— Ты сказал, что этот ритуал… что он ничего не значит, — прошептала едва слышно. — Ты обещал, что…

— Я так думал, — так же тихо отозвался он и отвел взгляд, отпустил мою руку и, резко развернувшись ко мне спиной, приблизился к ярко пылающему камину. Остановился уже там, так близко к решетке, что на мгновение мне показалось, он ее просто не заметил. Я дернулась, точно бы хотела его остановить, но замерла, так ничего и не сказав. Лемм поднял руку и взъерошил волосы на затылке… как делал всегда, когда нервничал, или пытался найти решение какой-нибудь очень непростой задачи. И этот его жест, до боли знакомый мне жест, что-то сдвинул в душе. Я словно вернулась назад на шесть лет, снова стала той адепткой, до беспамятства влюбленной в своего родовитого напарника по боевке.

— Прости, — прошептал Лемм, все еще стоя ко мне спиной. — Я не знал тогда… даже представить не мог… впрочем, я был уверен, что это всего лишь первый шаг на пути к нашему счастью. До недавнего времени, я понятия не имел, что у того ритуала будут последствия. Откуда мне было знать, что всего через полгода, ты просто растворишься в неизвестности, не оставив мне даже коротенькой записки! — его голос зазвенел, а сам Лемм резко обернулся и чуть прищурив глаза, посмотрел на меня. — Почему, Айрин? Я просто хочу понять, почему ты уехала, не сказав мне ни единого слова. Ты даже о сыне мне не сказала! Почему?!

— Прости, — пришла моя очередь просить прощения. Я отвела глаза и закусила губу. — Я… меня отправили на отработку, Лемм. Я не могла отказаться, ты же знаешь, что в принципе у меня не было выбора.

— Ты должна была отработать пять лет в королевском дворце!

Что ж, и он прав. До той ночи, так оно и было… вот только беда в том, что я не могу ему рассказать. Просто не могу. И дело вовсе не в том, что не хочу или пытаюсь набить себе цену. Я просто не могу, в буквальном смысле, произнести ни единого слова. И даже сказать об этом не могу.

— Так что случилось, Айрин?! — а вот Лемм не отступал. Он жаждал получить ответы на свои вопросы и… да, пусть я понимала, что он в своем праве, все же не могла ничего сказать. И от осознания этого хотелось плакать. — Почему ты уехала, Айрин!

Лемм оказался рядом, очень близко. Он почти коснулся меня, но все же сдержался и остановился в шаге. Я чувствовала тепло, исходящее от него, чувствовала его запах, который, что удивительно, не изменился за прошедшие шесть лет. Я буквально кожей ощущала на себе его взгляд.

— Я жду ответа, Айрин. И на этот раз тебе не удастся отмолчаться или сбежать.

Я сглотнула, бросила на злого Лемма осторожный взгляд и резко подняв руку, рванула ворот рубашки. Тесемки поддались легко, тонкая ткань соскользнула с плеча, а я… я зажмурилась, до крови закусив губу, и отвернулась. Мне не нужно было смотреть, я и так прекрасно знала, что в этот самый миг проступило черным дымом на моей коже, аккурат над левой грудью.

Двенадцатая печать.

Полное молчание.

Лемм отшатнулся. Я не смотрела на него, но услышала судорожный вздох. Я ждала от него всего чего угодно: от того, что он просто развернется и выйдет, до требования все же рассказать, как так получилось, но вот чего я не ждала определенно, так это тихого вопроса:

— Как ты это допустила?

Я глубоко вздохнула и покачала головой.

— Я не думала, что так получится. Все вышло из-под контроля и… — смотреть на Лемма я все еще не решалась. Было страшно, до ужаса страшно увидеть презрение, холодную решимость, отвращение в его глазах… Он имел на это право. — Прости, я не могу об этом говорить.

Меня сотрясала дрожь. Стало вдруг так холодно, словно бы я снова оказалась на изнанке. Неосознанно обхватила себя руками за плечи, пытаясь хоть немного согреться. Не помогало. Казалось, что кожа покрывается мелкими кристалликами льда и волосы обледенели, как тогда…

Я тряхнула головой и наконец-то отлепилась от стены, обошла застывшего в паре шагов от меня Лемма, и приблизилась к камину. Стало немного теплее.

