Пока это была еще его территория, и у него еще были пока силы защитить её от непрошеных гостей. Выбора не было, или он сейчас загрызет эту тварь, или она его. Двоим им здесь, было, явно, делать нечего.

Зверь остановился и повел своим мокрым носом, медленно поворачивая голову на запах. Внезапно поваливший густой снег забивался в глаза и не давал смотреть, а от пронизывающего ветра не спасала даже его густая, черная шерсть. Но он этого совершенно сейчас не замечал и не чувствовал. Весь его организм был сейчас настроен только на этот запах. Тварь эта, это неземное исчадие ада, где-то находилась рядом. Она затаилась, впившись в него своими ядовитыми, черными глазками, и только ожидала удобного случая, чтобы впиться в него еще и своим ядовитым жалом. Волк напрягся… тварь тоже. Их разделяло всего-то… Тварь была сильнее и знала это, но у нее совершенно отсутствовало обаяние, она могла только видеть. Зрение у неё было такое, но сейчас даже оно не помогало. Природа сейчас была на стороне волка. Это он был сейчас дома, а не она, явившаяся сюда неизвестно откуда и неизвестно зачем. И природа сейчас, как будто вспомнив, кто пока еще на этой планете хозяин, помогала ему, а не ей. И тварь, сама уже не один день охотившаяся за зверем, сейчас не знала, где он находится, и когда, и с какой стороны ждать от него нападения? Испуганные черные глазки сканировали пространство, но все бес толку… Снег оказался непробиваем. И это её пугало. Её всю колотило от страха. Она совсем растерялась и не знала, что же ей сейчас делать, куда бежать или с какой стороны ждать нападения.

И волк это почувствовал. Ионы страха заполнили все окружающее его пространство. Зверь оскалился, обнажив клыки… Уж он то её точно сейчас не боялся. Подумаешь, еще одним волком, может быть последним, на этой несчастной планете станет меньше, делов-то… Выть по нему все равно никто уже не будет и стоит ли цепляться… А здесь, все равно здесь скоро только эти твари и останутся, раз уж они сюда забрались, то вряд ли они отступятся пока все здесь не перемелют своими резцами…

Волк еще не знал, как там дела в городе, куда он все еще не решился проникнуть, остались там люди или нет? Но здесь, и это он знал уже точно, кроме него, мышей и этой твари или тварей, никого уже давно не осталось. Но пока он все еще жив, эти звездные посланники здесь хозяйничать не будут. Зверь снова оскалился. Его чуткий нос уловил снова ее запах, но теперь он был настолько резок и отчетлив, что он до сантиметра знал её точное местонахождение. Медлить дальше просто уже не имело смысла. Или он, или его, но что-то сейчас должно было произойти. Мышцы волка напряглись, глаза налились кровью, лапы согнулись, брюхо почти коснулось снега, а шерсть на загривке встала дыбом… Еще секунда и больше уже не в силах сдерживать свое рычание, зверь, что есть силы оттолкнувшись от земли всеми четырьмя лапами, рванулся в снежную неизвестность.

Коршун почувствовал, как Инна впилась своими когтями в его руку, хотел вырвать её и… не смог. Оцепенев от страха, он таращился на экран, все еще не веря в происходящее. Сначала раздалось дикое рычание, такое, что кровь застыла в жилах, а затем сквозь пелену снега, сначала показалось две черные лапы с растопыренными когтями, с треском раздирающими экран, а затем — огромная, брызжущая слюной оскаленная пасть волка и его красные, горящие ненавистью глаза. И еще — блеск молнии, и сильнейший раскат грома… Больше Коршун ничего не видел. Только дико завизжала соседка, до крови содрав кожу на его руке и рядом, что-то такое грохнулось огромное, лохматое и мокрое…

Разряд молнии шарахнул зверю под самые лапы. Еще бы мгновение и… Волка спасло только то, что он уже взвился в своем смертельном прыжке в неизвестность, когда она ударила, и его лапы в этот миг земли уже не касались. И снова земля, вскормившая и вырастившая зверя, помогла ему выжить, уйдя из-под его лап именно в тот момент, когда это было ему нужно больше всего. Зверя только контузило и оглушило взрывом, но не убило. Космос просчитался всего на какую-то сотую долю секунды в оказании помощи своему посланнику, и чудовища, этой страшной твари тут же не стало.

