«От мертвых нет вестей, ушли, не кажут глаз…» От мертвых нет вестей, ушли, не кажут глаз, Но, может быть, они богоугодней нас? В неотвратимый час душа дрожит от страха. Но долголетие… уж лучше сразу — плаха. Все люди на земле сойдут в могильный прах — И здесь, в родном краю, и там, в чужих краях. Обречена земля искать питья и пищи; Вода и хлеб ее — то царь, то жалкий нищий. Нам солнце — лучший друг, а мы бесстыдно лжем, Что поделом его бранят и бьют бичом [39]. Во гневе месяц встал, едва земля заснула; Но и его копье с налету смерть согнула. Всевидящий рассвет уже заносит меч, Чтоб людям головы сносить наотмашь с плеч. «Подобно мудрецам, и я теперь обрушу…» Подобно мудрецам, и я теперь обрушу Разгневанную речь на собственную душу. Из праха плоть пришла и возвратится в прах, И что мне золото и что стада в степях? О низости своей толкует жизнь земная На разных языках и, смертных удивляя, Разит без промаха своих же сыновей. Мне, видно, суждено не удивляться ей. Я жил — и жизнью сыт. Жизнь — курица на блюде, Но в сытости едой пренебрегают люди. У жизнелюбия — причина слез во всем: И в солнечных лучах, и в сумраке ночном. От вздоха первого в день своего рожденья Душа торопится ко дню исчезновенья. Верблюды и быки спешат на водопой Прямой, проверенной и правильной тропой. И как путем кривым идти не страшно людям Под копьями судьбы, нацеленными в грудь им? Мне опротивел мир и мерзость дел мирских, Я вырваться хочу из круга дней своих. Отбрось тяжелый меч и щит свой бесполезный. Смерть опытней тебя. Она рукой железной И голову снесет, и в цель стрелу пошлет, И распылит войска — непрочный твой оплот. Она взыскует жертв и насыщает щедро Телами нашими земли немые недра. «Никогда не завидуй избранникам благополучия…» Никогда не завидуй избранникам благополучия. Жизнь их тоже смертельна, и все мы зависим от случая. Чувства тянутся к миру, и страждет душа неразумная. Есть у времени войско, а поступь у войска — бесшумная. Если б знала земля о поступках своих обитателей, Верно, диву далась бы: на что мы свой разум растратили? Лучше б не было Евы с повадкой ее беспокойною. Влажность ранней весны превращается в засуху знойную. О невыгодном выборе ты не жалеешь пока еще, Но ты сломлен, очищен и ветвью поник увядающей. Не для мирной молитвы ты прячешься в уединении, Ты себя устыдился, бежал от стороннего мнения. Мне — душа: «Я в грязи, я разбита и обезоружена!» Я — душе: «Примирись! Эта кара тобою заслужена». «На свете живешь, к наслаждениям плоти стремясь…»
На свете живешь, к наслаждениям плоти стремясь. Но то, что приносят тебе наслаждения, — грязь. Измыслил названия, сушу и воды нарек, И месяц, и звезды… Но как ты солгал, человек! Тот взор, что на солнце порочная плоть возвела, К земле на поверку притянут веревками зла. «Муж приходит к жене, ибо страсть отягчает его…» Муж приходит к жене, ибо страсть отягчает его, Но от этого третье родится на свет существо. И пока девять месяцев будут друг друга сменять, Истомится под бременем тяжким страдалица-мать. К тем извечным стихиям она возвратится потом, От которых мы все родословные наши ведем. «Так далеко зашли мы в невежестве своем…» Так далеко зашли мы в невежестве своем, Что мним себя царями над птицей и зверьем; Искали наслаждений в любом углу земли, Того добились только, что разум растрясли; Соблазны оседлали и, бросив повода, То вскачь, то рысью мчимся неведомо куда. Душа могла бы тело беречь от всех потерь, Покуда земляная не затворилась дверь. Учи тому и женщин, чье достоянье — честь, Но будь поосторожней! Всему границы есть. Прелюбодейка спрячет под платом уголь глаз, И верная откроет свое лицо подчас. Дни следуют за днями, а за бедой — беда. От зла на белом свете не скрыться никуда. Гостить у нас не любят ни тишь, ни благодать: Того, что ненавистно, от нас не отогнать. Порой благодеянье ущерб наносит нам, — Тогда врагов разумно предпочитать друзьям. Приди на помощь брату, когда он одинок. Душе во благо веет и слабый ветерок. вернуться Нам солнце — лучший друг… — имеется в виду исламское поверье, будто солнце каждый раз противится восходу и ангелы с бранью подымают его насильно. |
