Так, на осеннем 1766 года сейме при рассмотрении диссидентского вопроса Репнин открыто заявлял, что в Польшу войдёт 40 000 русских войск, если сейм не удовлетворит желания Екатерины II. Хотя это и был чисто политический ход, но одно только это заявление вызвало бурю протестов среди оппозиции и негодование шляхетских масс.

Такая реакция была направлена против Чарторыских и подрывала их влияние на депутатов. Ведь это они первоначально были сторонниками введения в страну русской армии. С другой стороны, в сознании депутатов сейма укреплялась мысль о силе и могуществе Российской империи. А открытое выступление против воли российской императрицы могло спровоцировать начало военных действий. Ни король, ни армия Речи Посполитой к этому пока не были готовы. Находясь в разных политических лагерях, король и Чарторыские пытались по-своему реформировать страну, добиться её независимости и единства нации. Но Россию, Пруссию и Австрию сильная и самостоятельная Речь Посполитая никаким образом не устраивала.

Шляхта же являлась непостоянной и необузданной силой. Она склонялась, в зависимости от обстоятельств, то в одну, то в другую сторону. Она могла поддерживать тех же Чарторыских или, наоборот, выступать против них и короля как сторонников России, поднимая вооружённые волнения по всей стране. Главной целью таких вооружённых выступлений была борьба против российского вмешательства в государственные дела Речи Посполитой, а следовательно и против самой России.

Главным инициатором вооружённого восстания против России и идеологом этого движения являлся каменецкий епископ Адам Красиньский. Избегая мести Репнина за свои открытые выступления против российской политики, он сбежал за границу, где вступил в сговор со своим единомышленником Иосифом Пуласким, варецким старостой. Они выработали совместный план действий по созданию конфедерации против короля, тем самым выступили и против России. В соответствии с этим планом Иосиф Пулаский с Михаилом Красиньским, братом каменецкого епископа, отправились во Львов собирать вооружённую шляхту, а его сыновья — Казимир, Франциск и Антон помогали отцу в других регионах страны.

29 февраля 1768 года в небольшой крепости Бар в Брацлавском воеводстве, где собралась вооружённая шляхта на защиту своих прав, свобод и религии, был составлен и подписан акт конфедерации. Фактически с этого момента началась гражданская война на территории Речи Посполитой, которая продолжалась в то время, когда Тадеуш Костюшко стоял в размышлении о событиях последних месяцев, а его бывшие сокурсники в это время танцевали мазурку с молодыми паненками.

Размышления Костюшко прервал знакомый голос Юзефа Сосновского:

— Ты что здесь спрятался? А мы тебя уже обыскались. Ну, здравствуй, Тадеуш. Что стоишь, не танцуешь?

Тадеуш, увидав своего покровителя, встал по стойке «смирно». С Сосновским была красивая женщина, его жена, которую Костюшко сразу вспомнил, хоть видел её только однажды несколько лет назад в лесу, когда возвращался домой с Томашем и двумя куропатками. Как это было давно и в то же время недавно.

— Пока не выбрал, кого пригласить, — ответил в тон Сосновскому Костюшко.

Сосновский с удовольствием представил жене молодого офицера:

— Вот, дорогая, это и есть тот самый сын Людвига Костюшко, которого я рекомендовал в Рыцарскую школу. И он не подвёл меня! Молодец! — Сосновский с гордостью так активно начал расхваливать все достоинства Костюшко, что тому стало неудобно, но он корректно помалкивал и не перебивал.

— Капитан, военный инженер. И теперь его как одного из лучших выпускников Рыцарской школы отправляют во Францию для продолжения учёбы за границей, — закончил свои хвалебные речи Сосновский.

— Ну что же, весьма похвально, молодой человек, — наконец прозвучал мелодичный голос пани Сосновской. — И когда вы собираетесь выехать в Париж? — уточнила она у Тадеуша.

— Немедленно, как только поступит письменное согласие военного министерства о том, что нас готовы принять во Франции, — ответил Костюшко.

