Эйприл выключила прицел, опустила руку и легла обратно в постель. Револьвер она засунула под подушку — рядом с этим мальчишкой, ей было страшно.
Вчера они решили спать до рассвета, утренние посиделки на арке остались в прошлом. После увиденного во сне нарастала тревога…
«Сколько же у него вещей, у этого Кирилла-из-сна! Какие-то камушки, особенные карандашики, фотографии… Чужая вселенная!»
Кир усмехнулся.
«А у меня? Ничего! Будто вовсе не было прошлого! Лишь жуткий будильник, куртка, да нож!»
Кир прислушался к себе…
Нет. Не было никакого желания обзаводиться вещами. Он не нуждался ни в доме, ни в куче одежды, ни в фотографиях. Не ощущал нужды в «отражающих индивидуальность» штуковинках. Да, было Логово — но он мог оставить его в любой момент и не вспоминать…
Единственное, что бы его волновало, уйди он со Станции — судьба старой мебели… Но знай он, что с ней всё в порядке, что Маяк о ней позаботился — он бы забыл и её. Лишь бы она не была выброшена на свалку, как что-то ненужное!
«Не слишком-то я на человека похож… А ведь, у Мэйби — всё так же! Выходит, мы с ней одинаковые?»
Кир решил, что лучше об этом не думать. Но мысли стали крутится вокруг рассуждений Фиеста, и стало ещё тревожнее.
«Он играет с девчонками, будто с куклами. И Кир-из-сна — не лучше… А я сам? Ведь и Эйприл — не человек. Что, если Станция породила её по моей воле? Я был одинок, мне всюду мерещились девичьи лица… А Эйприл когда-то сказала, что делает то, что хочется мне. Может, она — лишь моё отражение? Может, она понимает меня лучше, чем я сам — и раскапывает то, что скрыто в глубинах души? Может, она исполняет мои собственные неосознаваемые желания?»
— Смотри! В новостях написали, что катастрофа случилась из-за перегрева башни накачки.
Эйприл бросила взгляд на плавающие в воздухе строчки: «Сохраняется неопределённая ситуация…», и принялась высыпать на тарелку консервы.
— Почему ты всё время молчишь?
— Очень весело?
— У тебя руки дрожат… Дай помогу, — Кир забрал банку и высыпал содержимое.
«Что с ней такое? Может, она размышляет о том же, о чём и я? Или в ужасе от того, что творится на Станции?»
Он встал, обогнул стол и положил Эйприл руки на плечи:
— Не бойся… Мы справимся…
И ощутил, как она вздрогнула.
«Похоже, она боится меня».
От этой мысли стало противно. Он взял свой завтрак и вышел на крышу.
Сквозь прозрачные стенки Эйприл смотрела на сидящего на парапете Кирилла. Она попробовала поесть, но не вышло — руки так дрожали, что ложка не попадала в рот.
Даже сейчас, глядя на него издалека и через преграду, она ощущала страх. Но дело было не только в мальчишке. Настоящий ужас вызывал вовсе не он, а воспоминание о том, что она сама чуть было не натворила. Она не могла поверить, что это произошло наяву.
«Может, это был сон? Они ведь настолько реальны — не понять, где сновидение, где явь…»
Она отвернулась. Утреннее солнце залило Логово. В падающих на старую мебель лучах мельтешила пыль.
Всё виделось ненастоящим. Эйприл начала понимать Кирилла…
«Но это ведь просто стресс! Мозг пытается защитится… Нет, так нельзя! Кир никуда не исчезнет, и не получится убежать от себя. Надо успокоиться!»
Она несколько раз шумно вдохнула, сосредоточилась и принялась за еду.
«Я всё придумала! Да, придумала! Вот что бывает, если мысли захватывают тебя целиком… Кир — обычный мальчишка, хороший и добрый! И главное, он меня любит. По-настоящему, ведь дважды, рискуя собой, спас мне жизнь».
Руки перестали дрожать. Эйприл улыбнулась.
— Кир, ты не забыл? Нам нужно попасть в затопленный Астропорт.
— По Станции бродят мутанты и Тень! А ты…
— Мутантов больше нет. А Тень, где она? Я не встречала! На складе есть гидрокостюмы и акваланги, для обслуживания системы охлаждения.
