— За знакомство, — поднял фриц свой бокал.

— За знакомство, — поддержала русская тост «оккупанта».

Сделав по несколько глотков и прочувствовав всю прелесть настоящего момента, ребята поставили бокалы, и принялись за членистоногих.

— А в какое мы кино идем? — спросила она, очищая очередную креветку.

— Про альтернативную реальность или про параллельную, как из нашего мира попадают в иной и не понимают, что происходит.

— Здорово, — она стала раскачиваться в такт льющейся из динамиков. — Про негров, что ли? Не люблю негров…

— Я уже билеты взял. И почему про негров, про…

— Выкинь, — девица все так же продолжала раскачиваться в такт музыке. — Потому, что как только негр начинает играть в баскетбол или еще во что-то там спортивное, так сразу же и в другой реальности и оказывается, где доллары так на него и сыпятся из всех щелей, как хрустальные башмачки на ту золушку. А вот ты хоть и немец, а сколько мячик в корзину не кидай, кроме сочувствия со стороны все равно не заработаешь. Поедем лучше в Парк Горького на каруселях кататься. Это в сто раз лучше, чем париться в кинотеатре, наблюдая, как одни негры мир уничтожают своими мячиками, а другие своим сочувствием его спасают.

— Поехали, — кивнул он, понимая, что возражать все равно бесполезно.

— А ты всегда так одеваешься? — Лика снова потянулась за сигаретой, довольная своей маленькой победой над этим дылдой.

— Как?

— Ну, так, как фриц, — смерила она его высокомерным взглядом, — белая рубашка с галстуком, заправленным в черные брюки?

— Рабочая одежда, — пожал он плечами, — а что?

— Да так, — она пригубила бокал с пивом и поставила его на место. — А я думала, что это у тебя стиль такой, галстук в штаны заправлять, чтобы больше денежек зарабатывать. Хуберт, а где ты работаешь?

— Эверт, — поправил он ее, с ужасом заметив, что галстук и в самом деле заправлен за пояс. Не специально, но стремного положения это уже не спасало. Под смех занозы он сорвал его с шеи и сунул, скомкав, в карман. Вспомнил взгляды встречных девчонок и покраснел, поняв всю причину их улыбок. С таким же успехом мог бы прогуляться по Бродвею и с расстегнутой ширинкой, никто бы не заметил!

— Угу, Эверт… Ну и имя, как Табурет.

— Менеджером в представительстве одной немецкой компании, — пробурчал он, жалея уже вообще, что залез на тот проклятый сайт знакомств и познакомился там с этой…

— Много получаешь, наверное, из-за границ не вылезаешь?

— Совсем нет.

— Что так? — девчонка рассмеялась. — Получать надо много, что бы жить хорошо, иначе никому не нужен.

— И даже тебе?

— И даже мне, — совершенно не смутилась она. — А какая у тебя тачка? Нет машины, серьезно, что ли? А у меня «Ауди», мне папа неделю назад на день рождения подарил. На девятнадцать лет, — уточнила она и снова рассмеялась. — Такой возраст, что скрывать еще не надо, правда?

— Ага, — кивнул он.

— А ты всегда такой разговорчивый или только сегодни? — Лика сделала последнюю затяжку и сунула сигарету в пепельницу.

— В смысле?

— В смысле, — уставилась она на него, — что я из тебя каждое слово клещами вытягиваю, вот в каком смысле. Кто кого еще развлекать должен?

Короче, немец, мне к девяти часам, — она бросила быстрый взгляд на свои золотые часики, — необходимо быть дома. Ты меня проводишь?

— Конечно, — парень тоже посмотрел на свои часы и с сожалением констатировал, что сегодняшний вечер полностью провален.

— А как ты меня повезешь, — ставя пустой бокал на стол, спросила она, — ты же пиво пил и у тебя машины нет?

— В метро поедем, — Лорман встал и подал ей руку, что бы помочь подняться.

— Да-а, — понимающе протянула она. — Ты фриц еще тот, на такси, значит, перспективный манагер низшего звена пока еще не зарабатывает, жаль.

А когда они уже были в метро, и спускались на эскалаторе вниз, она вдруг передумала и решила все же идти в кино.

