«Костюшко... Костюшко... — повторил про себя Вашингтон. Он уже не раз слышал об этом инженере-волонтёре, прибывшем из Франции. И вот опять это имя появилось у него в письме из Конгресса. — А ведь я до сих пор ещё не познакомился с этим человеком».

Вашингтон задумался. И было над чем. Командующий английскими войсками Уильям Хоу после захвата Нью-Йорка настойчиво пытался расправиться с остатками его разбитой армии, чтобы победоносно завершить кампанию до Рождества, а также доложить своему монарху о восстановлении порядка в американских колониях. Но сделать это ему никак не удавалось: всякий раз, когда английские солдаты пытались завершить разгром Континентальной армии, Вашингтон ускользал от них и, окончательно покинув Нью-Джерси, обосновался в Пенсильвании.

«Дисциплина — это душа армии. Она превращает немногочисленное войско в могучую силу, приносит успех слабым и уважение всем», — всегда утверждал Вашингтон, но в успех сейчас верилось с трудом. У него осталось всего около пяти тысяч солдат, но и это количество в начале следующего, 1777 года могло стать намного меньше. Призыв в Континентальную армию осуществлялся всего на один год, и после Рождества две трети солдат Вашингтона могли спокойно вернуться к своим семьям.

Джордж Вашингтон поморщился от зубной боли, которая уже мучила его не первый день. Из-за плохого питания, хронического недосыпания, физических и нервных перегрузок его здоровье в последнее время пошатнулось. Он часто простывал, а верхняя челюсть потеряла ещё два зуба, которые в срочном порядке пришлось удалить самым варварским способом. Вашингтон опять потрогал ладонью щёку, прополоскал рот травяным отваром и подошёл к карте, лежащей на столе. Он ткнул в неё указательным пальцем и прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться.

«Нужно отступить и пока ограничиться обороной и внезапными нападениями на небольшие отряды британских войск, — решил он. — Ничего, ничего, джентльмены, — мысленно обращался Вашингтон в сторону англичан. — Война за независимость Соединённых Штатов только начинается».

Вашингтон ударил кулаком по карте в то место, где была обозначена территория, занятая армией противника, уселся за стол и вызвал секретаря писать ответ Хэнкоку.

V

 зимний морозный день по лесной дороге двигался небольшой отряд регулярной английской армии с обозом. Но они, бедняги, ещё не знали, что в засаде за деревьями и кустами за ними давно наблюдали хорошо замаскированные меткие стрелки армии Вашингтона: бывшие охотники, бывшие фермеры, а сегодня настоящие солдаты. Через пару минут раздался ружейный выстрел, и английский офицер, который двигался на лошади впереди колонны, с тяжёлым ранением в грудь обхватил шею испуганного стрельбой животного. За одиноким выстрелом началась частая пальба с обеих сторон. Но ответные выстрелы англичан летели в пустоту и никакого вреда нападающим не наносили. Зато сами бравые британцы и гессенцы один за другим падали со стонами на мёрзлую землю, поражённые их противниками. Оставшись без офицера, солдаты английской армии вели себя, как стадо овец, оставшееся без вожака. Они с безумными от ужаса и близости смерти глазами озирались вокруг, но никого не могли ясно разглядеть в этом аду. Самые трезвомыслящие из них быстро сообразили, что их король далеко, а смерть — она рядом, и подняли руки вверх, побросав свои ружья на замерзшую землю.

Выстрелы стали раздаваться всё реже и реже, и наконец всё стихло. К стоящим с поднятыми руками и поэтому пока ещё живым английским воякам стали подходить меткие стрелки, держа их на мушке. Через полчаса все пленные были связаны между собой попарно, а ещё через некоторое время они дружно шагали в сторону лагеря, где разместили и обустроили свои зимние квартиры победители этого короткого и небольшого сражения.

