Когда машины, наконец, остановились, прорубленная с их помощью в толпе живая просека насчитывала не одно погубленное «дерево». Водителя «скорой» болельщики разорвали на месте сразу же, как только чуть пришли в себя от случившегося, а вот с Коршуном и его подругой вышла заминка. Эти просто так разрываться не захотели. Первая же появившаяся в окне удивленно-разъяренная, деланная топором рожа гегемона получила в лоб разрывную пулю. Крыши как не бывало, осталось только удивление, застывшее в открывшихся небу, повернутых «в себя» глазных яблоках. Снайперша и, правда, стрелять умела. Со второй, появившейся в окне физиономией случилось тоже самое, она тоже перекосилась…

— Оружие, — бешено орал Коршун, отбивающийся со своей стороны от любопытных просто кулаками. Одному удару соответствовала одна любопытствующая морда. Со сдачей, как правило, уже не подходили…

— Возьми, — девица кинула ему его же сумку с пистолетом. — Только вряд ли теперь тебе это уже поможет, долго мы не продержимся.

— Лезь в люк, — рявкнул он, на лету расстегивая молнию и доставая из сумки пушку.

— Куда?

— В люк, — заорал Коршун, дивясь её непонятливости. Первая пуля пошла прямо в рот нападающему.

— Поняла, — женщина, наконец, сообразила, что от неё требовалось. Одно движение и она уже была по пояс на улице. Сектор обстрела значительно увеличился. Ребятки, с равными интервалами во времени, стали ложиться слева и справа от джипа.

— Отрабатываем правильный подход к начальнику, — развеселился Коршун. — Не правильно, выстрел, следующий. Что, больше нет желающих? — он схватился за руль и повернул ключ в замке зажигания. Мотор, заглохший при остановке, взревел с новой силой. «Повезло, — обрадовался он, втыкая заднюю передачу, — может, и выкарабкаемся!» Тяжелый джип рванул назад, делая крутой разворот почти на месте, давя зазевавшихся и не успевших еще попасть сегодня под раздачу. Несколько выпущенных в ответ пуль прошили стекла машины и обшивку, но цели не достигли. Автомобиль, выгребая из-под себя растопившийся на солнце асфальт и изуродованные трупы, попавших под колеса несчастных, рванул в обратную сторону. Путь в преисподнюю был свободен… Обезумевшие от страха люди разбегались и разлетались в разные стороны от взбесившейся машины, а та, все набирала и набирала скорость, совсем не реагируя на случайные помехи.

Женщина спустилась обратно в кабину и плюхнулась на сидение, выстрелила из ручки пустую обойму и тут же вставила в неё новую.

— А ты ничего, — улыбнулась она, — магешь…

— Ты тоже.

— Я думала, что нам крышка, — призналась она.

— Я тоже.

— Меня Оксаной зовут, — без всякого перехода сказала она. — Можно Ксюха…

— Решила познакомиться? Коршун…

— А имя?

— Без имени, просто Коршун

— Хорошо, — женщина достала из сумки платок и принялась за лицо. — Как скажешь, хоть орел…

— Чем подкалывать, лучше скажи, куда мы сейчас едем?

— Все равно, лишь бы поскорее отсюда, — женщина нервно закурила и обернулась назад. — Только далеко мы все равно не уедем, к нам уже прицепились.

— Водитель зеленого джипа примите вправо и остановитесь, — разрывался динамик полицейской «Волги». — Водитель машины номер… Приказываю принять вправо и остановиться.

— Да пошел ты, — огрызнулся Коршун. — Приказчик нашелся…

— Последнее предупреждение, — гремел рупор. — Будем стре…

— Держись…

Все повторилось сначала. История повторила свой виток на более высоком уровне. Только теперь не они, а в них на полном ходу въезжала другая машина. Резкий тормоз, удар и…снова в дороге. Хороший был джипик, стоящий…

— Мамочка, — девица со всего маху врезалась головой в потолочную обшивку. — Они, что не видят, куда прут? Копы, называются…

