— Чего тебе? — долетел до нее из тоннеля его глухой голос.

— Подожди.

— Жду.

Девчонка ускорила шаг.

— Ты ничего не заметил? — спросила она, когда оказалась рядом с ним.

— Нет, — ответил он. — А что я должен был заметить, простите?

— А то, Иван Сусанин, — девчонка вдруг рассмеялась, что мы уже давно с тобой пилим не по путям, а по асфальту, вот что!

— Да, — парень удивился и посветил фонариком себе под ноги. — А я и не заметил, — честно признался он. — Шел, шел и отключился… Представляешь, — он улыбнулся и посмотрел на часы, — задумался и тридцать две минуты корова как языком слизала. Со мной один раз было уже такое, — вспомнил он. — Кстати, тоже в метро. Я тогда работал на Чистых прудах, а жил на Речном. Так вот, выхожу я один раз из метро на Чистых прудах, а как ехал в метро не помню. Как на Водном стадионе спускался — помню, а как ехал, как переходил на Новокузнецкой, там еще переход такой дурацкий, длинный и все время в гору, он меня всегда бесил, ни черта не помню. Представляешь… как обрезало.

— Пить меньше надо, — подытожила Лика. — Не будет проблем с памятью.

— Да нет же! — воскликнул Лорман. — Я на работу утром ехал, какой «пить» то?

— Ты и сейчас на работу едешь, а несет от тебя, как от бомжа, извини…

— Правда?

— Ну-у, — замялась она. — Не совсем, конечно, как от бомжа, но…

— Мне самому не нравиться, — согласился с ней Лорман.

— Да, — кивнула Лика. — Стоять с тобой рядом, мягко скажем, не приятно.

— А тебя никто и не заставляет стоять рядом

— Обстоятельства заставляют, а то бы видел ты меня рядом с собой, как же!

— Ну и чеши от сюда.

— Куда? — Лика развела руки в разные стороны. — Куда чесать то прикажете, вперед… или назад, куда чесать то, если даже рельсы разобрали?

Лорман снова осветил под ногами землю. Рельсов, действительно не было.

— Песок, — сказал он. — У нас под ногами песок.

— И что?

— Не знаю.

— А кто знает?

— Не знаю.

— Да что ты заладил, не знаю, да не знаю. Что делать будем? — Лика опустилась на корточки и дотронулась до песка рукой. — Я и без тебя вижу, что это песок. Ты мне скажи лучше, откуда в этом чертовом подземелье он мог взяться?

Лорман задумался. Происходящее постепенно начинало нравиться ему все меньше и меньше. Метро без электричества, заваленный тоннель, отсутствие каких бы то ни было звуков и вибрации почвы от проходящих по параллельным шахтам поездов, а теперь вот еще и этот песок… Все это ему давно уже не нравилось. «Если это заброшенный тоннель какой ни будь дореволюционной ветки, — прикидывал он в уме этот вариант, — то тогда непонятно, как мы сюда, вообще попали? Без электричества никакой вагон сюда попасть не мог, если только при помощи лошадей, а если это…»

— Ты чего молчишь? — не выдержала Лика.

— Подожди, не мешай, — ответил он, догадка, неожиданно промелькнувшая в голове, постепенно стала превращаться в уверенность— Я, кажется, начинаю понимать, где мы находимся.

— И где же?

— В метро…

— Дурак, — мгновение, и ее ладонь пропечаталась на его щеке, а в глазах от неожиданно накатившей обиды вдруг заблестели слезы. — С ним как с человеком, а он…

— Да нет же, — парень потер щеку. — Ни кто над тобой не издевается. Мы на самом деле находимся в метро, только это не то метро, про которое ты подумала. Скорее всего, это военная ветка, построенная еще при Сталине, а теперь давно заброшенная.

— Да? — не поверила девчонка. — И куда же она ведет, эта твоя Сталинская ветка.

— Может в Одинцово, а может и в Чехов, а может и еще куда, я не знаю.

— У тебя с головой все в порядке? — Лика вдруг засомневалась в его умственных способностях. — Ты что несешь, какой Чехов, какое…

— Я в интернете про это читал, — перебил ее Лорман. — Эти засекреченные ветки строились к особо важным военным объектам, которые были специально вынесены далеко за пределы города на случай атомной войны.

