— Будешь?

Эйприл отказалась. Кир съел всё до дна, после чего на него напала подозрительная весёлость. Не то, неизбалованный вкусняшками мозг реагировал так на сахар, не то, дело было в пережитом кошмаре.

А вот у Эйприл в голове поселились невесёлые мысли.

«Кто разрушает Станцию, кто превращает жизнь в хаос? Если это не я, то кто? Вопрос риторический, нас только двое!»

Она придирчиво разглядывала перемазанного в варенье мальчишку.

«До чего же мы разные! Ему нравится холодный анализ, техника и наука. Я — в восторге от единения с природой, музыки и стихов. Как я могла его полюбить!»

Заметив, что девушка его изучает, Кир поправил чёлку и заулыбался. К зубам прилипла персиковая кожура. Эйприл отвернулась.

«Он куда хуже, чем показалось вначале. И гораздо страшней! Кир называет монстром меня, но что, если именно он настоящий монстр? А я лишь игрушка в его руках, как Мэйби в руках Фиеста. Или — как Мэйби в руках Кирилла-из-сна. С чего я взяла, что мой Кир от них отличается? И — что я главная, а не отражение Кирилла? Не кукла, которую он вызвал к жизни, чтоб издеваться и играть в свои странные игры? Только лишь потому, что умею из воздуха готовить салат, и создала ховерборд — на котором летать-то нельзя? Этого маловато! Ведь именно Кир был первый! Кто знает, кто он такой, и сколько уже тут живёт? Кир мне подчиняется — или делает вид. Но что творится в его голове — не на тонкой плёнке сознания, а в глубине? Ему самому о себе ничего не известно! Вдруг, он и есть Фиест, когда-то убитый и воссозданный Маяком? Маньяк, притворяющийся мальчишкой. Они даже внешне похожи — слегка… Вдруг, именно Кир — настоящий дракон?»

Эйприл бросила осторожный взгляд. Кир, высунув от старания язык, исследовал изумрудные оленьи рога. Потом боднул амулетом собственную коленку и засмеялся.

«Нет! Это уже полный бред! Вот что бывает, если дать мыслям свободу! Можно навыдумывать любой чепухи — и поверить! Но всё же…»

— Кир? В тот день, когда ховерборд возвратился…

— Когда ты меня закормила блинами с вареньем? — радостно перебил мальчишка.

— Ага… Так вот… В этот день, ты о салате не думал?

— О салате? — Кир зашёлся от смеха, хлопая по постели рукой. — Ну и умора! С чего мне думать о твоём любимом салате? — он замер. — Постой!.. Думал!.. Ну да! Когда смотрел на пустую тарелку. А после, тарелка исчезла!

Эйприл вздрогнула.

Выходит, это он её накормил? И сделал себе гору блинов? А она, идиотка, решила, что это её работа!

— А что случилось? Соскучилась по салатам?

Не обращая внимания на глупые шутки, Эйприл поползла под диван.

«Если я его создала, на захвате есть выбоинка в форме сердечка».

До ушей донёсся хохот и очередная подколка:

— Эйприл, ты ищешь пропавший салат?

Она в ужасе замерла.

Гладкий металл. Никакого сердечка.

За вечер Эйприл не сказала ни слова. Зато написала новые строчки:

Жаль, что в целой Вселенной

Никто никого не любит

И нет весны

Приколотый к стене снимок едва различим в свете струящегося сквозь жалюзи вечернего солнца.

На фото: мы, счастливые, на крыше «Aeon Corp». Яркое небо и сияющая океанская гладь. Волосы растрепал ветер. Я хохочу, Мэйби показывает язык, передразнивая несуществующего фотографа.

Как она тогда мне сказала? «Давай сделаем снимок! Фото с твоим равнодушным, придурковатым лицом послужит уроком будущим поколениям!»

Благодаря этой фразе, вышло совсем по-другому.

Сейчас, в мягкой полутьме, лица сливаются с фоном, а выделяются чётко очерченные рты, глаза и дырки ноздрей. При таком освещении девушка выглядит гадко, но я знаю: стоит зажечь яркий свет — она вновь превратится в красотку.

Но это — лишь фотография… От настоящей Мэйби — ни слуху, ни духу.

