Доктор чувствовал как умирает. Голова раскалывалась, мутило и почему-то хотелось выпить. Хотелось даже не выпить, а так выпить, что бы нажраться. Так набраться, чтобы сразу же оказаться в каком ни будь другом месте, все равно каком, лишь бы только подальше отсюда, хоть на необитаемом острове посередине океана или в Пролесках, например, что под Минском, все равно где, лишь бы только ничего этого не видеть и не слышать.

Бой утихал, машины догорали, все потихоньку возвращалось на круги своя. Черный дым смешался с белым и закрыл собой пятикопеечный диск солнца, изредка проглядывающего сквозь рваные бреши в темной массе, укрывшей собой город. Картинка черно-белого кино из его детства. Прошлое для него всегда, почему-то казалось черно-белым. Не розовым, как у большинства людей, (вспомните свое розовое детство или свои студенческие годы, тоже, кстати, розовые) а именно черно-белым, как кадры дореволюционной хроники. Император со свитой спускаются по парадной лестнице в Кремле, быстро-быстро так перебирая ножками. Куда спешат, бедные? Но это так…

А теперь еще и настоящее стало для него черно-белым, только спешить, слава Богу, было уже никуда. Кино закончилось. По сценарию сейчас можно было бы еще выпустить парочку «Мессеров», что бы они прошлись здесь на бреющем своими пушечками, но это было бы уже слишком. Даже немец в сорок первом до этого не додумался!

— Что это, — спросила девушка, вяло кивая в сторону побоища.

— Не знаю… — ответил врач. — Наверное, в футбол играли.

Он посмотрел на Риту и совсем не удивился, что она даже уже не лежала, а сидела с ним рядом, опершись спиной на какую-то разбитую машину чужого производства, и даже задавала ему вопросы. Прямые, грязные волосы, черный, испачканный нос и застывшие глаза, видок у неё был еще тот…

— В футбол?

— Со смертью, — усмехнулся он и перевел снова взгляд на площадь.

— А где море?

— Причем здесь море?

— Я плыла, а потом все пропало, — сказала она.

— И начался футбол, — добавил он.

Рита не улыбнулась.

— Я ехала в метро, и там что-то случилось, верно? — она снова посмотрела на доктора. Его видок, кстати, тоже был не лучше, особенно эта его идиотская, белая шапочка, слегка сверху подгоревшая.

— В метро? — повторил он. — Может быть… А потом Семеныч повез нас давить людей.

— Куда?

— Он как шел на скорости сто двадцать километров, так и пошел. Включил сирену и врезался в толпу…

— Зачем?

— Наши проигрывали…

— Он был психом?

— Он был очень хорошим человеком.

— Что не помешало ему помешаться на футболе, — добавила она, — впрочем… Мне кажется, что здесь все сумасшедшие и даже я.

— Бред какой-то, — врач достал из кармана халата мятую пачку каких-то сигарет и закурил. — Я ничего не понимаю…

— Угости, — попросила она.

— Пожалуйста…

Рита затянулась и закашлялась. Сигарета полетела наземь.

— Что за дрянь?

— Ява.

— Хорошо живешь, такие сигареты смалишь.

— Не жалуюсь.

— А что было в метро? — спросила Рита.

— Эскалатор сломался, — ответил врач.

— Там тоже псих рулил?

— Пойдем лучше выпьем, — предложил он вместо ответа.

— У меня денег нет.

— Угощаю.

— А друга бросим, — она взглянула на лежащего у них в ногах санитара.

— Третьим будешь? — врач нагнулся к несчастному.

— Буду, а что здесь случилось.

— Еще один, — доктор не выдержал. — Я что вам справочное бюро. Что случилось, что случилось? Продули наши, вот что случилось, понял?

— Ну и фиг с ними, что продули, — санитар стал подниматься. — Орать только посередине улицы не надо. Горе какое, подумаешь. Сегодня продули, завтра выиграют… ты лучше скажи, где пить будем?

— Было бы за что, а где всегда найдется.

— Ну…так пошли, — санитар помотал головой из стороны в сторону. — Болит, зараза… Слышь, Олег?

— Чего?

— А что мы до этого с тобой пили, что голова так раскалывается?

— Спирт.

— Не ври, — санитар удивленно уставился сначала на сгоревшую уже машину, а затем на все остальное. — Меня от спирта никогда так не развозит. Мы пили что-то другое, а это, что все я… — он повел рукой, указывая на место сражения. — Это, что все я устроил, потому, что наши продули?!

— Нет, я…

— Господи, сколько трупов, — бедняга взялся за голову. — Меня же повесить мало…

— Не расстраивайся, — встряла в разговор Рита. — Они сами виноваты, хотели нас живьем зажарить, уроды. Не получилось…

— Нас? — санитар снова был сбит с толку. — Зачем?

— А затем, что вы первые их давить начали, — сказала она.

