«Непохоже, чтобы она пообедала… А про меня не забыла!.. Эх! Зря я на неё накричал…»

Кир вспомнил, как Эйприл бодренько уминала свой любимый салат — прямо-таки увидел это перед глазами.

«Зачем Маяк вообще заставляет нас убирать посуду в шкаф? Боится, что мы заметим, как на тарелках возникает еда?»

Словно в опровержение этой идеи, тарелка исчезла. Маяк будто бы говорил: «Нет, я могу творить, что захочу, прямо перед твоим носом, а ты ничего не сможешь с этим поделать!»

Вернувшись вечером в Логово и обнаружив на столе тарелку блинов и варенье — на этот раз из малины, Кир сначала посмотрел за диваном, а потом — обошёл крышу, заглядывая за оголовки вентшахт. Но, нет — Эйприл нигде не пряталась.

Это было удивительно. Но Кир решил, что ужин не виноват, и принялся за блины.

Он и подумать не мог, что девушка осталась голодной.

Эйприл стояла на обрыве у южной арки. Под ногами плескался сонный ночной океан.

«Отправишь?» — спросила она у Луны.

Маяк ничего не ответил, но Эйприл знала: отправит. Ведь это сообщение Мэйби уже получила.

И она начала:

«До залитой солнцем крыши ветер доносит

терпкий степной аромат…»

Хорошо, когда школа недалеко. Ещё лучше, если часть пути проходит по набережной. Не слишком яркое солнце и прохладный ветер, впитавший чистоту океана — что может быть лучше, чтобы исчезли остатки сна.

Возможно, когда-нибудь Маяк подарит людям технологию нуль-транспортировки — ведь глупо тащиться два часа в астропорт, чтобы потом за мгновение скакнуть через полгалактики. Тогда, мальчишки не будут вдыхать этот утренний воздух и не увидят отливающий золотом океан.

Ещё не повернув из-за угла, слышу:

— Говорят, ты завела малолетку?

Выглядываю…

Мэйби в компании парней на ховерциклах.

«Завела!»

«Малолетку!»

Сама-то? Ведь мы одногодки! Ну, ясно, ведь она выглядит старше! Накинула себе, небось, пару лет.

И похоже, в школу она не спешит.

Один из парней обнимает Мэйби за талию.

Она отстраняется.

А я, отступаю обратно за угол. Лучше обойти компанию стороной.

В столовой, на большой перемене, подваливает Ураган.

С парой своих заместителей — здоровенным Скалой и долговязым Додей.

Додю родители тоже назвали Ураганом — пришлось искать для него другое прозвище. Ураганов всегда с избытком.

Пока Скала и Додя ошиваются в стороне, Ураган падает рядом и хлопает меня по спине. Так, что я почти тыкаюсь носом в пюре из океанской капусты.

— Здоров!

— И тебе не хворать, — бурчу в ответ.

— Неприветливый ты, Кирилл. Нехорошо. Люди должны вместе быть, горой друг за друга, — Ураган щурится, заглядывает в глаза. — А вот девчонка у тебя ничего! Да, ничего… И волосы, и фигурка, — он усмехается. — Попец, всё такое… Глаза, будто сталь. И характер, — будто что-то припомнив, он чешет нос кулаком. — Да только вот это, такое дело… Много ли ты о ней знаешь?

— Достаточно!

— Да остынь ты, не кипишуй! Я ж с уважухой… Знаю я всё о тебе! Про отца, про мать. Про Дзету-шесть. Видел ролик в Сети, где ты в крови. Про друзей твоих там рассказали… — в голосе звучат отеческие нотки. — Не тронет тебя здесь никто… Но пойми, Кирилл, не в том дело. Не в тебе. О тебе — всё известно. А вот о девчонке — хер! Ничего не найти! И о папашке, с лицом, как у трупа. Сечёшь? Вот, о чём разговор. Люди друг за друга горой должны быть! НОРМАЛЬНЫЕ люди…

Ураган поднимает ложку с зелёной питательной жижей. Переворачивает.

С ложки стекает клейкая зелёная масса.

— Ну и дрянь! Ты зачем это жрёшь? Идиот!

Да, от этих водорослей вечно хочется пить…

Ураган втыкает ложку на место и подводит итог:

— Идиот, но нормальный! А вот девчуля твоя — не факт! Сам подумай, что о ней знаешь? «Достаточно» твоё, как переводится? «Ни хрена», угадал? И всем остальным известно не больше! А так не бывает, чтобы в Сети никакой инфы. Будто этой семейки и не было до Диэлли…

— Мэйби на Дзете была, на Ириде, на Арке…

— Это она тебе рассказала?

