— Мне повезло с тобой, — очень тихо прошептала я. Потянулась, желая обнять ее, но тут едва слышно скрипнула дверь, и момент был упущен.

Я резко обернулась и вздрогнула. На пороге моей спальни стоял Лемм.

— Уже проснулась? — спросил он.

— Мама! — Крис влетел в комнату, едва не снеся дверь с петель. Подбежал ко мне, обхватил своими маленькими ручонками за колени, выше просто не дотягивался, на мгновение прижался щекой, а затем задрал вверх счастливую мордашку. — А мы гуляли.

— Вот как, — я постаралась улыбнуться и присела перед сыном на корточки. — Понравилась прогулка?

— Ага! — довольно закивал малыш, широко улыбаясь. — Завтра пойдешь с нами?

— Конечно, — улыбнулась я.

— Так! — Лаура снова вернулась, резким движением плеч избавилась от своего меланхоличного состояния и снова стала той, кем была для нас последние годы. — Бегом мыть руки и завтракать! Давай, маме тоже пора привести себя в порядок! — с этими словами, она вывела Криса, весело что-то ей рассказывающего в коридор.

А Лемм остался. Он вошел в спальню и теперь стоял чуть в стороне от двери, освобождая проход и при этом пристально наблюдая за мной.

— Я должен был предупредить, что уведу Кристиана на прогулку? — не слишком уверено спросил он.

Я пожала плечами, отвела глаза.

— Было бы неплохо, — очень старалась говорить спокойно. — Мы волновались.

— Прости, — Лемм виновато пожал плечами и взъерошил волосы. — Не подумал. Вообще, мы собирались вернуться до того, как ты проснешься, но немного задержались.

— Ясно, — отозвалась я. По-прежнему старательно не глядя на Лемма. Было неловко. А еще я судорожно пыталась понять, что именно он услышал.

— А, к демонам все! — вдруг произнес Лемм и прежде, чем я успела поинтересоваться, что именно подлежит отправке в потусторонний мир, решительно приблизился и почти навис надо мной. — Любишь, значит, — он не спрашивал. Вот вообще. — Забыть не можешь.

— Лемм, — я с опаской отступила на шаг. Он приблизился. Я снова отступила, Лемм снова почти вплотную подошел ко мне. Еще один шажок с моей стороны и все, дальше уже была стена, и отступать мне было некуда. А он практически нависал надо мной, стоял так близко, что я чувствовала тепло его тела и запах… тот самый, что еще в студенческие годы сводил меня с ума, и дыхание его щекотало кожу на виске и…

— Я рад, — его шепот отозвался дрожью вдоль позвоночника, а мне потребовалось все мужество, чтобы поднять голову и посмотреть на него. Брокк улыбался. Светлые глаза сверкали ярче драгоценных камней и… Он улыбался. А затем поднял руку и осторожно прикоснулся кончиками пальцев к моей щеке. — На самом деле рад тому, что услышал. Нет, так-то мне было бы куда приятнее услышать признание от тебя, но…

— Ты… не мог бы… отойти… — собственный голос подвел, просто сорвался на шепот. И глаз я отвести не могла. Смотрела на него и понимала, что пропала. Сошла с ума. Провалилась в бездну и лечу, лечу, лечу… страшно было даже подумать о том, что будет, когда я достигну дна.

— Ты меня любишь, Айрин, — он словно не слышал моих слов, продолжал осторожно обводить кончиками пальцев мои скулы, подбородок, нижнюю губу. Боги, чего мне стоило удержаться и не облизать губы, которые пересохли в одно мгновение. — И теперь уже никуда от меня не денешься.

— Лемм…

— Нет, — он улыбнулся и, склонившись еще ниже, легонько скользнул губами по моей щеке, — я мог бы оставить тебя в покое, будь ты замужем. Пережил бы… наверное. Жил же как-то последние шесть лет. Мог бы отпустить, если бы понял, что чувств у тебя больше не осталось… Ведь почти убедил себя в этом. Не до конца, конечно, но приложил бы определенные усилия. Но теперь… — он улыбнулся, предвкушающее так. И от этой улыбки у меня ноги ослабели. И я бы точно оказалась сидящей на полу, если бы вторая рука Брокка не обвилась вокруг моей талии, удерживая в вертикальном положении и еще крепче прижимая меня к нему. И вот как-то я сразу себя такой маленькой почувствовала, и хрупкой и вообще совершенно беспомощной. — Но теперь… у тебя нет ни единого шанса отказаться от меня, Айрин. Вот ни единого.

