— Время? — удивлённо уточнил Костюшко.
— Да, время. Оно у каждого своё, определённое, но уходит для всех одинаково и безвозвратно, — философствовал Франклин. Он так же, как и Костюшко, говорил по-французски, и они теперь хорошо понимали друг друга. — В отличие от других даже сейчас, когда я сижу в этой комнате и уже битый час слушаю вашу историю, я готовлю для Континентальной армии офицера. Надеюсь, мне не будет стыдно за вас перед Вашингтоном. Ведь вы собираетесь сражаться в рядах нашей армии до победного конца. Я прав?
Бенджамин Франклин внимательно посмотрел в глаза Костюшко, и тот выдержал этот прямой взгляд.
— Да, — уверенно ответил он, — собираюсь и хочу быть полезен ей своими знаниями и опытом.
— Мне осталось вас только благословить, — улыбнулся Франклин.
Он погладил свою лысеющую голову, никогда не знающую, что такое парик, и добавил:
— Я надеюсь, что своей службой в Континентальной армии вы докажете, на что способны. А Вашингтон, если вы попадёте в поле его зрения, не оставит вас без внимания, — Франклин посмотрел опять внимательно на Костюшко и, хитро улыбнувшись, сострил: — Если, конечно, вас не убьют в первом же бою или вы не станете дезертиром.
Похлопав по-отечески по плечу наглого волонтёра, Бенджамин Франклин вдруг стал серьёзным.
— Ну а пока вам надо пройти небольшой экзамен и подтвердить свои знания инженера, — заявил он. — Сами понимаете: слова — это просто слова.
— Я согласен.
— А у вас есть выбор? — опять сострил Франклин, и Костюшко, улыбнувшись в ответ этому обаятельному человеку, поднял руки вверх.
Франклин был в отличном настроении. Город готовился к обороне от атак британской армии, а специалистов, инженеров по строительству укреплений, среди защитников Филадельфии не было. А тут такая удача!
«Если этот поляк не авантюрист, а действительно тот, за кого он себя выдаёт, то нам здорово повезло, — подумал Франклин. — Само провидение привело этого волонтёра к нам. Его срочно необходимо направить к генералу Патнэму[23] и дать возможность показать, на что он способен. Но сначала проверим его знания».
Костюшко без труда сдал «экзамен», и Франклин направил его со своей рекомендацией в военный департамент Конгресса. С его лёгкой руки, Костюшко уже через несколько дней делал то, чему его обучали в лучших военных учебных заведениях Европы. Его способности и знания пригодились во время защиты Филадельфии от атак английской армии, а позднее и в сражениях, которые принесли Костюшко славу и звание генерала американской армии.
В октябре 1776 года генерал Чарльз Ли посетил Филадельфию и осмотрел оборонительные сооружения, которые были возведены вокруг города. Выслушав доклад командующего обороной города, генерал Ли вскоре покинул город. А ещё через несколько дней председатель Конгресса Соединённых Штатов Джон Хэнкок сообщил Костюшко о присвоении ему звания полковника Континентальной армии с выплатой денежного вознаграждения в шестьдесят долларов в месяц.
IV
ашингтон внимательно рассматривал карту, на которой были помечены маленькими флажками территории, где располагались английские войска. Практически территорий, занятых за последние полгода британскими вооружёнными силами, становилось всё больше, и это угнетало Вашингтона. Он ничего не мог сделать, чтобы остановить разложение своей армии. Многим солдатам надоело воевать, их тянуло к жёнам и детям, к их родным полям и фермам. К тому же многие из них покидали Континентальную армию на вполне законных основаниях: у таких солдат заканчивался годовой контракт. Однако было много и простых дезертиров, что не придавало оптимизма главнокомандующему.
Вскоре после оставления Континентальной армией Нью-Йорка в середине сентября 1776 года у Брейвайл-Крик состоялась битва за Бруклин, в ходе которой с обеих сторон участвовало около 30 000 человек. Англичанам удалось окружить американцев, но не разгромить их. В то время, когда английское командование планировало осадить Вашингтона и принудить его сдаться, американские солдаты ночью переправились через реку на остров Статен и без дополнительных потерь ускользнули от противника, избежав позорного плена. Это было очередное поражение, но не разгром.