Вбиваю в поисковик: «Maybe» и просматриваю результаты…

Ничего интересного…

Припомнив, что она упоминала про рекурсивный акроним, меняю запрос на: «M.a.y.b.e.»

И вновь, куча сетевого мусора. Названия кораблей и аккаунты с претензией на оригинальность.

Снимаю кружку с диска подогревателя и откидываюсь на спинку кресла. Смотрю на полоски света, режущие белый пол на куски. Делаю глоток душистого травяного чая, вспоминаю, как угощал им подружку, и вновь изучаю полоски.

Ставлю кружку назад.

Нахожу электронную версию снимка. Обрезаю, оставляя лишь Мэйби, и загружаю в поисковик.

Долго искать не приходится — экран заполняют копии записи, продублированной кучей каналов.

Открываю первую в списке.

Заголовок кричит: «Внимание, розыск! Похищены тысячи личностных инфоматриц!»

«Сегодня, в 03.14 по стандартному времени, произошло дерзкое нападение на Центр хранения личностей, расположенный на Негалисе-6. Убиты два человека и около двадцати геноморфов из состава охраны».

Листаю дальше…

Больше книг на сайте — Knigoed.net

«Неустановленный злоумышленник, применив геноморфа модели „МАВ—17“ и ручное оружие, завладел хранившимися в Центре данными и похитил экспериментальную модель нейросканера. Три дня назад, сканер был доставлен в ЦХЛ по контракту с корпорацией „Aeon“, и в разобранном виде хранился на складе. Имена пострадавших, а также — точное число похищенных инфоматриц, не разглашаются. По словам сотрудников Центра, речь идёт о тысячах копий. Использованный террористом геноморф не идентифицирован, место его производства не установлено. Всем, кто владеет информацией о злоумышленнике или геноморфе гарантируется неприкосновенность».

Как лихо «злоумышленник» из начала статьи превратился в «террориста» в конце!

Под текстом — трёхмерная модель, созданная по данным камер наблюдения.

Мэйби.

«МАВ—17»? Так и знал, что она наврала про свой возраст! Впрочем, Мэйби ведь сразу призналась, что обожает обманывать. Значит, как ни парадоксально — она была со мной честной. Да и много ли для неё значат эти две цифры?

А ведь, она до сих пор без уха! Похоже, Фиеста она устраивает и так.

Наверняка её уже отследили. Такими делами занимается не местная полиция. А Комитет Безопасности тут же выйдет на «Aeon» и Диэлли. «Место производства не установлено». Чепуха!

Но почему, до сих пор не нашли меня? Не обнаружилось записей, где мы вдвоём? Или, я давно уже под наблюдением? Кто знает…

Включаю воспроизведение.

На экране — центральный вход.

Пара грабителей в облегающих комбинезонах — чтобы не оставить на месте преступления волосы, пот или чешуйки кожи. Лица закрыты масками. У каждого за спиной — тяжёлый ранец с накопителем энергии и генератором защитного поля. В руках — плазменный разрядник, подключённый кабелем к ранцу.

В вестибюле, будто вспыхивает новое солнце — золотисто-фиолетовое — такое же, как у меня за окном. Геноморфы, андроиды, мебель — превращаются в газ. С потолка текут ручейки расплавленного металла.

Миновав вестибюль, нападающие углубляются в коридор. Картинки с одних камер, сменяются картинками с других. Навстречу преступникам бежит охрана, андроиды разворачивают мерцающие зонтики силовых полей.

Увы, всё бесполезно — с тем же успехом можно пытаться тушить ручным огнетушителем огненный шквал.

Когда запас энергии заканчивается, парочка отбрасывает ранцы и тяжёлое оружие. В руках появляются лучевые пистолеты и начинается танец смерти.

Рассмотреть подробности не так уж и просто — парочка движется с нечеловеческой быстротой. Но рассматривать и не хочется.

Пространство режут лучи, по полу катятся головы и конечности. Вспоминается Дзета, и меня начинает тошнить.

Вдруг, всё заканчивается. Вернее, не всё — заканчиваются лишь защитники Центра. Никто не предполагал, что каким-то гражданским может прийти в голову атаковать ЦХЛ. Гражданским, вооружённым, как тяжёлая штурмовая пехота. Расслабились все с Маяком…