— Сам козел, понял…придурок, — девица вернулась в машину и тут же снова высунулась на улицу. — Ездить научись кофейник… Посылать меня будет…

— Чайник, — буркнул Коршун.

— Хрен редьки не слаще, — блондинка снова плюхнулась на сидение. — Нет, ты подумай, вот скотина. Что я ему такого сказала, а? А он меня сразу на три буквы… Вот урод… пальчики показывает!

«Ну, дура, — вздохнул про себя Коршун. — Всем дурам, дура…»

— Что бы у тебя все колеса поотлетали на поворотах, недоносок. Что бы у тебя…

— Тебе куда? — спросил Коршун.

— Что значит куда? — девица непонимающе вылупилась на водителя. — Туда же куда и тебе…

— Да? — пришло время удивляться Коршуну.

— Да!

— А ты мне нужна?

— Это ты мне нужен, — девица хихикнула. — Серийный маньяк-убийца похитил очередную жертву, — пропела она голосом диктора из магнитолы. — Жену известного предпринимателя, известную…

— …козу в городе — закончил за неё Коршун.

Девица, словно и не слышала…

«…Свидетель утверждает, что видел как похититель, угрожая несчастной пистолетом, силой заставил её сесть в машину. Это был красный джип, марки он, к сожалению, не разобрал, — дикторша в приемнике набрала побольше воздуха в легкие и продолжила. — Номер машины он тоже не запомнил, но зато мы знаем, что маньяк перед этим хотел еще угнать и машину свидетеля, но тот ему не позволил этого сделать, пытаясь его задержать. И если бы разыскиваемый маньяк не оказался еще и вооруженным до зубов бывшим офицером спецназа… Можно предположить, что в данном конкретном случае маньяку нужна была машина, а не сама девушка и мы не теряем надежды на её освобождение из рук убийцы. Для тех же, кто только сейчас включил радио и еще не в курсе всех сегодняшних событий, сообщаем, что это уже пятая его жертва за последние два дня. Две женщины найдены мертвыми. Еще одна пропала без вести прямо из больницы, где было найдено прямо возле её постели тело лечащего, подающего большие надежды молодого врача, теперь уже мертвого. Надежды на её спасения еще остаются, но, судя по почерку убийцы, который режет всех на своем пути, они совсем мизерны. И вот, наконец, последняя жертва, очаровательная…»

Девица выключила магнитолу, облокотилась спиной на дверь и направила на Коршуна черный ствол своего немецкого «Вальтера».

— Вот так то, — блеснула она своими зубками, — а ты как думал?

— Не боишься? — Коршун взглянул на оружие и снова перевел взгляд на дорогу.

— Только пошевелись и тебя не будет, — блондинка тряхнула головой, поправляя свои шикарные волосы. — И твою сумку я давно уже себе под ноги положила, так что до своего пистолетика ты вряд ли дотянешься…

— Но у нас же не красная машина, почему ты уверена, что это про нас…

Этот алкаш из твоего подъезда поет то, что я ему написала на клочке бумаги. За сотню баксов он и не то готов был сделать. А в мои планы пока не входит, что бы нас на первом же посту сцапали…

— Моя машина, тоже твоих рук дело?

— Много вопросов.

— А известный бизнесмен, это, случайно, не Сорокин? — не унимался Коршун.

— Может и он, только я не его жена.

— А кто?

— Он, вообще, эту хату снял, что бы тебя выловить, — девица улыбнулась. — Вот и выловил… Немного эти уроды из спецназа подпортили, а так ты давно был бы уже там где надо.

