Она стояла посреди подземного лабораторного комплекса.
Взгляд зацепился за кулер с водой. Эйприл провела по нёбу сухим языком и отвернулась — в бутыли плавали зелёные хлопья.
Она побродила среди оборудования, покрутила ручки, прикоснулась к экранам… Надежды вывести на экран схему базы улетучились: лаборатория была обесточена. Работало лишь освещение.
Идей не появилось. Делать тут было решительно нечего.
Выход она заметила раньше. Но углубившись в коридор, столкнулась с дилеммой.
В стене обнаружилась дверь. А вдалеке, загораживая проход, блестела металлом массивная бронеплита — от пола до потолка.
«Эти огромные плиты любят пропускать лишь в одну сторону. Лучше осмотреть всё, пока есть возможность. Не факт, что удастся вернуться обратно».
Она прикоснулась к сенсору, и дверь открылась. Заходить вовнутрь Эйприл не стала, побоявшись оказаться в ловушке. Стоя на пороге, она разглядывала зал, в центре которого стоял нейросканер. На ложементе лежало иссохшее тело.
«Не взрослый, скорее подросток. Как и тела на яхте… Но что это значит? Зачем военным понадобились дети? Зачем они сканировали их мозг? Он что, какой-то особенный?»
Представлялось всё что угодно: секретные программы по созданию сверхгениев и суперсолдат. Но для чего они могут понадобится, если есть квантовые кластеры, нейросети и геноморфы?
«Геноморфы! Так вот, в чём дело!»
От постижения тайны волоски на руке поднялись, словно Эйприл пыталась, подняв дыбом шерсть, казаться побольше перед наводящим ужас противником: «Не трожь! Я сильная и опасная! Тебе не удастся засунуть меня в нейросканер! И не мечтай!»
Но, никаких противников давно уже не было. Она развернулась и зашагала по коридору.
Вопреки её ожиданиям, плита не открыла проход.
Рядом на стене, светилась контрольная панель. Эйприл коснулась экрана. Система потребовала ввести пароль и подтвердить ДНК.
«Ну вот! Приехали…»
Эйприл вернулась обратно в лабораторию. Что делать дальше, она не представляла. Опустившись в глубокое кресло, от усталости, отчаяния и пережитых кошмаров, она задремала…
Твари рычат. Изрыгают вонь. Лезут на нашу землю.
Нашу! Выстояли! В который раз. Отстояли детей и подруг.
Помним! Вечно! Слава!
Ноги волочатся. Позвоночник перебит в прошлых схватках.
Жуткий страх. Но — вперёд! Рядом товарищи. Проверены в бесконечных боях.
Когда это кончится? Когда? Изо дня в день этот ужас. Днём и ночью. Всегда.
Враг лезет и лезет.
Светятся фары во тьме. Слепят. Хлопья мокрого снега в лучах.
Вой! Скрежет.
Друг вцепляется зубами в колесо врага. Капельки мочи на снегу. Враг бьёт друга подножкой по голове и давит колёсами хвост.
Вой! Ужас!
Отскакиваю в сторону. Другой враг резко меняет направление движения. Боится?
Хруст костей. Не наш! Наши рядом. Побитые, но живые. Пока…
Эйприл проснулась.
Белизна, хром, стекло. И хоровод грязных хлопьев в бутыли с тухлой водой.
«Вот, как влияет место на человека! Разве смотрела бы я сновидения бродячего пса, разве носилась бы по перекрёстку за автомобилями — не будь я в гостях у военных! Ведь их идеалы столь схожи!»
Нет, надо убираться отсюда. Она поднялась.
«Но откуда эта запись в памяти Маяка? Подопытная собака с вживлённым чипом удрала из лаборатории?»
Эйприл вышла в коридор, села прямо на пол, прислонившись к стене, и закрыла глаза.
Луч фонаря выхватывал из тьмы бесконечные серые стены. Всё казалось нереальным. В нескончаемом коридоре Кир ощущал себя персонажем игры.
Ноги не слушались, и он опустился на пол. Кир не понимал, отчего так обессилел: от кровопотери или от ужаса и безысходности. Он достал из-под гидрокостюма Оленя и положил руки на амулет, словно пытаясь напитаться силой и мудростью.
От Оленя исходило тепло, пальцы приятно покалывало… Спустя полчаса Кир впал в забытьё.
