— Нас не догонят…

— Вот заладила.

Нога соскользнула и Лика снова оказалась на шпалах.

«В универ я сегодня точно не попаду, — вспомнила она. — Ну и черт с ним, схожу завтра. Нас не догонят… Пережить бы встречу с любимыми предками, а там разберемся. Нас не догонят… Что они мне сделают? Ну, поругают, бить же не будут. И поделом, сама знаю, что виновата. Ну, машину на месяц заберут, вот напугали… Через неделю снова кататься буду. Что еще? Подумаешь, домой ночевать не пришла. Так этим я могу и днем заниматься, маленькая, что ли? Тем более, что ничем таким я и не занималась. Я, вообще, если хотите знать, домой ехала. Метро дурацкое…Скорее бы замуж, и что б никто мозги не компостировал! Нас не догонят…»

— Смотри, — прервал ее самоистязание Лорман, когда они, судя по времени, прошли уже больше половины пути.

— Куда? — Лика остановилась и стащила с головы наушники.

Луч света отчетливо обозначил в темноте дверной проем. Парень подошел ближе и посветил внутрь. Обозначился узкий проход, метров двадцать, не больше, заканчивающийся еще одной приоткрытой дверью.

— Ну, и?.. — Лика замолчала.

— Думаю, что нам туда, — Лорман описал дугу лучом света в проходе. — Если есть дверь, то она обязательно должна нас куда-то вывести.

— Куда?

— Куда, куда? На кудыкину гору! — разозлился он. — Почем, блин, я знаю, будем думать, что она ведет наверх.

— А если вниз?

— Это служебный вход и он нас обязательно, куда-нибудь, да выведет, может даже к вентиляционной шахте, а там обязательно должна быть лестница наверх.

— Рельсы тоже ведут наверх, только мы что-то никак до него не доберемся, до этого верха, — засомневалась Лика, заглядывая через плечо Лормана в узкий проход. — Так там рельсы… крокодил Гена говорил, что…

— Дурак твой Гена.

— Конечно, только он заблудился в лесу на свежем воздухе и с полными чемоданами жратвы, а мы с тобой здесь, — она обвела взглядом темное пространство, — и всего с одним протухшим гамбургером.

— Ты про Чебурашку забыла.

— Помню… Ген, а Ген, давай я возьму чемодан, а ты возьмешь меня, — пропела она тонким голоском. — Про этого дурня лучше, вообще, не вспоминать.

— Почему же? — парень вдруг рассмеялся. — Чуть его оптимизма нам бы сейчас не помешало.

— Чего не помешало, — переспросила она, — оптимизма? Нам бы сейчас его парочка ушей не помешала на твоей башке, а не оптимизма, вот что…Что бы тебе в темноте было лучше слышать где поезда ходят…

— Будем говорить или пойдем? — последнее её предложение Лорману явно не понравилось, судя по тону.

— Пошли, ты же у нас командир. — Лика вздохнула. — Только у меня к тебе просьба…

— Что еще?

— Давай я возьму твою сумку, — шмыгнула она носом, — а ты возьмешь меня!

— Что?!

— Я так устала, — продолжала она издеваться, — гулять по этим шпалам, что сил уже нет.

— Оставайся, — Лорман пожал плечами и сделал первый шаг в проем.

— Да-а, — протянула она, двинувшись следом. — Дождешься от тебя помощи, как же… Где тебя только воспитывали? Девушка, с вами можно познакомится… Да если бы я знала, что ты такой кретин… Вот Стасик, тот бы сейчас на четвереньки бы встал, лишь бы мне только было хорошо. А ты…

Они подошли к двери и Лорман осторожно уперся в нее рукой, пытаясь увеличить щель, что бы можно было протиснуться, но та даже не тронулась с места. Осветив фонариком петли, он понял в чем дело. Ржавчина въелась в них так, что их самих уже было и не видно.

— Держи, — Лорман отдал девчонке фонарик и отошел метра три назад. Разбег и его плечо въезжает уже в ее ржавую плоскость. Удар и дверь, сорванная с петель, а вместе с ней и он полетели стремительно вниз по узким бетонным ступенькам. Дальше — крик, мат и грохот железа… и лишь потом только тишина. Лика осторожно подошла к образовавшемуся проему и осветила уходящую далеко вниз лестницу. Куча ржавого металла и Лорман валялись где-то в самом низу, причем железо, кажется, валялось сверху на нем.