Печати. Всего в демонологии существует восемь стандартных печатей. Они были созданы очень и очень давно, но действовали до сих пор. Восемь основных печатей, без которых невозможно провести ни один ритуал. Восемь печатей, которые нас заставляли заучивать до последней завитушки. Это основы. Та самая база, без которой просто невозможно изучать демонологию — восемь основных печатей и двадцать четыре вспомогательные.

Последние были созданы уже много позже. Ни одна из двадцати трех последних печатей не может применяться самостоятельно, они служат для усиления, закрепления ритуалов, привлечения дополнительной энергии и сами по себе, отдельно от остальных совершенно бездейственны. Все, кроме двенадцатой.

Честно признаться, двенадцатая печать и была создана, как самостоятельная единица в магии. Ее придумали для того, чтобы карать демонологов, которые нарушили Закон. Нанесение этой печати на тело мага означало только одно — полное выгорание в случае использования любого, даже самого простейшего заклинания. Стоило только магу с такой печатью, обратиться к своей искре, как он превращался в высушенную мумию, по крайней мере, именно так отображали последствия несоблюдения правил в учебниках.

А еще наличие такой печати на теле мага однозначно уведомляло о преступлении.

— Как это случилось? — Лемм приблизился неслышно и когда заговорил, я вздрогнула. Крепче сжала пальцы на собственных плечах, до боли закусила нижнюю губу.

— Я не могу… Полное молчание.

— Иди сюда, — Лемм осторожно взял меня за предплечье и подвел к ближайшему креслу. Усадил, надавив на плечо. — У тебя есть что-нибудь выпить?

Я только покачала головой, все еще не решаясь поднять на него глаза. После той истории с Камиллой, я не притрагивалась к спиртному. Шесть лет даже капли в рот не брала и не держала ничего такого в доме.

— Может, у Крайна есть… если хочешь, я спрошу и…

— Не стоит, — Лемм уселся в кресло напротив, — я догадывался, что вы все-таки что-то натворили, — он говорил медленно, осторожно, подбирая слова.

— Я виновата, — очень тихо отозвалась я, опустив голову еще ниже. — Это была моя ошибка.

— Хорошо, — он вздохнул, побарабанил пальцами по подлокотнику, затем чуть подался вперед. — Посмотри на меня.

Я вздохнула, в сотый, наверное раз, и нерешительно подняла глаза. Лемм был серьезен, спокоен, совершенно невозмутим.

— Ты не можешь рассказать мне о том, что случилось?

Я кивнула.

— Кто наложил печать?

— Лорд Аргон, — произнесла я. Это не была запретная информация. Насколько мне было известно, в Райене было всего трое магов, имеющих право накладывать двенадцатую печать на осужденных преступников, на демонологов, что нарушили самый главный закон магии.

— Тогда объясни мне, почему она не действует?

Я горько усмехнулась.

— На самом деле, ректор не хотел этого делать, но ему не оставили выбора и… я думаю, вернее, подозреваю, что он что-то напутал. Или не закрепил печать до конца. Меня же отправили на отработку, как боевого мага — это было одним из обязательных условий сделки. А если бы он наложил полную печать, я не смогла бы использовать магию. Тогда о какой отработке могла идти речь?

— А второе условие? — Лемм всегда умел задавать правильные вопросы. Он словно чувствовал.

— Полное молчание. И в этом случае, лорд Аргон ошибок не допускал.

— Хорошо, — Брокк вздохнул, обеими руками взъерошил и без того изрядно растрепанную шевелюру, потер ладонями лицо, снова посмотрел на меня. — Я могу примерно догадаться о том, что произошло. Раз ты не можешь рассказать сама, то… выслушай меня. Ты так и не научилась лгать, Айрин. Так что я пойму, прав или нет по твоим глазам.

— Не надо… — попыталась было возразить я, но кто меня слушал?

— Мне надо, — резко бросил Лемм. — Я хочу понять, почему шесть лет назад, моя невеста просто сбежала, исчезла, растворилась, точно утренний туман под лучами солнца. Ты даже записки мне не оставила. Ни единого слова!