Наступила неловкая пауза. Чтобы разрядить обстановку, Костюшко спросил у литовского писаря:

— Разрешите приступить к исполнению своих прямых обязанностей?

Сосновский в недоумении посмотрел на Тадеуша. Тогда Костюшко, улыбаясь, пояснил:

— Разрешите отлучиться и пригласить на танец одну из паненок.

— Конечно, конечно, — засмеялся Сосновский, поняв, о чём идёт речь.

Костюшко, щёлкнув каблуками, кивнул головой, прощаясь с четой Сосновских, и поспешил пригласить на танец симпатичную паненку, на которую уже давно обратил внимание.

— Перспективный молодой человек, — начал было опять говорить Сосновский жене хвалебные речи о Костюшко, но женщина перебила его в самом начале монолога:

— Хорош-то он хорош, но не для наших дочерей. Даже и не думай об этом. Нашим дочерям нужны состоявшиеся, а не перспективные... не эти безродные шляхтюки.

Сосновский ничего не ответил жене, а только покрутил свой длинный ус и кивнул головой в знак согласия. Осмотревшись вокруг и увидев знакомую княгиню Любомирскую с мужем, жена Сосновского подхватила супруга под руку и потянула его в их сторону.

А через несколько дней Тадеуш Костюшко и Иосиф Орловский, получив деньги и подорожную, уже ехали в Париж, пересекая поля и леса родной отчизны, куда они вернутся только через несколько лет. За время их отсутствия на их родине произойдут такие изменения и события, которые коренным образом повлияют на их дальнейшие судьбы.

Примерно в это же время будущий генералиссимус русской армии 39-летний Александр Суворов уже имел чин бригадира. Он командовал бригадой из Смоленского, Суздальского и Нижегородского пехотных полков, которая по распоряжению российской императрицы Екатерины II двигалась по болотистым местам Польши. Главной целью этого военного похода было подавление сопротивления Барской конфедерации. За плечами Суворова уже было участие в нескольких важных сражениях и авторство его первого военного произведения под названием «Полковое учреждение».

Станислав Август Понятовский не мог своими силами справиться с движением конфедератов, которое ширилось по всей территории Речи Посполитой. В это движение вовлекались всё новые и новые вооружённые формирования, а во главе их иногда стояли представители известнейших фамилий государства, которые ранее воздерживались от такого участия в нём или вообще относились к нему равнодушно. Так, зять канцлера Чарторыского Михаил Огинский, великий литовский гетман, возмутившись активным вмешательством России во внутренние дела Речи Посполитой, взялся за оружие, но воевал он не долго, и вскоре был разбит Суворовым в 1771 году под Стволовичами.

Конфедератов активно поддерживала и Франция, направляя на территорию Польши своих офицеров в качестве военных советников. Французские волонтёры становились во главе армии конфедератов и их партизанских отрядов, обучая их правилам ведения войны, и сами принимали в ней активное участие. Вся Речь Посполитая находилась в огне гражданской войны, которая разрушала страну, как тяжёлая болезнь разрушает человеческое тело, подводя его к смерти.

Ввиду сложности возникшей ситуации, опасаясь потерять корону, Станислав Август Понятовский обратился к Екатерине II за помощью. Российская императрица не заставила долго себя упрашивать, и такая помощь была немедленно оказана в виде русских солдат под командованием князя Волконского, который вскоре был заменён бароном Сальдерном. На территорию Речи Посполитой были введены дополнительные воинские формирования русских войск, от которых зависело спокойствие в стране, и в то же время вся страна становилась зависимой от российской политики. Российская императрица никогда и ничего не делала просто так.

В том же 1769 году 15 августа в небольшом доме в городе Аяччо на острове Корсика, где у небольшого причала рыбаки продают только что выловленную рыбу, произошло рядовое событие, которому никто особенно не придал значения. Только местный католический священник в тот день сделал важную для истории запись.