— Потому и не видят, что копы. Для них дорога всегда свободна…

Преследующую их «Волгу» от удара развернуло и занесло кормой на «встречку», где она тут же получила добавки от налетевшего на неё городского «Икаруса». Испуганные лица в автобусе, перекошенные в легковушке. Крыша внизу, колеса вверху и… наоборот, много, много раз… Последний полет Гагаринов! Сколько их там было; двое, трое? Мат… Шоферский мат в кабине автобуса, полицейский — в кувыркающемся авто. Всем все понятно, три буквы, одно слово, а сколько значений, какая гамма чувств! Маму тоже вспоминали, кувырк-кувырк…чужую только, но это по глупости и не со зла. Чего не вспомнишь, когда-то самое место из которого эти самые слова вылетают, оказывается, зажато собственными ногами, а глаза видят наручники, прицепленные сзади к ремню. Только видят они браслетики как-то снизу, а шея при этом еще чувствует теплоту собственных яиц… Тут тебе и галстук с бабочкой и рассольчик солененький из краника, если нервы сильно потрепаны, конечно, ну и, может быть еще, полный отчет о проделанной работе… Все сразу, не надо никуда идти и все на месте. Теперь, главное зубами не клацать, что бы потом не было еще и мучительно больно за бесцельно после этого проживаемые годы…

— Не повезло, — Коршун перевел взгляд с зеркала на дорогу. Первый же светофор и их машина ушла налево. Еще сто метров и…все, — сказал он, глуша двигатель и выбираясь из кабины, — приехали. Дальше наши тропинки расходятся…

— И куда ты теперь, — блондинка тоже выбралась на улицу, не забыв, правда, прихватить из машины с собой довольно увесистую сумочку.

— Я? — Коршун вдруг улыбнулся. — Значит, ты меня отпускаешь?

— Иди…

— А объяснить мне ты ничего не хочешь?

— Ты же не спрашиваешь, — девица вдруг заметила, что свой «Вальтер» она еще держит в руках и тут же постаралась его спрятать в сумку. — Чего это я должна распинаться и потом…

Договорить она не успела. Полиция пришла в себя быстро, и беглецам снова пришлось сматываться, только теперь уже дворами и на своих двоих. Галопом по Европам…

От удара в «скорой» все поменялось местами. Врач влетел головой во что-то металлическое, какой-то прибор, и потерял сознание, что его, собственно, и спасло. Риту же спасло то, что она и так была без сознания. Разъяренная толпа только заглянула в раскрывшиеся при ударе задние двери машины и все, интерес был утрачен. Ей хватило и разорванного на части шофера. Вторая машина для неё была куда интереснее, там еще кто-то сопротивлялся…Машину же скорой помощи просто немного покачали вместе с её пассажирами, перевернули на крышу и подожгли. Гори ясно, чтобы не погасла…

Очнулся врач от собственного кашля и оттого, что стал задыхаться от дыма. Еще пол минуты ушло на то, чтобы освоится с пространством и понять, что надо было делать. А что надо было делать? Надо было выбираться из этого задымленного улея и все, что еще делать то надо было? Машина уже горела, ей осталось еще только взорваться, чтобы поставить точку во всей этой печальной истории. Огонь уже подбирался к бензобаку, осталось…Врача такой расклад, конечно же, не устраивал и он начал шевелиться. Первым делом надо было спасать однажды уже им спасенную больную, которая в немыслимой позе скрючилась на полу, придавленная его же напарником, а вторым — спасаться самому. Очень это не просто, оказалось, сделать… Вытащить их из горящей развалины, вот-вот готовой взлететь на воздух. Эти оба так упирались, особенно товарищ под девяносто кило весом, что и так плохо чувствовавший себя доктор, стал чувствовать себя еще хуже.

«Прав был Семеныч, царство ему небесное, — пыхтел он, волоча бесчувственное тело санитара подальше от костра. — Выучился бы на электрика, сейчас бы сидел где в кабинете, а не летел бы в этом самолете…».

Машина взорвалась, когда все трое были уже на свободе. Получилось красиво и эффектно, как в кино, но главное, что безопасно… «Можно было еще добавить включенную, вверх взлетающую синюю мигалку с крыши машины, — подумал доктор, прикрывая собой от разлетающихся в разные стороны осколков, тело лежащей прямо на асфальте девушки, — Было бы еще эффектнее…»

Толпа еще гудела, но полиция тоже не бездействовала. Отдельные придурки еще бросались бутылками, но это уже было, как голос поющего в пустыне. Основная масса отдыхающих все-таки уже отдохнула и те, кого еще стражи порядка не успели распихать по железным будкам, спешили поскорее убраться восвояси. Просветление мозгов начиналось гораздо раньше, чем даже ожидалось, не смотря даже ни на что…