— А Семеныч где? — санитар стал понемногу приходить в себя после амнезии. — Пошел за водкой?

— Погиб он, — сказал доктор.

— Как это…

— Просто, — врач тоже стал подниматься на ноги. — Разрыв сердца…

— Из-за футбола?

— Из-за всего на свете, — разозлился врач. — Нервы, понимаешь, у человека не выдержали. И все… Хватит твоих дурацких вопросов, радуйся, что сам жив остался.

— Это не футбол, виноват, — сказала девушка и вытянула руку для помощи.

— Да? — врач помог ей встать на ноги. — У нас есть другое мнение?

— Метро…

— Что? — не понял мужчина.

— Метро виновато, — повторила она. — Я про шофера вашего говорю.

— Причем здесь метро и шофер? — врач вопросительно взглянул на Риту.

— Не знаю. Но если он там сегодня был…

— Был, конечно. Он тебя и поднимал наверх…

— Я не могу объяснить, почему, — продолжила она, — но я точно знаю, что это оно…

Двое мужчин недоверчиво покосились в её сторону.

— Что вылупились, — разозлилась она, — решили, что я тоже сбрендила на пару с вашим водилой?

— Похоже, только пока в слабой форме…

— Сами вы… — Рита замолкла. — Оно уже убило мою сестру и теперь гоняется за мной. А вашему Семенычу просто не повезло, что он оказался рядом со мной.

— Ты хочешь сказать, что он врезался в толпу только лишь затем, чтобы убить тебя?

— Вот именно, — Рита сверкнула глазами на своего спасителя. — Именно это я и хочу сказать. И нечего на меня таращиться… Я пока еще в своем уме и людей не давила. Я не знаю, как это объяснить и почему это происходит, но только как только я попадаю туда…

— Куда? — не понял санитар.

— В метро, куда? — психанула она. — Так сразу же начинают происходить со мной все эти странные вещи.

— Какие?

— Как вот эта, например, — она развела руками, — или еще хуже…

— Например…

— Например? — Рита взглянула на доктора. — Например… Вчера меня пытался изнасиловать ваш коллега, вернее…сегодня ночью, а вот вчера, — она вдруг замолчала вспомнив вчерашние страхи в метро. — Вчера то же самое со мной пыталось проделать метро.

— Девочка говорит, что её… — санитар рассмеялся, — изнасиловало метро!

— Заткнись, урод…

Здоровяк даже удивиться не успел такой наглости, как получил звонкую затрещину от подлетевшей мегеры. Смех сразу же пропал, зато появилась боль, появилось еще удивление и непонимание…

— Ты, это…

— Помолчи, — это уже доктор. — И что случилось в метро?

— Эскалатор сломался, моя сестра погибла, я сама, чуть не погибла, — Рита взглянула на свою исцарапанную ногу железной пятерней Фреди Крюгера. — И потом… Я там видела свою пропавшую подругу. Она входила в черный тоннель, а на встречу ей несся светящийся поезд… Они…

— Ты же сказала, что подруга была одна?

— Нет, — поправилась она. — Их было двое. Лика была со своим парнем, каким-то немцем, Лорманом, кажется, я точно не помню… Но меня про них уже расспрашивали. Мы в кабаке познакомились.

— Однако…

Прибыли труповозки. Санитары в ярких оранжевых халатах приступили к уборке покойников. Сжатые губы наблюдающего чуть дрогнули, но выражение его лица от этого не изменилось. Лицо осталось непроницаемым, холодное серое, с такими же серыми непроницаемыми глазами. Посмертная маска покойника, только глаза открытые…

Рита оторвала взгляд от своих рук и медленно подняла голову. Вверху маячили только черные глазницы вместо выбитых взрывной волной окон и развороченный остов телевизионного экрана. Экран был целым и невредимым, правда… всего кукую-то тысячную долю секунды. И еще она увидела, или ей это только показалось, что увидела…эту самую маску в экране, когда он был еще целым… Тысячная, миллионная доля секунды, но увидела… Рита прикрыла глаза и постаралась успокоиться. «Видения стали доставать меня уже на улице, — испугалась она. — Неужели все, что со мной случилось и продолжает случаться, лишь плод моего воспаленного воображения? Неужели я…сошла сума? Все, что я сейчас вижу, эти оранжевые человечки, этот доктор со своим тупым санитаром, все это и все они, лишь мои бредовые фантазии? А на самом деле этого ничего нет и их тоже нет? Есть только я и эта уродливая маска, это нечто, преследующее меня в метро, а теперь уже и на улице? Нет, — Рита открыла глаза и снова посмотрела на покосившийся, прикрепленный к стене дома экран, видение не повторилось, — меня тоже нет. Все здесь реально, даже «это»…в экране. Не реальна здесь только я. Они все здесь есть, а меня здесь давно уже нет…»