— Печать…

— К демонам! — почти прорычал Брокк, закрывая мне рот поцелуем.

В ушах шумело, дыхание перехватывало, сердце так и вовсе сошло с ума и грозило выскочить из груди. Весь мир растворился в нежности, все страхи оказались сметены лавиной чувств. Я потерялась в ощущениях, растворилась в наслаждении… я просто перестала существовать…

Не знаю, сколько это длилось. Время остановилось, замерло в тот миг, когда губы Лемма коснулись моих. Я перестала понимать, где нахожусь. Ничего не имело значения, кроме него… его рук, сжимающих меня так сильно, словно я была для него последним шансом, его губ… терзающих мои, его дыхания, которое стало и моим тоже…

— Лемм… — простонала я, разрывая поцелуй и утыкаясь лбом в его плечо. — Это сумасшествие…

— Ты моя, — срывающимся шепотом произнес Брокк, сжимая меня еще крепче, еще сильнее прижимая к себе, а ведь казалось, что это невозможно.

— Так нельзя.

— Никаких возражений, Айрин. Как только отец выиграет дело, ты станешь моей женой. Я мог бы закрыть на это глаза, мог бы… Этот обряд ничего не значит для тебя. Он ни к чему тебя не обязывал, в тебе нет крови Древних. Но теперь я понимаю, что не хочу… Теперь не хочу. Ты моя и я не собираюсь отказываться от тебя. И не позволю тебе отказаться тоже. шесть лет… мы потеряли шесть лет, пришла пора наверстывать упущенное.

Это прозвучало как приговор. Он не спрашивал, просто ставил меня в известность. Как и всегда. Леммард Брокк никогда не прислушивался к мнению окружающих, не признавал авторитетов. Ничего удивительного.

И вот раньше я бы обязательно возмутилась, встрепенулась бы, попыталась отстоять себя, свою свободу, независимость, право принимать свои собственные решения и совершать свои же ошибки… раньше. Сейчас же мне не хотелось ничего говорить. И спорить с ним не хотелось.

Но оставалось то, что я просто не могла не принять во внимание. Не имела права игнорировать.

— Печать, Лемм. Она не снимается.

Брокк вздрогнул, чуть отстранился, чтобы иметь возможность посмотреть мне в глаза.

— Условия?

— Молчание. Полный и безоговорочный отказ от всех обязательств… Я ведь уже говорила. От всех, Лемм.

Он поджал губы. Рвано выдохнул, понимая, что…

— Не важно. Вряд ли Аргон, накладывая печать, учел брачный обряд Древних. Он в принципе не мог об этом знать.

Я тоже промолчала. Просто не хотела ничего говорить. Не желала спорить и доказывать, что не могу рисковать… Имя Лемма звучало главным условием наложения печати. Именно его имя. И клятвы, что я давала ему. Но про ритуал, проведенный в храме, никто не знал… мда… Как же все сложно.

Не знаю, сколько бы мы еще так простояли. Прижимаясь друг другу, умирая от нежности и нахлынувших чувств, если бы не осторожный стук в дверь.

— Лорд Брокк, — раздался из коридора тихий голос Лауры. Подруга не показывалась на глаза, несмотря на то, что дверь спальни была распахнута. Она специально стояла так, чтобы ее было не видно. — Лорд Брокк, там… вас ждут.

Его на самом деле ждали. Один из прибывших в Орум ночью ловцов. Молодой парень, трогательно смущаясь и краснея (а я ведь думала, что ловцы по определению так не умеют, слишком уж они серьезные ребята), срывающимся до заикания голосом, передал на словах, что лорда Леммарда Брокка ожидают.

Лемму пришлось уйти. Заняться своими непосредственными обязанностями. Три крыла ловцов, вызванных им ночью, требовали своего командира.

А мне было необходимо вернуться в ратушу, проверить последние отчеты Андриша, просмотреть те сведения, которые собрал Илай Беркли… При воспоминании о секретаре Антуана стало мерзко и сердце сжалось. Несчастный пострадал ни за что. Оказался не в то время, не в том месте и просто попал под удар.

В ратуше было тихо. Так тихо, что казалось во всем огромном замке не осталось ни одного живого человека, за исключением солдат, стоящих на страже у дверей. Но и они напоминали скорее причудливые статуи, чем живых людей.