В Змея. В меня.

Тень цепляется за разбитый участок, я опускаюсь на корточки, подушечки пальцев нежно ласкают тончайшую паутину трещин, отмечая малейшие шероховатости.

Ага!

Приглядываюсь… Достав застрявшую белую нитку, прячу в карман.

По гулким коробам вентиляции забираюсь наверх, на крышу опорной станции.

Я видел это место глазами Мэйби. Пришло время взглянуть самому.

Вот они — белые полосы от подошв, на крышках шкафов с трансформаторами. Тут она сидела, глядя на город, строила глупые планы, сучила ногами, когда Кирилл призывал её к благоразумию.

Кирилл… Что теперь будет с ним?

Двигаю подошвами, пытаясь постичь её чувства, но ничего не выходит.

Туфли оставляют жирные чёрные линии, зачёркивающие едва заметные белые…

Город тает в фиолетовой дымке. Золото закатного солнца подсвечивает растрёпанные облака, разбивается гранями небоскрёбов и бежит танцевать в океанских бликах среди парусов.

Обычный для Диэлли закат — фиолетово-золотой.

Для того, что сейчас случится, скорей подойдёт пылевой, кровавый.

И всё-таки, бурю я ждать не стану, ведь жизнь — не кино. Возможно, игра — смехотворная и нелепая. Но, не кино. Значит, сойдёт и так.

Сахарный город — приторный до отвращения деликатес, а мне нужна горечь.

Стало понятно, что отбирать жизнь — недостаточно, ведь не с этого всё началось, здесь, в этом городе, шестнадцать лет назад.

Всё началось с пустоты…

С Кати…

То, что не можешь иметь — хочется уничтожить, чтобы оно не терзало. Но кровоточащую дыру — там, где должна быть любовь, ненависть не заполнит…

Смерти, смерти… Всё необычней, всё жёстче.

И вдруг оказалось, что некуда дальше идти — ведь у жестокости есть свой предел, а пламя в груди — там, где дыра, лишь разгорелось и требует новую жертву.

Не такую, как все остальные, другую…

Дракон больше не улыбается, не изрыгает пламя.

Он думал, что ищет девчонок, не понимая, что ищет любовь — и растоптал единственное создание, способное доставать чудовищ из ада. Единственную девчонку, что могла бы его наполнить, спасти. Ведь кроме неё — его никто никогда не любил.

Мэйби…

Всё вернулось к тому, с чего началось. Круг замкнулся, и огнедышащий змей подавился своим хвостом.

Вселенная по-своему позаботилась обо мне, даровав Мэйби… Или, это сделал Маяк?

В добренькую Вселенную, в ласковый Маяк, мне не поверить. Равно, как в дружбу с Гадесом.

Нет, у меня была лишь эта девчонка.

Накручиваю нитку на палец. Теперь она навсегда рядом с Драконом.

Вот и всё, что у меня осталось.

Нюхаю, лижу языком. Нитка оказывается солёной.

Мэйби… Катя…

Делаю шаг вперёд, в пустоту. Она давно меня ждёт.

Сон рассеивался.

На границе восприятия, на периферии, Кир начинал осознавать кто он, где находится, и что его ждёт.

Нет!

Он отчаянно сопротивлялся попыткам реальности разорвать блаженную пустоту незамутнённого сознания.

Писк будильника окончательно разрушил иллюзию… Или создал, как посмотреть…

Надо было вставать. Но зачем? Раньше рядом была девчонка. А теперь…

Стоп! Он знал! Знал, где Эйприл. В горах, возле озера!

Кир вскочил и забегал по комнате, безуспешно пытаясь найти штаны. Потом увидел, что он их не снимал.

«Но ведь она так далеко!» — Кир опустился на стул. За степью, за городом… А ещё подниматься в горы!

Взгляд зацепился за валявшийся под диваном ховерборд.

«Лететь на нём? Чтобы он внезапно исчез, а я превратился в лепёшку?»

Кир вздохнул…

«Да!» — он сердцем чуял, что Эйприл в опасности. А значит, лететь нужно немедля.

Кир поднял доску, вышел на крышу. Улыбнулся, осознав, что впервые в жизни принял нелогичное решение.