Сижу, глядя в пол, сложив на коленях руки. Будто перед директором.

Я — просто тупоголовый осёл! Пепельные локоны, стальные глаза, фигурка. Белый топ. Ну, или алый лоскуток на груди.

Вот и всё! Больше мне о ней ничего не известно.

Видно, когда встречаешься взглядом с такой вот девчонкой, что-то выключается в голове. И не задаёшь вопросов.

— В ущелье она — постоянная гостья, — продолжает Ураган.

— В Кезчер-Меркен?

— В нём самом. Болтается где-то, дни напролёт. Не учится.

— Она из двести шестнадцатой.

— Всем так рассказывает! Нет её в списках школы, я проверял. И вот ещё что… — он переходит на зловещий шёпот. — Внезапно я понял, что и не хочу ничего узнавать об этой девчонке. Меньше знаешь — спокойнее спишь! Слыхал? — он запрокидывает голову и гогочет. Младшие школьники испуганно оборачиваются.

Несмотря на своё подвижное имя, спать Ураган действительно любит. Спит на уроках, пуская ниточку слюны изо рта и приводя в бешенство учителей. Дремлет на плитах набережной — где, будто ящерицы, балдеют под жарким солнышком пацаны. Никакие обстоятельства, никакие разборки, не мешают ему засыпать. Это необычное качество вызывает у конкурентов, стремящихся скинуть Ветра с верхушки школьной иерархии, уважение и страх.

Он встаёт и вновь хлопает по спине, но уже не так сильно, слегка:

— Тебе же, советую нарыть хоть какой-то инфы. Слышал, ты — хакер. Попробуй! Или просто — бежать! — он, гогоча, уходит. — Беги, дурень, беги… — голос тонет в столовском гаме.

Дурень… В последнее время слишком часто так меня называют. Опасно, может прилипнуть.

Дурень…

Я вдруг понимаю, что Мэйби — намного умнее, чем хочет казаться.

Что у неё там за чипы такие? Может, ей не пятнадцать?

А сколько? Семнадцать? Двадцать?

Чему мне теперь верить? Соврала один раз, соврёт сто! Какие из её слов — правда?

Теперь ясно, почему мы гуляли в тех местах, где нет камер: за городом и на заброшке. Или там, где я их отключал: на крыше «Aeon». На набережной мы были лишь дважды, и оба раза — не работала ГСН.

Преувеличивать, как Ураган, не стоит. Фиест и Мэйби — не пришельцы из ниоткуда. В базе ГСН они есть, и — они не в розыске. Чужак или преступник не сможет проникнуть на Диэлли: его просто не пустят. Не сможет находится в столице: пусть стопроцентного охвата и нет, но всё же — здесь невозможно не засветиться.

А Мэйби сама предлагала выйти под наблюдение — там, возле лыжного центра.

Тем не менее, факт остаётся фактом: камер она старается избегать. Особенно, если я рядом.

И ещё одно странное совпадение в бесконечной их череде: похоже, реверс-процессор можно было добыть только на Диэлли.

Рассвет окрасил розовым белую громаду Преобразователя, чёрной осталась лишь западная стена, на которой и была закреплена лестница.

Кир спускался и качал головой. Везде, тут и там, ломая бетон и сгибая трубы, пробивались деревья.

Когда он проснулся, девочки снова не было. Под диваном валялся квантовый ховерборд, а на столе дымились блины…

Пальцы, скользившие по хромированным перилам, влезли в какую-то слизь. Кир осмотрел перемазанную ладонь.

Птичий помёт.

Он брезгливо поморщился.

«Тут теперь ни до чего не дотронься, не вступи во что-нибудь, в яму не упади! А если из чёрного куба вылезет хищник? Какой-нибудь лев, тигр или медведь? А змеи, а ядовитые пауки? Они наверняка уже тут! Похоже, на Станции стало небезопасно».

Мальчишка спрыгнул с лестницы и пошёл сквозь кусты, раздвигая ветви руками.

«Впрочем, мне теперь всё равно. Может, наоборот, всё случится быстрей и не столь ужасно…»

Он отправился к южной арке, но девчонки там не было. Кир развернулся и зашагал к центру Станции, хоть не был уверен, что сможет пробраться к Излучателю сквозь рощу, на глазах превращающуюся в джунгли.