Изолятор
Хочется пить, а тут — ни воды, ни умывальника. Три голых стены, да силовое поле вместо четвёртой. Больше ничего. Даже сидеть можно лишь на полу.
Возможно, арестованные здесь особенно не задерживаются. Не знаю… Я, сижу шестой час.
Никто не обращает внимания. Ни допросов, ни разговоров. Лежи себе на полу — на удивление тёплом, да размышляй. Потолки везде очень похожи.
Да уж… Значит, отец хочет дать мне новое тело… Вот почему, он так увлёкся технологией переноса личности. Но переноса куда? Напрямую в геноморфа? В симулятор?
Да неважно, куда! Насколько я знаю, немногие из людей имеют столько жизненной силы, чтобы «оживить» геноморфа или компьютер — подарить ему часть своего сознания. Уж точно — не я. Для меня, это станет самоубийством. Ни на то, ни на другое, отец не решится.
К счастью. Ведь при переносе — личность раздваивается. Какой из этих двух личностей буду я? Хорошо, если после процедуры я очнусь в геноморфе. А если — в старом теле, под стволом отцовского пистолета, а в геноморфе будет «кто-то другой»?
Но, что же задумал отец? И зачем похитили нейросканер?
Почему, по мнению отца, на кону судьба человечества? Чем могла помочь человечеству психованная девчонка? Кто её выдал Фиесту? Отец?
Девчонка… Фиест хотел подарить мне Мэйби…
Но… Интересно, кто же её прототип? Похоже, он младше…
И самое жуткое: Фиест считает меня, подобным себе. Не отца, несмотря на их явную связь и татуировку — одну на двоих.
Меня!
Почему?
Мысли путаются… Язык прилип к нёбу и разламывается голова…
Последствия инфразвукового удара?
Тишина постепенно затягивает, и я засыпаю…
Девочка в красном
Скрип снега.
Скрежет ломающихся снежинок — разваливающихся на куски кристалликов льда. В каждом шаге пара этапов. Хх-р-р — поставил ногу. Хх-р-р-Хх-р-р — перенёс на неё вес, доломал.
Снежинки падают на лицо. На щеках — влага. Холод снаружи не беспокоит, мучает холод внутри. Руки в карманах — Дракона не видно, но вряд ли он улыбается.
Холод…
В километре от этих заснеженных улиц — пляж и жара. Не представить…
Что только не выдумает человек на голодный желудок. Возведёт горы на месте разрушенных лабораторий, построит климатические станции — и вот тебе лыжный курорт. Пятнадцать лет назад, я хорошо поработал, превратив этот город в руины. Сейчас он застыл. Ничего не меняется, не происходит.
Хх-р-р, Хх-р-р…
И я — застыл… Превратился в лёд.
Всем нужна боль, нужен ужас. И городу, и человеку.
Без них нет развития. Без них — только лёд.
Хх-р-р, Хх-р-р…
Разве не глупо возить товары в грузовой астропорт сквозь зону холода и снегов? Почему не построить грузовой астропорт на другой стороне города, рядом с пассажирским?
Но это — Диэлли. Свои причуды. Нельзя, чтобы первым впечатлением от курортной планеты стали склады и вереницы машин.
И теперь, я шагаю по снегу…
Мне всё равно. Я холодогрязеустойчив и пейзажевсеяден. Нежности — для тех, кому повезло больше. Тех, кто родился другим. Для счастливых людей, радующихся каждому новому дню, а не мучительно ожидающих смерть.
Забавно, что в результате нелепой издёвки Вселенной я их переживу…
Наивный Гадес! Теперь он узнал, что я такое. Сейчас бы, он не прибавил мне лет, скорее — забрал. Но даже если он не желает больше иметь со мной дел, контейнер с аппаратурой надо забрать. Ради Кирилла.
Хх-р-р, Хх-р-р…
Лёд под ногами ломается просто. Но как сокрушить лёд внутри? Как ожить?
Хх-р-р, Хх-р-р…
Связь с Мэйби… Мысленная перебранка:
— Ты где.
— Заняла позицию!
— Зачем. Ещё полчаса. Закоченеешь. Не сможешь работать. Спускайся в кафе. Грейся.
— А ГСН? А люди?
— Не бойся. Исправил.
— Выполняю!
Дура. Простейшее дело — стрельнуть капсулой с наноботами в грузовик.