И в первый раз почувствовал себя живым.

Эйприл набрала на контрольной панели центрального шлюза: «1.009809» и поднесла модель глаза.

Экран стал зелёным. Замигали проблесковые маячки, и бронеплита уехала в сторону. За ней оказалась вторая — едва она начала движение, девчонка юркнула в щель и оказалась на горной дороге.

Эйприл подошла к обрыву. Далеко внизу были разрушенные лаборатории в окружении ветряков и развалины небоскрёбов. А далеко-далеко — колыхались в степном жарком мареве контуры Станции.

Она обернулась. Замаскированная под скалу наружная плита была полностью распахнута, а внутренняя почти закрылась. Застыв, Эйприл рассматривала рисунок: три шестёрки по кругу — лепестками цветка, и чёрный дракон, вцепившийся в красного ягуара.

«Красный? Где они таких видели… Хотя, до недавнего времени, я была уверена, что и драконов не существует».

Над рисунком была уже знакомая надпись: «MAYBE-17».

Эйприл подняла взгляд ещё выше, на алые горы.

«Красный снег! Что это значит? Безумие!»

Память, общая на двоих с Маяком, среагировала на вопрос, мгновенно выдав ответ: «Хламидомонада снежная. Водоросль с красным пигментом».

Эйприл пожала плечами.

«То, что на первый взгляд кажется безумным, всегда имеет скучную причину».

Она развернулась и зашагала вниз по разбитой дороге, любуясь первыми жёлто-красными осенними деревьями.

Кир перелетел через залив, промчался над садом и домом смотрителя. Снизился и понёсся над эстакадой маглева. Вдалеке вырастал город.

Под доской мелькали бетонные плиты.

Кир представил, как ховерборд исчезает, а он падает на эстакаду. Как, ломая кости и сдирая плоть, катится по бетону. Стало невыносимо страшно.

Он резко вырулил вправо, пронёсся над степью, лавируя среди полуразрушенных ветряков, и вылетел к обрыву. В этот момент ховерборд исчез.

Только что под ногами была доска, а теперь — только камни.

Пролетев по инерции над обрывом, Кир упал в океан. Удар о воду был столь силён, что на секунду мальчишка лишился сознания. Наглотался воды, всплыл, кашляя и отплёвываясь.

Берег в этом месте был совсем невысокий — метров десять. Не то, что скалы на Станции.

«Вполне можно попробовать вылезти».

Он погреб к берегу. Сзади раздался всплеск — в этот раз ховерборд шатался по невероятности недолго.

«Достать? Не выйдет, он слишком тяжёлый!»

Кир выбрался из воды на узкую полоску камней. Снял и отжал одежду, вылил воду из кроссовок. Снова оделся и полез наверх.

Известняк предательски крошился под пальцами.

«Невысоко, только толку! Тут не залезть!»

Кир задумчиво посмотрел в одну сторону, в другую…

«До Станции недалеко. Возвращаться, переплывать залив, взбираться по лесенке и всё начинать сначала? А Эйприл за это время может погибнуть! Или идти на восток, рискуя не выбраться наверх? Кто знает, что там впереди?»

Риск был не в его характере.

Раньше… Похоже, всё изменилось. Он решительно зашагал на восток.

Солнце прошло зенит и стало спускаться, а стена известняка всё тянулась, изредка становясь то выше, то ниже, но оставаясь всегда неприступной.

Кир всерьёз начинал беспокоится. По его расчётам, он уже должен был добраться до города и выйти на набережную.

Если она, конечно, была… Когда-то давно он уже захаживал в город, но до побережья не добирался.

Кир промокнул пот на лбу рукавом. Солнце палило не по-весеннему, а океанская соль разъедала обожжённую кожу.

Дорогу преградил утёс. Пришлось снова лезть в воду, но выбираясь на берег Кир об этом уже не жалел — за утёсом была долгожданная набережная. Вдалеке виднелся порт с торчащими из воды ржавыми остовами кораблей.

Подняв голову вверх, Кир обомлел. Снежные шапки были не белого цвета, а алые — будто острые пики пронзили небесную твердь, и по склонам потекла, заструилась, кровь.