Тоже нет! Она с треском бы провалила любой психотест.

Нет, ни в чём она не виновата! Я дурак, дважды дурак. Сам упустил своё счастье. Настоящую девушку и настоящего друга.

Попросту растоптал её чувства.

Хотя, почему упустил? Она ведь вернётся. Кинется на шею, стоит лишь подойти!

Но, надо ли подходить? «Настоящий друг» постоянно жила двойной жизнью, строя за спиной козни. Вероятно, именно этим она занята и сейчас.

И ещё одно, самое главное.

Как она разгуливала по лабораториям «Aeon»! Будто, к себе домой заглянула.

Кто дал ей ключи, схемы, пароли? Кто он, этот загадочный «свой человек в корпорации»?

Перед глазами стоит, не желая никуда исчезать, татуировка на отцовском плече.

Чёрный дракон.

И что это значит? Знак тайной организации сверхлюдей?

Как бы смешно ни звучали подобные предположения, факт остаётся фактом: мир оказался предателем. Кому я могу доверять?

Верный ответ: никому!

Все, абсолютно все люди из моего окружения — не те, за кого себя выдают. Я в центре игры, о правилах которой мне ничего не известно.

Так недалеко и до паранойи.

Как настоящий псих, я целиком погружаюсь в себя. Вспоминая каждый момент, проведённый с Мэйби, размышляю о том, что же она такое.

И мне кажется, что если вернуться на то место в парке, где насосы не давали нам выбраться из трубы, можно увидеть погнутую, покорёженную нечеловеческими руками решётку.

Запихивать в себя консервы было не особенно весело, и, чтобы хоть как-то отвлечься, Эйприл спросила:

— Любишь музыку?

— Конечно!

— А стихи?

— Ну да. Те, что читают под музыку.

— Песни?

— Ну, не совсем. Как тебе объяснить? Ты же ничего не понимаешь, будто свалилась с Луны!

— Просто скажи. Я найду в памяти Маяка.

— «Кно-ге» — «Парашют».

Эйприл будто задумалась на секунду…

— Ага! Нашла! «Жги тормозной парашют! Жги! Жги! Засунь сукам в пасть! Жги! Суки держат тебя на земле! Режут крылья!» — тонкие бровки Эйприл взлетели вверх. — Это не песня! И не стихи! И не музыка!

Кир разозлился.

— Естественно! Ты читаешь неправильно! Надо так!

Он вскочил, и, задавая ритм притопыванием ноги, прочитал правильно.

Эйприл закачала головой, как старая бабка — из тех, что вечно бурчат: «В наше время молодёжь себе такого не позволяла!»

— Я думала ты интеллектуал! А тебе только палки в руках не хватает, чтобы крушить всё вокруг. Или винтовки — убивать сук, которые жить мешают! Готовый солдат!

— Что ты понимаешь! Новорождённая… Это антивоенная песня! — Кир только рукой махнул. — Ты видела девчонку, солистку? Ну, Тварь? Как она швыряет в зал пылающий парашют? А интервью слушала? Она всех рвёт!

— Кого рвёт?

— Блогеров!

— Каких блогеров? Какую девчонку? Какой зал? Люди давно не поют и на концерты не ходят! Тварь — персонаж, созданный нейросетью. Она в редакторе нарисована! Музыка, слова и характер солистки — выдумка! — Эйприл начинало казаться, что Кир не в себе.

— Не нейросетью, а её оператором! Эх! Да не всё ли равно! Ты вообще не врубаешься!

«Ну да, с ним явно что-то не так. Вон, как глаза горят. Похоже, он уже не понимает, что говорит».

— Не о чем с тобой говорить! — Кир развернулся, и, бросив через плечо: «Дура!», вышел на крышу.

А Эйприл только пожала плечами.

«Вот и побеседовали о музыке!»

Уже через пять минут Кир остыл и вернулся.

— Прости…

— Не думала, что ты такой слабый! Знаешь, из-за чего жизнь каждого первого взрослого превращается в катастрофу?

Кир промолчал.

— Из-за предательства и убийства… Человек убивает ребёнка внутри, вместе с его нехитрой мечтой: лугом, стрекозами, речкой и лопоухой девчонкой. А принимает навязанную, чужую: соперничество, деньги, элитные курорты и власть. Хотя, в отличие от власти, речек и лопоухих девчонок хватит на всех.

