III. Хвала Серафите Ветвь Армаза несравненная, Мцхеты нежной дар бесценный, Снится ли тебе вселенная? Или снишься ты вселенной? Кем ты названа по имени? Где ты, где ты, Серафита? Серафита, посети меня, Прилети, плющом повита! Красота твоя не сгинула: Ты, лиловых гор жилица, Пламень свой из гроба вынула. Пусть хоть пепел возвратится. Гóлоса ли прежней силою (Иль за гробом света мало?) Ты свою девятикрылую Душу в склепе удержала. Древний путь затерян в замяти, Встань, дитя, на перевале, Подари нас хлебом памяти, Спой, как мы с тобой певали. Серафита, будь попутчицей — Сапурцлия, или Мцхета, — О, как ждет, как песней мучится, Как томится сердце это! Тень, в гробу запечатленная, Песня на холодном камне, Не озябни, сокровенная, Ты, как сон, как явь, нужна мне. Шелк твой веет над долиною. Встань, как встарь, необычайна. Кто ты, Грузия старинная, Ревность ты моя и тайна? IV. Заклинание Серафиты Буря чертоги разбила твои. Горе Армазу! Крыло у него перебито. Ждал я тебя у гробницы твоей, Серафита, Ждал я — в полях пересохли ручьи. Спой мне! Когда-то мы пели с тобой, Пели, как реки, бок ó бок залившие Мцхету. Вот я нашел тебя. Песню забытую эту Вспомни, крылатая. Спой! О, для чего ты с собой унесла Древнюю тайну? Зачем опочила в могиле? Чтобы напевы твои над могилой застыли Слаще печали, прозрачней стекла? Я всколыхну голубиную речь, Голос твой, нерасточенный немыми годами. Верен тебе, я снимаю корзину с плодами, Чашу слагаю с натруженных плеч. Тонкой рукой приношенья коснись И не отвергни моей переполненной чаши. Встань! По-язычески за виноградники наши И за отчизну свою помолись. Выйди из гроба. Настала пора Славы минувшей покинуть седое гнездовье. Благослови, осенú нас высокой любовью, Прелесть твою возврати нам, сестра! Карло Каладзе (р. 1904) Камень Был я камнем и, в твердыню Встроенный среди камней, На плечах держу поныне Древность родины моей. Кладка общая — доверье, И любовь крепит в камнях. Льнут к долине Кахабери, И Саингило, и Ках. Был я камнем… Призван к славе — Глыба, сколок отчих скал — Я основою Рустави Для времен грядущих стал. За стеной стена вставала, Шел орнамент по камням, — И в каком из них начало Наступающим векам? Был я камнем, твердью, силой Белых и седых камней. Этот луг земля вспоила Белизной моих костей. Но дыханьем жизни новой Средь камней дышал и я, Послужил и я основой Для величья бытия. Паоло и Тициан [142] Вспомню по сердечному веленью Близких мне сынов моей земли. Мнится, в день один, в одно мгновенье Паоло и Тициан ушли. Мнится, в день один, все вместе, хором Спросят в мир пришедшие о них. Я хочу восставить их перед взором, Погостить во временах былых. Вольный дух мне грудь отверз для слова, И меня навеки взяли в плен Тот, кто был, как сердце жизни новой, И стиха грузинского Арсен [143]. Оба не свидетели двадцатых — Братья этих памятных годов; Им, двоим — по духу младший брат их — Я доверил смуту ранних снов. Сверстников я в них искал впустую: Позже их родился я на свет. День за днем, то плача, то ликуя, Прожил я шестой десяток лет. Солнце, добрый утешитель, что же Не считаешь ты моих потерь? Вот на двадцать лет меня моложе Паоло и Тициан теперь. Цвет меняет возраста примета, Но, как встарь, бушует в жилах кровь. Не теряет молодого цвета Наша нестареющая новь. Хору народившемуся тесен Горного хребта широкий склон. Сердцем я вверяюсь морю песен, Гулу наступающих времен. Век мой не обнес меня подарком — Кормит хлебом завтрашнего дня, Юность не скудеет в сердце жарком На седьмом десятке у меня. И когда, как солнце из тумана, Жизнь встает и учит петь и жить, Как могу забыть я Тициана, Как могу я Паоло забыть? Учит время: даль близка. И крепок, Как в былые годы, наш союз. Облака — улыбок наших слепок, И в антеннах — песни наших муз. вернуться Имеются в виду выдающиеся грузинские поэты Паоло Яшвили (1895–1937) и Тициан Табидзе (1895–1937). вернуться Арсен Одзелашвили — народный герой Грузии, вождь восстания начала XIX века. |