— И куда же мы сейчас направляемся? — Коршун полез за сигаретами. — Я, вообще то, ехал к той несчастной в больницу, которую еще вчера, судя по сообщению, сам же и зарезал

— Эй, эй, — блондинка покачала стволом своего пистолета. — Руки на руль и без шуток. Смотри на дорогу и рули. Предупреждаю, что у меня черный пояс по каратэ и опыт боевых действий в Чечне. Я там, милый мой, снайпером работала. Таким как ты орлам яйца отстреливала… Уж с одного то метра, поверь мне на слово, не промахнусь, какой бы не была отмороженной дурой…

Цель в перекрестии прицела спокойно и уверенно двигалась к своей смерти. Вот она прошла уже половину перрона и подошла к краю платформы. Десять, девять, восемь… Таймер замигал красненькими циферками, включилось контрольное время. Семь, шесть, пять…

Алексей Кудрявцев посмотрел на часы. Поезд уже приближался. Первые вагоны уже скользили вдоль перрона, а налетевший ветер трепал его стриженые волосы. Еще немного и… Он повернул голову, посмотрел прямо в черный глазок камеры и тут же отвернулся. Три, два… Поезд почти поравнялся с ним, когда он сделал свой последний шаг ему на встречу. Один…

Наблюдающий удовлетворенно откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. «А может, он меня тоже видел…когда смотрел прямо в камеру? — в памяти всплыло лицо этого парня и его внимательные, чуть прищуренные глаза. — Что ж, — наблюдающий крутанулся на кресле и поднялся, — тем хуже для него… Меньше знаешь, крепче спишь!». Красненькие циферки на часах высвечивали уже 14:01 по полудню.

Четырнадцать часов, ноль одна минута…Полковник Смирнов очень даже хорошо запомнил это время, когда разобрался с несчастными случаями, произошедшими в метрополитене за последние два года, только он тогда, почему-то подумал, что это была ошибка…

Эпизод XIV

Свист в ушах то нарастал, заполняя собой все подчерепное пространство, то, затухая, удалялся, становясь почти неслышимым. То — нарастал, то — затухал… Что-то невидимое или кто-то невидимый кружил над ним, то ли издеваясь, то ли, просто забавляясь, не трогая его, но и не исчезая совсем…

Лорман, зажав уши ладонями и пригнув голову к поджатым к телу коленям, валялся в самом низу эскалатора, пытаясь таким вот образом избавиться от наваждения, но все было тщетно… Застывшие эскалаторы, полутемный зал и…ни одной живой души вокруг. Холод пола и красные осколки разбитого телефона около носа… Парень не шевелился, но и глаза тоже не закрывал. Вряд ли он что-то рассматривал на полу, зрачки его были неподвижны, но и сказать, что он был без сознания, тоже было нельзя. Заткнув уши, он просто лежал на боку, поджав к груди ноги, и смотрел в одну точку. Смотрел и…ничего там не видел.

Ничего не видел, зато кое-что слышал. Странное было ощущение, но ему почему-то казалось, что кроме него, не смотря на видимую пустоту, в зале еще кто-то присутствовал. Присутствовал кто-то невидимый, но осязаемый… Не тот, кружащий над ним, чей взгляд он почти физически ощущал на своем теле, а некто-то совсем другой, находящийся тут же, рядом с ним и ни какого отношения к первому не имеющий. Абстрактное в абстрактном, полный перекос перевернутого, галлюцинирующий фрагмент переклинившего…

Сквозь непрерывный свист Лорман отчетливо слышал чьи-то стоны и голоса. Правда, он не мог разобрать ни одного слова, но то, что это была человеческая речь, он даже не сомневался. Голосов было много, слишком много и все они, сливаясь воедино, превращались в один общий пчелиный гул. Из этой общей массы иногда выплескивались отдельные выкрики, громкие стоны и стуки каблуков по полу, но это случалось редко. Так редко, что не стоило даже обращать на это внимание, но Лорман обращал. Его то как раз эти редкие звуки больше всего и интересовали. Гул постепенно нарастал, и отдельные звуки с каждой следующей минутой проявлялись все отчетливее и отчетливее. Не прошло и часа как Лорман, наконец, разобрал первое услышанное слово. Это был мат, но на безрыбье, как говориться, и рак рыба. Еще через десять минут ему удалось разобрать целое предложение, состоящее, правда, всего из двух слов: «Давай носилки…» Еще через несколько минут почти все услышанные им слова были разбираемы, только, если честно, для него было бы гораздо лучше, если бы все было наоборот. Никаких слов, никаких предложений, вообще, ни кого и ни чего… Потому, что то, что он услышал, а затем и, вообще, стал свидетелем всего здесь происходящего, настроения и оптимизма ему явно не прибавило.