Челюсти зверя, клацнув, клыками проломили её черепную коробку и с хрустом вошли в мозг твари. За пределами галактики был слышен их треск, и как дико пищала она сама, эта космическая тварь, стараясь вырваться из сомкнувшихся в мертвой хватке челюстей.

И вот, наконец, все закончилось и одним звездным посланником на земле стало меньше! Тварь еще раз напоследок дернулась, пытаясь вырваться, но силы уже оставили её и попытки высвободится не получилось. Её волосатые лапки задергались в предсмертной судороге, и волк почувствовал, как его языка коснулось, что-то липкое, соленое и противное, заполнило пасть и начало потихоньку вытекать через зубы на снег, окрашивая его в какой-то непонятный цвет. Тогда, разжав пасть и вырвав из её головы свои клыки, волк отпрыгнул в сторону, готовый в любую секунду отразить нападение, но… этого уже не потребовалось. Космическая тварь была мертва, а её вылезшие из орбит черненькие, маленькие глазки так и застыли, обращенные к звездному безмолвию в соей последней, отчаянной мольбе о помощи.

Когда Коршун очнулся, девица с запрокинутой кверху головой, разодранным в клочья горлом и проломленным черепом уже не шевелилась. Застыв с перекошенным от ужаса лицом, искривленным в зверином оскале ртом, и с остановившимися, ничего уже не видящими глазами, сейчас она мало походила на ту красотку, с которой мужчина не так давно еще собирался провести ночь. Впившись своими ухоженными ногтями в ручки кресла, она смотрела, куда-то поверх экрана, а может быть, и куда-то значительно дальше, туда, куда живые глаза, к своему счастью, заглянуть, не могут. Белая, в легкую полоску, блузка её была вся в крови, юбка тоже. Кровь продолжала еще сочится из страшной раны на горле и стекать узенькой струйкой из правого угла рта несчастной. Кровь была везде; на ней, на креслах, на полу. Коршун тоже весь был забрызган кровью, и все еще никак не мог прийти в себя от случившегося…

Сеанс закончился и в зале медленно стал зажигаться свет

Эпизод XV

Проход повернул в сторону, и ребята уперлись в новую дверь.

— Давай, — сказала Лика, — долбай. У тебя опыт уже есть.

— По очереди…

— Смеёшься, что ли? — фыркнула она. — Мне и здесь хорошо, я что, обезьяна какая, на двери бросаться…

— Тихо, — Лорман поднес к губам палец, приказывая замолчать. — Слышишь…

Лика тоже навострила ушки и затаила, прислушиваясь, дыхание.

— Не-а, — выдохнула она, наконец, воздух из легких, — ничегошеньки я не слышу. А что, — она округлила на Лормана свои голубенькие глазки, — что я должна услышать?

Парень жестом попросил её замолчать, и прижался ухом к холодному железу двери.

— Слышу, — прошептал он спустя минуту.

— Что? — так же шепотом переспросила она, стараясь тоже протиснуться к двери, чтобы послушать, что там за ней, родимой, творится, что этот тупой немец слышит, а она, москвичка в седьмом колене — нет!

Лорман поманил её пальцем и, когда она придвинулась к нему совсем близко, в нетерпении подставив ему свое ухо, еле слышно прошептал:

— Мыши скребутся, слышишь?

— Дурак, — отпрянула она, поняв, что снова попалась на его удочку, — кретин…

— И полный идиот, — рассмеялся Лорман. — У меня там еще выпить осталось. Хочешь?

— Займись лучше дверью, — посоветовала Лика. — Больше толку будет.

— Думаешь?

— Знаю.

— Я метро слышал.

— Вот и давай, — девчонка пропустила мимо ушей его признание, — открывай её быстрее и не тяни резину.

— Держи, — Лорман снял с плеча свой портфель и протянул его Лике, а сам принялся возиться с дверью. Та, как и предыдущая, тоже давно заржавела и не хотела открываться, но, памятуя свой первый неудачный опыт, Лорман не спешил её открывать таким же способом, как и первую. Но уже через пять минут ему стало ясно, что если они хотят пройти дальше, то без вышибания последней, здесь, точно, не обойтись. Разбегаться, правда, Лорман не стал, чтобы не рисковать. Ударил ногой с места. Дверь поддалась, но не сильно. Тогда он повторил свою попытку, ударив по ней еще раз, но уже значительно сильнее. Дверь открылась еще больше. С третьего удара проход был свободен.