конце концов, я смог вылечить свой разбитый нос меньше, чем за сутки. Хотите потрогать? Это не грим. Могу даже очки снять.

— До сих пор глазам не верю. Что за трюк такой, в самом деле?

— Один из многих, которым я обучен.

Хозяйка «Джейлбрейка» щёлкнула языком с оттенком восхищения:

— Знаешь, если бы я сама не накладывала компресс на твою рожу, я бы решила, что ты меня дуришь. Ладно, Копперфильд, что ты хочешь узнать?

— Например, кто в Трипл Спайкс нынче самый наглый вор и сможет выкрасть парочку пыльных книг из хорошо охраняемого дома в ближайшее время.

Милли усмехнулась:

— А твои личные… таланты в эту область, значит, не простираются?

— Простираются. Даже очень. Вот только у меня будет другая работа, от которой я никак не смогу отмахнуться, а книжки мне нужны срочно.

— Где хранятся?

— В общежитии Ассоциации Исследователей Трипл Спайкс. Знаете его, мадам?

Хозяйка «Джейлбрейка» присвистнула, в её взгляде блеснул откровенный интерес:

— Ассоциация Исследователей, значит? Ты с ней связан как-то?

— Меня из неё вышвырнули.

Серёжки в брови моей собеседницы ярко заблестели, а её выражение лица изменилось. Я никак не мог истолковать её новую гримасу, и мне стало не по себе.

— Вот оно что. Следовало догадаться сразу.

Милли Макферсон достала из-под стойки бутылку со скотчем и обновила мою порцию:

— Прости, Нетус, с Ассоциацией Исследователей из моих знакомых дела никто иметь не будет. К нам несколько раз поступали заказы… знаешь, на предметы… старины… которые якобы находятся в этом самом общежитии. Посылали туда лучших домушников, а вернулся только один. Сейчас он в психиатрической клинике в Бостоне.

По моей спине пробежал лёгкий озноб.

— Чёрт. И вы, мадам, конечно, не расскажете мне, о каких «предметах старины» речь?

— Почему же. — Милли пожала плечами. — Это тоже информация на продажу, но ты бы лишний раз подумал, нужна ли она тебе. Ты, наверное, не хуже меня знаешь эти ответы.

— Совсем в городе отчаянных не осталось? Я могу гарантировать, что исполнитель вернётся живым и в своём уме.

— Закончились. Это товар и так редкий, а репутация у твоей Ассоциации Исследователей дерьмовая. И если судить по тебе, то дым точно не без огня, так что даже не рассчитывай.

Я горестно уткнулся в скотч своим никчёмным носом, а Милли погладила меня по плечу жестом доброй тётушки. Любопытно, сколько ж ей лет.

— Слушай, парень, это не моё дело, но… на кой чёрт тебе сдалась Ассоциация? Вышвырнули и вышвырнули, неужто сам не проживёшь?

— Можно было бы. Но меня слишком многое с ней связывает.

На лице Милли возникла понимающая улыбка:

— Та наивная милашка, которой ещё рано пить бурбон? Чего от вас хотел Фредди-маргаритка?

— Чтобы я от неё отвалил.

Милли охнула:

— И ты повёлся?!

— За общение со мной её вполне могут исключить. — Я пожал плечами.

— Странные методы для сборища очкариков. Ох, прости…

— Да ничего. К этому я тоже привык.

— Я бы на её месте не сдалась так легко.

— Любовь тут ни при чём, мадам. Моим неприятностям с Ассоциацией уже три года, а она — просто ещё один человек, у которого я искал помощи. И почти нашёл, но… — мой стакан опустел, и я просительно пододвинул его к хозяйке, — но вы ж видели, какая она. Думайте что хотите, а я не могу. Пусть на меня все шишки валятся, я…

Хотелось в третий раз сказать «привык», но я решил, что это прозвучит по-идиотски, и смолчал. В глазах Милли блестело сочувствие. О, Яхве. Дерьмо собачье. Ненавижу это выражение на чужих лицах.

— Ты выглядишь, как человек с большими проблемами, Нетус Бельторн. Но для человека с большими проблемами ты много думаешь о других. Я бы сказала, чересчур.

— А что вы мне предлагаете? — Кажется, я оскалился. — Использовать Леви, несмотря на опасность?

— Да, если от этого зависит твоя жизнь. Уверена, дело обстоит именно так.

— Не могу. Не могу и не стану!

— Успокойся!

— Это не мой метод — использовать других, как вещи. Я бы стал очень похож на…

— С ума сойти. — Милли Макферсон усмехнулась. — Настоящий рыцарь у меня в баре. С такими убеждениями тебе не победить, с кем бы ты там ни дрался.

— Возможно. Но ею я рисковать не буду, это я уже решил.

— Втюрился всё-таки?

Я отхлебнул ещё скотча:

— Не знаю. Мы едва знакомы, но мне и правда не всё равно.

Милли наклонилась, и я почувствовал запах её парфюма. Очень резкий и, кажется, мужской.

— Так молчи об этом. Стисни зубы и молчи, — сказала она едва слышно, но внятно. — Не выдавай даже во сне. Я немногое знаю об Ассоциации Исследователей, но мне слишком хорошо известно, как используют против человека самые лучшие его чувства.

— Это всего лишь беспокойство, — слабо возразил я и закашлялся от жжения в глотке. — Мне просто не хочется, чтобы она пострадала.

— Дело твоё. Но вот что, Нетус Бельторн: мне кажется, ты довольно крут. Во всяком случае, гораздо круче, чем выглядишь. И принципы — это твоя слабость. Они придуманы мразями, чтобы у них был хоть призрачный шанс против таких, как ты. Насколько высоки твои ставки?