— Но что ещё мне сказать?

Кир вздохнул… Встал, сжал кулаки. Взглянул на девушку сверху вниз.

— Ты разрушаешь мой мир, разрушаешь меня. Ты — раковая опухоль, Эйприл…

Он снова вздохнул.

— Но чувства не удалось растоптать. Они прорастают опять. Я люблю тебя, и ничего не способен с этим поделать.

— Любишь? Ты никогда меня даже не видел! Ты любишь лишь отражение, символ, образ в твоей голове…

— Ты о чём?

— Кир, та штука, которую ты считаешь мной — не я, а всего лишь модель. Смоделированная твоим мозгом девчонка. Ещё есть мальчишка — модель Кирилла реального. Вероятно, они очень любят друг друга — там, в твоей голове. Гуляют по Станции — не настоящей, а смоделированной.

— Это безумие!

— Вовсе и нет! Все так и живут — внутри собственной головы! В мёртвом, искусственном мире, окружённые трупами. Делают вид, что об этом не знают, — Эйприл заговорщески понизила тон, — Но, если спросить человека: «Ты где?», он непременно укажет на голову! Так что, твой мир мне не сломать!

— Ты просто врёшь.

Идти в кровать не хотелось. Что за радость смотреть, как одна девушка разрушает твою жизнь во сне, пока другая занимается этим в реальности!

Кир снял с гвоздя единственную куртку — синюю, с голубыми вставками, вышел на крышу и уселся на парапет.

С моря дул влажный ветер. Внутри уцелевших башен теплился свет, то разгоравшийся, то почти затухавший. Тут и там, среди развалин, раздавался жуткий тоскливый вой — одни звери умирали от ран, другие чуяли разлившийся в воздухе запах смерти. В небесах, подсвеченные полной луной, сияли серебристые облака.

Кир просидел так до утра, слушая завывания зверей и ветра, да глядя на кровавое пламя заградительных огней, стекающее с погнутых стрел громоотводов.

Умирающий мальчик на умирающей Станции. На давно уже мёртвой планете.

К утру ветер стих. Эйприл вышла на крышу, молча присела рядом. Кир отдал ей куртку, но она разделила её на двоих.

Стало намного теплее — от девочки исходил жар. Зверьём от неё больше не пахло. Лишь травой и цветами.

Из туч поднималось красное солнце. От покорёженных антенн вытянулись длинные тени, среди которых изредка пробегали животные. Над землёй появилась новая зелёная поросль.

«Кажется, уничтожить жизнь не так просто!» — подумал Кир.

Без «паруса» всё стало иначе. Теперь с крыши был виден вдающийся далеко в океан скальный мыс.

— Смотри! Там! Видишь, во-о-н там! — Эйприл указала вдаль, где на самой оконечности мыса, в самой высокой точке, стояла юстировочная вышка. — Мне кажется, оттуда открывается потрясающий вид!

— Не знаю. Я туда не ходил, — сказал Кир равнодушно. Красивые виды его интересовали меньше всего.

— Да ладно! — фыркнула Эйприл. — Тоже, исследователь! Станцию целиком осмотреть поленился. Вот так номер!

— На что там смотреть? Стоит металлический столб, да огоньками мигает. Переться туда — только зря тратить время!

— Откуда тебе это знать, если ты там и не был? — поразилась девчонка. — Любить, в таком случае, тоже — бессмысленно? Лучше со стороны посмотреть?

— Не путай! Любовь — важный эволюционный механизм. И вышка эта — тоже нужна. Но это не значит, что туда…

Кир замолчал, сообразив, к чему клонит девчонка.

— Я говорила совсем не о размножении.

Она неотрывно смотрела на переливающиеся вдали огни. Казалось, что вышка стала центром её вселенной.

— Так! — Эйприл насупилась. — Нельзя отказываться от чего-то, даже не попробовав. По-настоящему интересные вещи всегда скрыты! А лучший способ что-то спрятать: выложить на виду — вроде как, это никому и не нужно. Есть места, которые издали кажутся пустыми и скучными, а попадёшь туда — и тебе откроется новый мир. Мы сегодня же будем у вышки!

— Да что там откроется, в этом мигающем столбике? — пробурчал Кир.

Но он понимал, что топать придётся! Цепкая девичья рука давно взяла под контроль его жизнь.

— Прости! Ничего не выходит! — Эйприл грустно смотрела в пустые тарелки.

— Ладно, откроем консервы. Вот только…

— Что?

— Насколько их хватит?