— Ты чуть не погибла! Неужто снова туда полезешь?
— В этом твоя беда! Ты не трус, раз спас меня, не побоялся. Но ум не даёт тебе действовать. Ты застыл. Всё потерял, но не стал свободен, и по-прежнему не желаешь жить! — она помолчала немного и твёрдо сказала: — Поверь, нужно лезть!
— Нет! — мальчишкой овладел иррациональный страх. Ему казалось, что там, в глубине, притаилась смерть.
— Надо! Ничего не поделать… Никому в голову не придёт, играя в компьютерную игру, сто лет просидеть в нарисованном доме, выводя персонажа на работу и в магазин. А в жизни, люди так себя и ведут!
— В игре страха нет.
— Нет страха разрушить иллюзии, изменить ложные представления о себе.
Костюмы были тяжёлыми, тащить их по жаре желания не возникало. Пришлось заряжать синтета — не полностью, а чтобы хватило на поход к бухте и обратно.
Эйприл непрерывно болтала, пытаясь отвлечься. Руки уже не тряслись. Снова стихи, снова странные разговоры…
— …потерять не на миг, а совсем, чтоб дать место находке. Жизнь потерять, чтоб найти…
Залежавшиеся синтетические мышцы противно шуршали.
— Вечно мы будем все дальше идти, не продвигаясь вперёд ни на шаг. И от планет и до новых планет, и от созвездий к созвездиям — даже не покидая Земли…
— Неужто, это твои?
— Откуда мне знать? Во мне все стихи мира. Но, согласись, эти строчки, будто про нас!
— Может, чувствуешь как-то.
— После аварии всё смешалось. Не разобрать…
Эйприл помолчала минуту…
— Эти точно мои, написала их только сейчас… Слушай!
Прищурив глаза, она начала:
— И чёрных два Крыла несут меня сквозь Тьму…
Кир слушал и удивлялся. Но что ещё за чёрные крылья? И почему — Тьма?
Он нахмурился и въедливо осмотрел худенькую фигурку. На точёной спине подрезанными крылышками торчали лопатки.
Кир явственно услыхал в голове хлопанье крыльев.
Звук нарастал…
Стоп! Он же не в голове!
Эйприл обернулась.
— Это что? — и сразу же вскрикнула: — Кир! Наверху!
Он задрал голову. На них пикировал чёрный дракон — змеиный хвост, жуткие зубы и когти. Правда, совсем небольшой — он вполне уместился бы под столом.
Эйприл вытащила револьвер и открыла пальбу. Попасть в дракона было не просто — маленький размер был ему на руку — вернее, на лапу. И всё же, ей удалось отстрелить приличный кусок крыла. Дракон завизжал, но по инерции продолжил атаку.
— Ложись!
Кир упал на спину. Совсем близко щёлкнули зубы и воздух окрасился мелодичным перезвоном — мальчишка его сразу узнал.
«Но он же убит!»
Раздался оглушительный хлопок — Кир был теперь на линии огня. Голова дракона лопнула, и в щёку что-то вонзилось.
На дорожку шлёпнулись кусочки драконьего мозга. Сам он, уже безголовый, взмыл вверх.
— Кир, ты как? — Эйприл положила руку ему на плечо. — Не шевелись! — она вытянула из щеки кусочек драконьего черепа. Кир почувствовал, как по щеке потекла кровавая слеза.
— Это же Облако! Ты слышала звон?
— Да.
— Но ягуара убила Тень!
— Похоже, что нет.
— Думаешь, его возродила Станция? Но из чего? Из кровавой пыли? Зачем?
— Кир, от прошлого не так просто избавится… Главное, он улетел, и сегодня уже не вернётся. Это наш единственный шанс. Я не трусиха, но из Логова больше не выйду.
Кир заметил, что «не трусиху» трясёт, как осиновый лист. Так сильно, что когда она попыталась заткнуть револьвер обратно за пояс, он с громким стуком упал на бетон.
После нападения дракона, Кир замолчал. Происходящее было выше его понимания, и потому раздражало. Револьвер был у Эйприл, и, чтобы тоже вооружится, мальчишка поднял с земли обломок трубы.
А Эйприл болтала всё больше и больше. Клацая от страха зубами, она читала романтические стишки и нервно хихикала.
От романтики дрожь унялась, и её потянуло на философию:
