Недаром Маяк забрал мою мать. Неспроста отец создал Мэйби, и неспроста мы с ней встретились. Не случайно она оказалась в Центре хранения личностей и погибла, так вовремя создав свою инфоматрицу. Неудивительно, что эту матрицу не обнаружили: она уже была в памяти Маяка. И не зря Мэйби — новая Мэйби, привела меня сюда, на Землю. Отсканировала, и не позволила выжить… Клык? Он вообще не причём — двери открылись, когда Маяк пожелал. Мы — лишь марионетки, не больше…

Но для чего мы понадобились Маяку — я и Мэйби? Это я уже не успею узнать…

«МИР ДАВНО МЁРТВ

ТЫ НАВЕКИ ОДИН»

Клык не был ключом — ключ скрывался внутри.

Ключ к чему?

Может, эти слова — подсказка для меня, ключ к моей голове? Может, в пещерах памяти намного больше опасных змей, о которых я стараюсь забыть?

А Мэйби? Действительно ли я её любил: хоть одну — живую или воссозданную Маяком?

Пустота внутри, полная пустота…

Мэйби — отражение, только лишь отражение. Она была слишком далека от своего прототипа…

Мир — дерьмо!

Открываю рот, и ору: «Облако!» Но, уже не слышу свой крик.

Наваливается тьма.

Эйприл проснулась от крика.

— Облако!

Кир пустыми глазами смотрел в небеса. Зрачки, как в прошлый раз, были расширены и не сужались.

— Кир?

Эйприл прижалась своими губами к его, но не почувствовала дыхания. Отпрянула назад, и, не осознавая, что делает, расправила Крылья.

Две чёрных тени взметнулись вверх, опали мальчишке на грудь, и Тьма проникла вовнутрь. Кир вздрогнул, изогнулся дугой, а потом закричал. Эйприл, содрогнувшись от ужаса, достала Крылья из тела и подняла к потолку.

— Что… Это что? — перепуганный мальчишка смотрел на трепещущие огромные тени.

— Мои Крылья. Помнишь стихи: «И чёрных два Крыла несут меня сквозь Тьму…» — Это про них! — она улыбнулась. — Не бойся, они вовсе не страшные. Они тебе помогли! — и Эйприл прижалась к мальчишке щекой.

— Теперь он в тебе? Дракон?

— Не совсем… Я и есть дракон.

«6:00»

Кир скинул девчонку с себя, вскочил с кровати и побежал.

Только смерть, только Эйприл, только хлопанье чёрных Крыльев…

Мир распадался на части… Кир мчался по осколкам крыши, по развалинам мира и по обломкам себя…

Но от смерти не скрыться. От мира не спрятаться, и не выйдет сбежать от себя самого.

Кир лежал на спине, на диване, а сверху сидела Эйприл.

Разве отыщешь счастье, просиживая дни на пустой планете? Твоё счастье — счастье других.

Они болтали ногами над бездной. На арке — там, где когда-то встретились, где впервые поцеловались.

— Эта надпись… Про то, что мир мёртв, и про одиночество…

Девушка повела плечами.

— Но ведь так было всегда, с начала времён…

— А ты? Как же ты?

— Я лишь отражение. Как и мальчишка рядом со мной.

— Думаю, тебе не шестнадцать. Ты уже взрослая.

Эйприл вскинула брови:

— Разве мне было шестнадцать?

Кир промолчал.

— Паучка в сети больше нет. — Эйприл нахмурилась. — Её скоро съедят?

Кир обнял девчонку за плечи.

— Что ты! Может, это вообще не она! Я его видел, он прячется от дождей.

— Видел? Ты не обманываешь?

— Конечно же нет!

— Хорошо бы… Но кажется, паучок — это всё же она… Девчонка…

Эйприл знала: во тьме не окажешься ни на секунду, её попросту нет. Есть только Тьма — совершенно другое. Есть только бесконечная многоликая жизнь.

И всё-таки, было немножечко страшно. Ведь смерть — это смерть.

Её миссия провалилась — иначе и быть не могло.

Её миссия удалась — а разве могло получиться иначе?

Она ощущала себя пустотой — пустотой в бесконечно живом океане. Деревья, цветы, облака были теперь только символами. Беседовать в таком состоянии было так сложно… Но Эйприл говорила, ведь знала: иначе нельзя.

— Знаешь какая с людьми проблема? Они думают, что существуют! — перехватив настороженный взгляд Кирилла, она поспешно поправилась: — Существуют, как автономные сущности. Как можно изменить что-то в судьбе, если изменять просто-напросто некому? Понимаешь?

Эх! Как же растолковать это Кириллу! Ведь он считает, что все его действия идут от него самого. Если он не видит того, что видит она.

Не видит, как мир раскрывается, разворачивается, плетёт тонкую паутину обстоятельств, чтобы заставить тебя совершить тот или иной поступок.

Тонкую, а не вырваться, не порвать!

В этом нет никакого насилия, ведь о твоём существовании мир и не подозревает. Для него есть только цельность — которая Кир, Эйприл и все остальные. Он реализует себя единственным, наилучшим способом.

Как объяснить Кириллу, что он выдумал себя самого?

Верный ответ — никак. Кому же захочется быть хоть и не до конца прочитанной, но уже написанной книгой.

— Апрель подходит к концу. Мне пора… Или нет… Смотря, что ты выберешь.

— Апрель? — Кир изумлённо взглянул на зимние снежные тучи.

— Апрель, — ничуть не смутилась девчонка. — Так что, решай: кто из двоих будет жить.

— Я?

— Ну а, кто же ещё?

— Потому, что такие Правила?

— Именно так! Мы не в силах нарушить баланс. Не прикидывайся, что это не знал!

— Но ведь смерть — это смерть! Всё по-настоящему?

— Да. И мне нечего больше сказать…

— Смерть…

— Не нужно бояться.

Кир вовсе и не боялся. Просто холод потёк по рукам и ногам, и затем — тело как будто исчезло.

— Я ведь не настоящая, я только твоё отражение. Сознание у нас одно на двоих.

— Я считал, у тебя оно общее с Маяком.

— И с тобой… Я ведь уже объясняла… Но, этого мало… Можешь дать мне часть себя, сделать цельной. Тогда я останусь с тобой до конца… Или наоборот — забрать жизнь у меня, расплатившись ей за спасение…

— Что же за часть?

— Самую для тебя дорогую — личность…

— Личность? — ужаснулся мальчишка. — Но без неё…

— Кир, поверь… Можно и без неё… Только это не обязательно. Мы её просто разделим, одну на двоих. Ты сам об этом мечтал, когда-то очень давно.

— Я?

— Да. Но забыл. Всё оказалось сложней, чем ты думал.

— Ты говоришь: «останусь с тобой до конца». Но когда он случится?

— Я много раз говорила, что времени нет. Значит, в будущее не заглянуть. Но Кирилл… Ты рассказывал про паука, значит всё понимаешь. Двое должны исчезнуть, чтобы дать жизнь человечеству.

— Я это тоже хотел?

— Не особо… — в этот раз Эйприл не стала врать.

— Выбор прост: принести жертву или ей стать… — Кир уставился в океан. Он очень хотел, чтобы девушка его как-то поправила. Но Эйприл молчала…

— Ты говорила, для жизни одного, непременно нужен второй!

— Обманывала. Ведь я непрерывно вру… — Эйприл вздохнула, острые плечики поднялись и опали. — Ничего не в силах поделать…

— И что же я должен…

— Написать на стене: «нет» или «да». Напишешь: «да» — я умру.

— Умрёшь? Тебя что, на куски разорвёт?

Эйприл взглянула на мальчишку так, будто впервые увидела, и грустно сказала:

— Для тебя это имеет значение?

Долго молчала, глядя в безбрежную даль, а после — отклеила наушники и протянула Кириллу:

— Возьми.

Кир понял, что она догадалась, и больше не мог посмотреть ей в глаза.

В Логово Кир не пошёл. Невозможно было лежать рядом с мёртвой девчонкой.

Он спустился к чёрной воде и просидел на камнях до утра.

— Эйприл, почему ты меня ненавидишь?

— Ненавижу? Ни капельки! Хоть ты меня и убил.

«Не могла сказать раньше! Не оставила времени на размышления!»

Впрочем, как он давно убедился, у девчонки были свои отношения со временем.

Разумеется, Кир понимал: будь у него даже вечность — ничего бы это не изменило.

— Зачем ты убил меня, трус?

Она знала всё наперёд.

Не сначала. Но в какой-то момент — поняла.