Навстречу движущейся колонне с пленными верхом на лошадях подъехали три офицера. Они придержали своих лошадей и с интересом рассматривали ещё недавно грозного противника. Пленённые солдаты тоже с интересом поглядывали на эту троицу. По тому, как вытягивались и приветствовали этих троих всадников солдаты-победители, можно было понять, что перед ними важные персоны. Один из них, совсем ещё молодой мужчина, показывая рукой на пленных, сказал, обращаясь к старшему по возрасту всаднику, который двигался на лошади немного впереди:

— Смотрите, сэр, сколько пленных. Теперь их можно будет обменять на наших солдат.

— Согласитесь, как интересно всё происходит в этой жизни, — философски заметил второй всадник с заметным акцентом, — где-то в Америке мы меняем французов на немцев и англичан, которые давно уже хотят вернуться домой от этой ужасной войны.

— Да, барон, вы правы: война — это не лучшее, что могли придумать люди, чтобы выяснять между собой отношения, — сделал своё замечание молчащий до сих пор третий всадник. После короткой паузы он устало добавил: — И не удивляйтесь моим словам. Я хоть и главнокомандующий, но войну ненавижу. Но что поделаешь, видит Бог, мы этого не хотели.

Колонна с пленными продолжала движение, а Вашингтон, глядя на неё, думал о том, где достать еды для этих бедолаг. Зима оказалась в этом году суровая, холодная, а продовольствия не хватало даже для остатка его армии. Отбивая обозы у англичан, Континентальная армия удовлетворяла лишь частично свои потребности как в продовольствии, так и в обеспечении боеприпасами.

Английские войска пытались добить остатки армии Вашингтона, но всякий раз он уходил от них, навязывая свою тактику рассыпного боя. К таким манёврам противника британская армия не могла никак приспособиться и ничего ей противопоставить. Её же обучали вести боевые действия в классическом линейном построении. Генерал Хоу ничего не мог предпринять против такого метода ведения войны, и поэтому партизанские вылазки колонистов стали кошмаром для тех английских солдат, которые посылались в очередной рейд и попадали там в засаду.

Конец 1777 года был похож на конец 1776 года и стал тяжелейшим для Континентальной армии. За этот год армия Хоу сумела занять Филадельфию, а армия Вашингтона отступила в Вэлли Фордж. Голод, холод и болезни сократили численность и без того небольшого количества солдат. Однако была и надежда на возрождение армии, которая пополнилась новыми волонтёрами из Франции под командованием маркиза Лафайета. С ними в Америку приплыл и прусский офицер барон фон Штюбен. Благодаря им многие патриоты, которые остались с Вашингтоном, превратились в настоящих бойцов, которых нельзя было испугать больше ничем и никем. Это были уже не «зелёные» ополченцы или «минитмены». В рядах армии Вашингтона служили закалённые в военных трудностях и невзгодах солдаты, преданные тому делу, ради которого они рисковали своими жизнями, оставив жён и детей на волю и милость Всевышнего.

В пригороде Лондона в замке лорда Джорджа Джермейна, который занимал при английском королевском дворе пост министра колоний, шли приготовления к большой охоте на лис. Надев свой лучший охотничий камзол, стоя перед большим зеркалом, лорд Джермейн находился в состоянии лёгкого волнения от предстоящего мероприятия, которое он устраивал ежегодно в окрестностях своего замка. На эту охоту сегодня были приглашены члены известнейших английских фамилий, сторонники его партии и просто соседи, проживающие в своих замках вблизи Лондона, с которыми лорд позволял себе общаться.

Охота была знаковой: наконец-то сторонники лорда Джермейна, который состоял в оппозиции с первым министром королевства лордом Фредериком Нортом, торжествовали. Угодная королю политика репрессий в отношении к американским колонистам, которую всячески поддерживал лорд Норт, не оправдала себя. Все тринадцать колоний восстали против британского владычества в Америке, и теперь две крупнейшие английские армии генерала Джона Бургойна и генерала сэра Уильяма Хоу должны будут объединить свои усилия, чтобы навести там порядок раз и навсегда.