Вашингтон спас свою армию, которая, получив ещё один опыт войны, станет ядром той армии-победительницы, которую англичане так и не смогут одолеть. Бравый генерал Хоу в этом сражении упустил возможность разбить окончательно армию Вашингтона, прекратив её преследование после своей победы. Поступи он наоборот, то, возможно, эта война завершилась бы ещё в 1776 году в пользу Великобритании. Но назад время не повернёшь.
Вашингтон прекрасно понимал сложность сложившейся ситуации. А она в корне поменялась буквально за несколько месяцев не в пользу нового независимого государства.
«А как ещё недавно всё хорошо начиналось...» — вспоминал с сожалением и горечью Вашингтон. И действительно, уже в марте 1776 года британцы эвакуировались из Бостона, а к лету того же года во всех тринадцати колониях практически не осталось ни одного английского гарнизона. Все чиновники метрополии также покинули территории, подконтрольные Континентальной армии. А в ноябре армейские подразделения армии Вашингтона уже маршировали по Монреалю.
И если в начале 1776 года только четыре колонии приняли свои собственные конституции, провозгласив себя независимыми государствами (штатами), то уже 2 июля 1776 года Континентальный конгресс провозгласил независимость Соединённых Штатов, совершенно нового государства, объединённого союзом тринадцати бывших английских колоний. А Декларация независимости провозгласила миру о том, что «все люди созданы равными и наделены их Творцом определёнными неотчуждаемыми правами».
И вот наступил перелом.
Уже в начале сентября 1776 года английская армия под командованием генерала Хоу захватила Нью-Йорк, а в конце этого же месяца вошла в столицу североамериканских колоний Филадельфию. Потом было поражение у Джермтауна. Конечно, были и победы Континентальной армии при Трентоне и Пристоне, но они не могли коренным образом изменить ситуацию в пользу колонистов, хотя и поддержали их воинственный дух на некоторое время.
«Чёртовы гессенцы», — выругался Вашингтон. И у него была причина так ругаться. Половина армии Уильяма Хоу состояла из немецких наёмников. Ведь именно по просьбе английского короля несколько княжеств, расположенных на территории Германии, такие как Брауншвейг, Анхальт-Цербст, Аншпах, Гессен-Ганау и Гессен-Кассель «собрали» 29 160 человек и «продали» их в английскую армию, которую направили на войну с новым независимым государством в Америку. При этом князь Ганаусский лично выразил свою «верность» английской короне словами: «...в доказательство нашей постоянной преданности короля Великобритании и для содействия ему в присущей ему заботливости о спокойствии и благоденствии его великобританских владений». Ну что же, князей можно понять: Георгу III нужны были «дешёвые» солдаты, а немецким князьям очень нужны были деньги.
А гессенцев жаль: большинство из них никогда не вернулись на свою родину. Они пали под меткими выстрелами солдат Вашингтона, но это случилось уже позднее, а пока...
Вашингтон устало присел на деревянный стул. Он вспоминал первые месяцы войны, когда довольно легко и быстро тысячи людей «ступили на тропу войны» с англичанами для достижения такой благородной цели, как борьба за свободу и демократию. В то же время с чувством досады и горечи он осознал, что эти же люди с лёгкостью отказались от этой борьбы, когда добиться намеченной цели не получилось за короткое время. В его армии участились случаи дезертирства, падал боевой дух солдат, Континентальная армия уменьшалась с каждым днём.
Вашингтон вдруг вспомнил, что не посмотрел почту, которую ему доставили из Филадельфии. Вскрыв пакет от президента Конгресса Соединённых Штатов Джона Хэнкока, главнокомандующий внимательно его прочитал. Хэнкок сообщал, что 18 октября 1776 года Конгресс присвоил инженеру Тадеушу Костюшко звание полковника.