Кир посмотрел на выглядывающие из-под волос уши подружки.

«Если даже на пустынной планете такая нашлась… Наверное, Эйприл права».

— Верный способ потратить попусту жизнь — позволить идее себя целиком захватить. А за каждой идеей, Кир, стоят люди… — подмигнув, Эйприл закончила голосом Мэйби: — Кстати, когда обижаешь девчонку, где-то умирает котёнок… Будешь должен мороженое!

— К счастью, единственный на планете котёнок мёртв.

Змей, который когда-то был Облаком, слизал с бетона последние капли тритиевой воды. Станция зарастила разрывы в цистернах, и пить было нечего. А очень хотелось — после охоты на ежайцев и волколис. Катастрофу Змей переждал за толстыми стенами энергоблока.

Хлопая чёрными перепончатыми крыльями, Змей взлетел на крышу цистерны. Чёрные когти заскребли по металлу.

«Бесполезно… До воды не добраться. А надо расти! Надо есть и пить!»

Змей улёгся на край. Чёрные зрачки замерли, уставившись на крышу Преобразователя.

«Нет! Пока не закончится метаморфоз, на Эйприл нападать бесполезно. Я сейчас даже меньше, чем ягуар».

— Помнишь, ты говорил, что из меня может выйти поэт?

— Нет.

— Но ты говорил!

— Может быть…

— Хочу прочитать тебе хайку!

— Хайку?

— Японские стихи.

— Японские?

— Была такая страна.

— Страна?

— Неважно! Слушай!

Эйприл закрыла глаза и произнесла нараспев:

Верный признак

Пустого человека

Боязнь смерти

— Это что?

— Стихи. Написала, думая о тебе.

— Лучше бы думала о рифме.

— Рифма только мешает! А вот ещё:

У взрослого — сорок лиц

У ребёнка только одно

Лицо неба

— И что это значит?

— Кир, стихи надо чувствовать! А ты… У тебя что, совсем ничего нет внутри?

— Во всём должен быть смысл.

— Смысл есть. Но, если его объяснить, стихи сразу умрут.

— Тогда объясни. Убьём пару стихов, у тебя же их много.

Эйприл нахмурилась, но рассказала:

— Это значит, что взрослые — лицемеры, а дети — бесхитростны.

— Понятное дело! На хитрость у них не хватает ресурсов — недоразвитый мозг…

Эйприл продекламировала:

Иногда кажется

Есть, что сказать…

Смолчав, видишь правду

— Эти я понял. Ладно, молчу.

Стихи были очень странными. Настолько, что Кир не поленился и покопался в Сети. На удивление, нашлись и хайку, и правила их составления — на некоторых планетах они были в моде.

— Эйприл, твои стихи — вовсе не хайку!

— Много ты понимаешь! Не хайку — то, что пишут сейчас! А вот мои — самые настоящие!

Кир отправился осматривать Станцию — ему казалось, что она с минуты на минуту взлетит на воздух. Эйприл увязалась за ним, ей нужен был слушатель. Кир никогда ещё не слышал столько стихов…

— Послушай! Эти я сочинила, когда вспомнила клёны:

Запах сырой земли

Гнилая листва

В весне осталась душа

— Ну как?

— Прекрасно… Смотри! Цистерны восстановились! Вода уже не течёт.

— Ага… — пробормотала Эйприл, глядя в другую сторону. — Кир… Там… — она ущипнула мальчишку за руку.

— Эй! Ты че… — Кир умолк, вытаращив глаза. — Эйприл, это что?

Из-за огромного патрубка вышло нечто, похожее с виду на зайца, но сплошь покрытое иглами.

— Не знаю. Похоже на дикобраза… — она сверилась с изображениями в памяти Маяка. — Нет, не он.

Иглы на теле животного зашевелились и развернулись в направлении Кирилла. Зверь зашипел и побежал.

— Эйприл, оно мне не нравится!

Трава, по которой неслось животное зашевелилась. «Растения» оказались зелёными щупальцами, которые впились в незащищённое брюхо. «Дикобраз» заверещал, и в ту же секунду визг оборвался — щупальца в миг выпили из животного жизнь и отползли от утыканной иглами шкурки.