— Ты жив? — испугалась она за свою жизнь. — Эй…

Парень не отвечал. Скатившись кубарем по ступенькам вниз и испытав на себе всю их бетонную прочность, он явно был сейчас не расположен к каким либо беседам. «Сломался, — была его первая мысль после приземления. — Допрыгался». Лорман молчал, и Лика принялась осторожно спускаться, другого ей ничего не оставалось. Ступеньки были узкие, да еще и наполовину, если не больше, покрытые толстым слоем спрессовавшейся от времени земли, так что безопасным даже ее спуск, когда свободно можно было поскользнуться и повторить подвиг предшественника, назвать было трудно. Пока она так спускалась, Лорман уже успел слегка очухаться и сейчас, выбравшись из-под привалившей его двери, сидя на полу, ощупывал свои руки и ноги. Голова его все еще гудела, как после взрыва, челюсть ныла, а от боли в коленях и локтях даже немного подташнивало, но в целом — ничего страшного не случилось. Могло быть и хуже. «Вроде цел, слава богу, — констатировал он. — Полет прошел нормально. В следующий раз надо быть поосторожней. Кто же мог подумать, что здесь, как в египетской пирамиде на каждом шагу ловушки».

— Ты жив? — повторила Лика свой вопрос, когда оказалась рядом.

— Жив, — Лорман еле разжал челюсть. — А ты чего хотела, чтобы я уже ласты склеил?

— Дурак, — обиделась она. — А кто меня отсюда выводить будет?

— Только про себя и думаешь.

— Ладно, — Лика не стала спорить. — Ты ничего не сломал.

— Не знаю, но, кажется, нет. Я на ноги еще не вставал, чтобы проверить.

— А ты попробуй, — подсказала она. — Только сразу предупреждаю, что я на себе тебя не потащу.

— От тебя дождешься помощи, как же… — Лорман стал медленно подниматься. — Скорее рак на горе свиснет, чем ты…

— В экстремальных ситуациях приходится всегда, чем-то или кем-то одним жертвовать, — сразу же нашлась она, что ответить, — чтобы спасти большинство.

— Это ты то — большинство?

— Конечно… Не ты же?

— Да-а, — протянул Лорман, беря у нее из рук фонарик. — Далеко пойдешь…

— Но ты же цел?

— Цел.

— Вот и не задавай глупых вопросов. Скажи спасибо, что я к тебе сюда еще спустилась.

— Спасибо.

— Молодец. — Лика вдруг весело рассмеялась. — Ты уже начинаешь исправляться. Смотришь, пока мы отсюда выберемся, тебя можно будет показывать в приличном обществе.

— Нормальным людям в вашем обезьяннике делать нечего.

— Это ты то нормальный, — за ответом ей даже не пришлось лезть в карман. — Напился и кувыркаешься здесь по грязным лестницам. Это вместо того, чтобы рыться сейчас в бумагах на своем рабочем месте, или хотя бы, если уж не получилось, то стремится туда попасть.

— Ты нормальная? — Лорман устало отмахнулся.

— Я нормальная. В отличие от некоторых я по ступенькам не кувыркаюсь.

— Зато водку, как сапожник из горла хлыщешь!

— А ты, — девчонка аж зашлась от негодования. — Ты, ты…ты даже и этого делать не умеешь, мужик называется — дверь открыть, и ту не может.

Лорман почувствовал, что снова закипает, и если она еще немного поговорит, если она произнесет еще хоть одно слово, если она…

— Чего рот открыл, пошли, — Лика взяла его за руку и, не дав опомнится, потащила за собой, увлекая в глубину открывшегося коридора.

— А ты уверена, что нам сюда? — Лорман со злостью вырвал руку. Эта стерва снова опередила его на пол шага. — Может, лучше вернуться?

— Ага, буду я как дура лазить по этим катакомбам туда-сюда. Сам сказал, что эта дорога ведет в рай, вот и пошли… Нам осталось найти только лестницу и на этом, слава тебе Господи, наше путешествие, как и наше хреново знакомство, наконец, закончится.

И сопротивляться парень не стал. Может быть, она сейчас была и права, в чем он, правда был совсем не уверен. Но ведь, в конце концов, это же именно он предложил им свернуть в этот проход, а не она, и, следовательно, все — делается правильно…

Эпизод XII