Настроение у парня немного улучшилось, но ненадолго. В кино они так и не попали. Точнее, попали, но только на самое начал, которое вздорной девице сразу же не понравилось. Да и кому понравится черная псина, брызжущая кровавой слюной, рвущаяся с экрана прямо в зал, заснеженные поля, когда духота даже в кинотеатре и всадник в старинной военной форме, пристреливающий свою лошадь. Массовка в Кусково, где обычно и снимали все якобы исторические фильмы из серии «гардемарины вперед», которых она, кстати, терпеть не могла, впечатления на юную занозу тоже не произвело. Однако, дело вовсе не в том, могла она кого-то там терпеть или нет, а именно в том, что творилось по ту сторону экрана. Местечко она узнала сразу, включая и гроб с покойницей в белом, которую сама же прошлым летом и сыграла в данном эпизоде. Насыпали вокруг пенопласта белого, разукрасили на компе лето в зиму и теперь все это вранье выдавали за действительность. Знала бы она, что это ее кино, точнее, кино с ее в нем участием, в жизни бы не пошла! А все спасибо родному папочке, не пустившему ее в актрисы. Лысый режиссер приезжал лично домой к нему после съемок эпизода с любимой доченькой в гробу, чтобы позволил сняться в главной роли, не прокатило. И дочке строго-настрого запретил даже думать об этом. У Мордюковой сын снялся в гробу в русском поле, давно уже на том свете. Майорова сыграл в «На ножах», сгорела в собственном платье. Кайдановский выкрасил после «Сталкера» все стены своей квартиры в черный цвет, так и не сумев выйти из образ своего непутевого героя, где сейчас этот Кайдановский? Саму же Лику на съемки всей этой дряни затащила непутевая Марго, просто помешанная на кино, где голубоглазую красотку и заприметил режиссер, страсть которого тут же и остыла, как только узнал, с кем ему придется иметь дело, если чья-то там дочка вдруг залетит. Поэтому и лето перекрасил в зиму, чтоб уж никто не догадался, кто там в гробу. Да и «покойницу» саму тоже не очень стал выделять на экране, больше — красные розы на белом пенопласте и ряженных из массовки. Она только и узнала себя, что по декорациям, да по гробу, а ведь могла уже быть знаменитой артисткой. Впрочем, эпизод вполне могли и переснять с другой в этой роли. Сходила, называется в кино! И откуда только этот идиот, который ее сюда притащил, взялся на ее голову. Из сети, откуда еще…

— Я знаю одно заведение, — прошептала она на ухо незадачливому ухажеру, поднимаясь с места, — где классный музон совсем недорого. Хватит даже тебе расплатиться. Едем.

— Поехали, — вздохнул обреченно Лорман, которому начало картины показалось вполне приемлемым. Особенно приглянулась красотка в гробу, который, судя по жутковатому музыкальному сопровождению, в скором времени должен был уже начать кружить над толпой с ожившей в нем ведьмой.

— Кино дрянь, не жалей, — улыбнулась она ему уже на улице. Черную псину видел? Эта тварь потом всех сожрет, на чем все и закончится.

— Откуда знаешь?

— Знаю, раз говорю. Только мы двое из зала и уцелели, остальным повезло чуть меньше. В ночном клубе и оторвемся по поводу своего «спасения».

— А как же дома, ты же говорила, что тебе скоро надо там быть? — на всякий случай спросил Лорман

— А-а, — отмахнулась Лика, — обойдутся и без меня. Не портить же нам, в самом деле, такой прекрасный вечер из-за семейных посиделок. Предки будут снова весь вечер трепаться о политике и нескончаемых житейских проблемах, будто других и тем больше нет на свете. — Мам, это я, — промурлыкала она в трубку, — Меня не ждите, я иду в кино. Что? С одним молодым человеком, кстати, самым настоящим немцем. Билеты взяли. Студент, кто же еще, — соврала он не моргнув глазом, учимся вместе. Потом расскажу… Ну, прости, — она заговорщицки подмигнула молодому человеку и извиняющимся тоном снова замурлыкала в трубку: — Стас пусть не обижается. Скажи, что машина сломалась, и я осталась на даче, приеду только завтра. Придумай, что-нибудь. И что, что новая? Новое не ломается? Что?.. Нет, буду поздно, две серии. Всем привет. Меня проводят, не волнуйся. Ну, все, мамуль, целую… Кино уже начинается, пока, — девица отключила телефон и облегченно вздохнула. — С кем, да куда, да когда прейдешь? Ох уж эти предки, все им докладывай, можно подумать, что самим все время было по сорок.