— Может, Маяк восстановится…

— После таких повреждений? Без «паруса», без башни накачки? Ну нет! — Кирилл достал из ящика банки. — И даже не будет пытаться — он знает, что ты опять тут всё разнесёшь!

Эйприл потупилась.

Новости пестрели сообщениями об аварии на земном Маяке.

Кир хмыкнул и вывел строчки на голоэкран.

— Полюбуйся! Похоже, меня списали.

Эйприл прочла: «К счастью, планета давно пуста».

— Кто будет поднимать шум из-за одного человека? Обычное дело… И нечего тут истерить!

— Нет, тут что-то не так. Я должен выйти на связь.

Эйприл пожала плечами…

Кир долго возился, изучая сообщения об ошибках, но в конце концов был вынужден сдаться.

— Ничего не выходит. А почему — не понять! Ведь запросы проходят, я могу смотреть фильмы и новости.

— Может, не хватает какой-то специальной антенны…

— Глупости!

Эйприл свела к переносице брови.

— Вот Кир-из-сна быстро бы всё наладил. Он умный! — девчонка картинно закатила глаза.

Лестница была в помёте. Но спустившись, Кир обнаружил, что трупы животных исчезли.

«Значит, Станция работает. Не ясно только, в каком режиме».

Словно в ответ этим мыслям, башни накачки вспыхнули красным.

Вокруг царил хаос. Повсюду валялись глыбы бетона, змеями извивались разорванные трубы, из разломов в зданиях шёл пар. Добравшись до центра Станции, Кир издалека взглянул на лежащие на боку покорёженные параболические антенны и подошёл к тому месту, где раньше возвышалась колонна.

Теперь из земли торчали прозрачные обломки — материал напоминал матовое стекло. Кир слегка щёлкнул ногтем по остаткам колонны. В воздухе разлился мелодичный звон… Хлопнуло, и «стекло» осыпалось грудой белых осколков.

— Ты бы не трогал тут ничего… — буркнула Эйприл.

Кир и не подумал подчиниться наглой девчонке.

«Она и так целыми днями командует!»

Он подошёл к чёрному кубу, положил на него ладонь… И сразу одёрнул руку, заверещав. Злобный куб оказался горячим.

Кир дул на ладонь, глядя, как краснеет кожа. Эйприл гладила его по спине, будто провинившуюся собачонку.

— Глупый… Ничего, всё заживёт…

Когда по остаткам бетонной дорожки они шли к упавшей западной арке, Кир изумлённо вертел головой. То влево — изучая высившуюся над полем чёрную гору, что ещё вчера была «парусом». То вправо — разглядывая чёрное пламя над реактором и покорёженные резервуары, из которых текла вода.

— Эйприл! Признайся — тебе ведь известно, в каком состоянии Станция! Ты с ней на связи!

— Всё в порядке.

— В порядке? Эта вода — для охлаждения реактора! Что, если он рванёт?

— Кир, ведь ты умираешь… Неужто останешься трусом до самого последнего дня?

Через забор перелезать не пришлось — его повалила упавшая арка. Вместе с закрытой калиткой.

До гор они дошли быстро — по единственной бетонной дорожке. Но дальше она разделилась на две.

— Ну! По какой из них нам идти?

— По этой! — уверенно заявила девчонка.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, и всё.

Когда, спустя час, они вышли к площадке, на которой стояла вышка, Кир понял, что сам бы сюда не дотопал. Эйприл, как опытный путешественник, провела его по скальному лабиринту.

Девушка похлопала рукой по полосатому бело-красному столбу. Тот загудел в ответ. Она нахмурилась:

— Странно, что тут нет абсолютно ничего странного!

— А чего ты ждала? Мы пришли в одно из тех мест, где невольно задаёшься вопросом, зачем ты сюда припёрся!

Кир обернулся и обомлел. На таком расстоянии, все здания Станции сложились в единый рисунок — в оленя. Забор очертил контуры тела; валявшийся на поле «парус» был жутким красным глазом с чёрным зрачком; на противоположной стороне дёргался такой же чёрненький хвостик — «пламя» над реактором; передними ногами были трубы водозабора, задними — водосброса; Преобразователь и покорёженные радиаторы оказались чёрно-белой грудкой, а остальные здания — пятнышками на теле. Уходящие в скалы дорожки были развесистыми рогами — сейчас они находились на кончике одного из них. Четыре дорожки казались перекрестьем прицела, а красные колонны — бьющими из раны струями крови.