— И ни кто про них не знает, да? Ты знаешь, сколько до этого твоего Чехова километров?

— Пятьдесят, а может и больше…

— Значит, по твоему, — девчонка скептически ухмыльнулась, — Сталин со своими орлами ухитрился прорыть в тайне подземный ход длинной больше пятидесяти километров, вытащить из-под земли сотни тысяч тонн грунта на поверхность и про это никто не узнал?

— Почему же? — Лорман на секунду задумался. — Просто их расстреляли потом.

— Всех?!

— Всех, конечно.

— И местных, тоже? — засомневалась Лика.

— Всех, — Лорман провел ладонью по своему горлу. — И потом, продолжил он свою мысль. — В мою пользу говорит и то, что это какая то особая ветка…

— Потому что здесь поезда не ходят, — закончила за него девчонка и весело рассмеялась.

Потом она еще задавала вопросы, и еще, и еще, а Лорман пытался на них отвечать. Так они и шли, споря, смеясь и ругаясь. А тоннель тем временем, извиваясь, уводил их все дальше и дальше, забирая силы и постепенно, что самое страшное, веру в то, что они отсюда, когда ни будь, но смогут и выбраться. И самое печальное, что конца этому подземному ходу видно все не было и не было… Песка в нем с каждым шагом становилось все больше и больше, а сам он, соответственно, все меньше и меньше. И вот уже скоро ребята добрались до той точки, когда стали подпереть своими головами потолок. Потом им пришлось передвигаться, согнувшись, а потом и, вообще, встать на четвереньки.

— Я больше не могу, — Лика сдалась первой и села, отряхивая от песка свои ладони. — Можешь меня убивать прямо здесь на месте, но я дальше не полезу. Ты прав, эта дорога ведет в Чехов, — она глубоко вздохнула и выдохнула. — Но до этого города нам, к сожалению, с тобой не доползти. Я устала и больше ничего не хочу. Жаль только, что ядерной войны уже никогда не будет. Не хочешь узнать, почему? — покосилась она в его сторону

— Почему?

— Потому, что, если бы была хоть сотая доля ее вероятности, то этот раздолбанный тоннель сейчас бы функционировал. Единственное, что меня удивляет, и чего я не могу понять своими куриными мозгами, так это почему нельзя было передать это грандиозное сооружение городу.

— Потому что его нет!

— Как это нет? — Лика изогнулась и, ухитрившись втиснуться Лорману между смотревших вверх грязных, испачканных в песке коленок и его торсом, уперлась своим носом в его подбородок и удивленно добавила. — А мы, по-твоему, тогда где находимся, на Луне, что ли?

— Я не знаю, где мы с тобой находимся, но искать нас здесь ни кто не будет. Этого тоннеля нет, понимаешь? Кто его строил, тех расстреляли, а кто обслуживал, те давно умерли своей смертью. Сооружение забросили, а выходы взорвали.

— Ты хочешь сказать, — девчонка почувствовала, как у нее холодеют руки, — что мы отсюда не выберемся, да?

— С этой стороны, — Лорман обернулся и посветил фонариком в темноту, — мы не выберемся точно.

Эпизод X

Спустившись в метро, Коршун лишь поменял жару наземную на духоту подземную. Только здесь, как оказалось, было еще хуже из-за отсутствия достаточного количества кислорода в атмосфере подземки. Похоже, что компрессоры, подающие сюда воздух, давно уже перестали справляться со своей задачей по причине, что они или давно и безнадежно устарели, или по тому, что их просто не хватало на линии. Но Коршуна это совершенно не волновало, что там у них не работало или работало, но не так. Он еще на эскалаторе пожалел, что решил воспользоваться этим видом транспорта, но возвращаться все же не хотел. Плохая примета. День сегодня и так не заладился, чтобы его еще и самому портить. Он решил проехать всего одну остановку и на этом закончить свое путешествие по подземному городу, но уже в самом низу эскалатора он сильно засомневался в правильности своего решения. Что-то ему на интуитивном уровне подсказывало, что не следовало бы этого делать — кататься сегодня в метро, и духота здесь была, явно, не причем. Коршун с сожалением оглянулся и посмотрел наверх, туда, куда двигался встречный поток и еще раз пожалел о своей затее. Теперь у него было лишь одно желание — поскорее отсюда выбраться, но для этого надо было, еще спустится, и попасть в поезд.